Звездолеты погибшей империи - Сергей Ястребов

Ангел получил эти новости, когда его «тандерболты» уже выруливали на взлет. Колебался ли он — неизвестно. Ключ к победе — в уничтожении ресурсов противника, в том числе мобилизационных; сейчас этот тезис выступил с трагической ясностью. Штурмовики поднялись на сотню миль над поверхностью геоида, выстроились там ячейкой и открыли огонь по восточному сектору Мегалополя. По площадям. Пятнадцать минут непрерывной работы бортовых лазеров, пока не сели батареи — Ангелу было нужно, чтобы никого не осталось и в подземных сооружениях тоже. Потом «тандерболты» перестроились, описали над остатками города длинную восьмерку и сели на Геликонии, один за другим.

Восстание на Карфагене на этом, по существу, закончилось. В Мегалополе подавлять было больше некого; немногие уцелевшие там инсургенты или сдались сами, или ушли в горные леса разбойничать. Погасить события в Литории после этого удалось местными полицейскими силами, без привлечения армии; всю ночь там шли расстрелы, а наутро стало спокойно. Но на месте восточной части Мегалополя теперь были даже не руины, а просто дымящаяся и излучающая дыра. Лазеры «тандерболтов» выжгли не только почву, но и весь осадочный чехол до скального основания, — и даже оно оплавилось. Живого там не осталось ничего.

Население Мегалополя после этих событий значительно уменьшилось. Мятежники не эвакуировали гражданских — им было некуда. Так что те, кто называл потом Ангела «убийцей шести миллионов человек», были, скорее всего, недалеки от истины. Никакому восстановлению восточная часть города не подлежала — губернатор Карфагена Разумовский просто закрыл ее, объявив запретной зоной. Даже стену вокруг пришлось построить. Да, Мегалополь пострадал сильно.

Что же касается Тиберия Ангела, то сразу после событий он был вызван на Ираклий, где император — Велизарий, но теперь уже Шестой — лично вручил ему регалии вице–адмирала.

Немедленного нового назначения это, впрочем, не означало. После событий на Карфагене прошло уже два года; все это время Ангел не делал резких движений и, видимо, терпеливо ждал — когда выпадет нужный случай.

И вот этот момент пришел…

— Я поддерживаю план штаба Объединенного флота, — сказал Ангел. — Риск, да. Но это рассчитанный риск. Если мы на него не пойдем… у нас будет победа, которая обойдется дороже поражения. А так мы в самом худшем случае потеряем один флот. Не хочу показаться нескромным, но — я готов этот флот возглавить… У меня все, господа. Благодарю вас за внимание.

В неподвижном воздухе комнаты прошел будто бы легкий ветер. Ангел сел. И Андроник почувствовал, что адмирал Докиан теперь смотрит на него…

Он поднялся.

— Господа… Я здесь по ошибке. Понимаю, это звучит глупо. Я — единственный, кто не должен был здесь находиться. Если бы в мире действовали законы логики… Я не снимаю с себя вины за разгром ударной эскадры, посланной к Варуне. И я не считаю себя достаточно компетентным, чтобы высказаться за тот или другой из предложенных здесь планов. Но я жив, и я готов выполнить любой приказ. Любой. Ваше могущество может на меня рассчитывать, — Андроник поклонился Докиану.

И сел. Нечего ему было добавить.

Сидя вновь за столом, он искоса наблюдал реакцию присутствующих. Докиан был непроницаем, остальные же… По крайней мере, они увидели что–то неожиданное. И то хорошо.

Докиан встал.

— Спасибо, господа. Обсуждение закончено. Итак, я объявляю приказ…

— …И тут он достал из папки императорский указ, безоговорочно вручающий право решения стратегических вопросов штабу Объединенного флота. Как фокусник, понимаете ли, из шляпы… Гидона, по–моему, чуть удар не хватил. Да и остальные удивлены были.

Терентий Мильтиад кивнул.

— Ну, и какое было решение?..

Андроник закрыл и снова открыл глаза.

— План Объединенного флота, разумеется, принят к исполнению. Формируются три группы флотов. Группа флотов «Север», командующий — Тарханиат. Наступать он вообще не должен. Просто послужить броневым щитом, чтобы за северное направление все были спокойны. Группа флотов «Юг», командующий — Ангел. Его задача — провести сражение за архипелаг. И группа флотов «Центр», которая должна захватить Токугаву. Ей командую я.

Выговорив это, Андроник опять прикрыл глаза и откинулся на спинку скамейки. Они с Терентием сидели на речном трамвае, на открытой площадке, которая служила чем–то вроде кафе. Трамвай сейчас шел вверх по Сирени — реке, разрезающей Аполлонию надвое. Здесь находились самые богатые кварталы города; по берегам мелькали тылы особняков, полузакрытые зеленью. Здесь можно было дышать ветром, ловить алмазные блики от подсвеченных закатом волн… и ни о чем не думать.

— Дядя Терентий, — сказал Андроник. — Ну что же это происходит? Видят боги, не хотел я этого назначения! Да, я понимаю, что у Докиана какие–то… свои замыслы… Ладно. Давайте я сначала вас послушаю — вы же меня, наверное, по делу позвали.

Терентий неторопливо кивнул. Он вообще почти все делал неторопливо, основательно… и Андроник подумал, уже не впервые, что натура человека лучше всего проявляется в манере его обращения с транспортными средствами. С Терентием они встретились так: Андроник ожидал, стоя на условленном углу улицы, и вдруг из–за длинного, занимающего целый квартал высокого дома вынесся огромный красный «грифон» — машина–зверь, с высоким капотом, каплеобразно суженным кзади кузовом и гордой серебряной эмблемой на носу; он развернулся, заложив такой крутой поворот, что у Андроника едва голова не закружилась, и затормозил точно на нужном углу. И оттуда, отдуваясь, вылез дядя Терентий со своей тросточкой. Ничего в нем не поменялось, он и пять лет назад был точно такой же.

— По делу… Я бы хотел, чтобы тебя это не касалось, но оно уже коснулось, понимаешь ли… Ладно. По порядку. Ты знаешь, кто я?

Андроник усмехнулся.

— Как ни странно, не очень. Я знаю, что вы действительный тайный советник. Знаю, что вы консул. Знаю, что вы делаете какую–то работу для правительства там, на Ираклии…

Терентий довольно легкомысленно махнул рукой.

— Уже неплохо. То, что я консул, ничего, как ты понимаешь, не значит — это просто знак почета. То, что я действительный тайный советник… да, кстати, с чином поздравляю… Ну а то, что я друг твоего отца, ты знаешь прекрасно, благо мы с тобой с самого твоего рождения знакомы… Но у меня есть еще один чин. Протохартуларий империи — говорит тебе это что–нибудь?

Андроник честно напрягся.

— Не особенно. Вроде бы это что–то по части кадровых вопросов…

Терентий хмыкнул.

— «Вроде бы…» Ну, хартуларий — это вообще чиновник по кадрам. Протохартуларий — тот, кто смотрит по всей империи, кого куда назначили, и докладывает императору, добавляя свое мнение. Только мнение, не больше. Нас таких… несколько человек. По счастью, Велизарий иногда нас слушает… Дело вот в чем. Наша империя — это на самом деле мозаика корпораций. Ты сам понимаешь, что любая группа нобилей, связанных общей работой, достаточно быстро прорастает связями — вплоть до семейных, например — и дальше уже с ней приходится иметь дело, как с единым целым. Это касается всего… министерство лесного хозяйства, например, какое–нибудь… ну, буквально всего. Иногда это приносит пользу. Чаще — вред. Но, когда такие корпорации начинают возникать в военной области… — Терентий скривился. — А это, вообще–то говоря, происходит постоянно. Любой успешный высший офицер обрастает группой подчиненных, которые готовы за него почти на все… без этого нельзя воевать, понимаю… Но и опасность от этого… я надеюсь, ты ее понимаешь тоже. И в гражданской власти, и в промышленности… такие игры везде, везде решительно. Бывает, что доходит и до убийств, если две группы что–то не поделили… И, в общем, вот эти взаимодействия мы как раз и должны отслеживать. Мы — это протохартуларии, я имею в виду. Куда кого назначили. Куда кого хотят назначить и почему. Кого и куда ни в коем случае назначать нельзя. Мы просеиваем эти данные постоянно, каждый день, и докладываем императору. Не для того, чтобы повлиять на него, а для того, чтобы он понимал баланс в каждой области, которой его решение может коснуться… И не стронул лавину там, где не надо. Да. Ты не представляешь, как все хрупко… У Велизария очень тяжелая работа, и он с ней неплохо справляется. Он абсолютный монарх, да. Но реально он ограничен в своих решениях даже больше, чем президент какой–нибудь демократической страны. Просто чудо, что у нас в империи до сих пор не было дворцовых переворотов… хотя, на самом деле, кое–что было. Ладно, я пришел сюда не истории тебя учить… Я пришел сказать, что в вашем военном ведомстве неладно. Конечно, у вас всегда были группы, которые жестко боролись между собой за власть… ты это сегодня на заседании наблюдал, полагаю… Но сейчас появился новый фактор, который делает ситуацию очень неустойчивой. И опасной.