История Древней Греции в биографиях - Генрих Вильгельм Штоль

Таким образом, эвпатриды имели теперь в своих руках все правительственные и судебные отправления, иони скоро стали пользоваться преимуществами, которые давали им такое положение в государстве, исключительно для своих собственных интересов. Они творили произвольный суд, в интересе собственной партии, и угнетали народ. Они владели лучшими и наибольшими полями, в их руках была большая часть денег. Значительная часть низших классов, с маленьким поземельным владением, нее более и более бедневших под тяжелым гнетом, вошла в долги богатым эвпатридам и, вследствие жестокого долгового закона, теряла свою землю, даже свою личную свободу; только в лучшем случае должник мог остаться на своей земле, платя шестую часть своих доходов кредиторам. Число свободных собственников все более и более уменьшалось.

Часть народа все-таки сумела удержаться в самостоятельном положении. Недовольство парода существовавшими отношениями принудило, наконец, эвпатридов к уступчивости и заставило их ввести писаные законы для судей, вместо прежнего произвола. Архонту Дракону поручено было написать законы (624 год до P. X.). Законы Дракона удержали и освятили те же самые суровые обычаи, которых держались в своей практике эвпатриды, — эти законы, как выражались после, написаны были кровью. Каждое преступление — и большое и малое — должно было наказываться по этим законам смертью. Неудивительно поэтому, что народ, обманутый в своих надеждах, стал еще более недоволен, так что эвпатриды никогда не решались применять Драконовы законы во всем их объеме.

Этот внутренний раздор между дворянством и народом представлял большие опасности.

Вследствие подобных отношений в соседних городах, Мегаре и Коринфе, Сибионе и Эпидавре, возникло господство тиранов; деятельные горожане, предводимые некоторыми мужественными людьми, свергли в этих городах тяжелое господство аристократии и поставили во главе государства своих предводителей. И в Аттике сделана была подобная попытка. Килон, знатный молодой человек из аттической дворянской фамилии, зять Феагена, тирана Мегары, одержавший победу на играх в Олимпии и проникнутый убеждением, что он призван к чему-то великому, решился воспользоваться запутанными отношениями своего отечества и основать для себя тираническое господство в Афинах. Его тесть обещал ему вооруженную помощь; в самых Афинах, обещая понизить долговые обязательства и разделить поля, он нашел среди народа решительных приверженцев. Дельфийский оракул обещал ему победу, если он приведет в исполнение свой план в великий праздник Зевса. Килон думал, что великий праздник Зевса есть именно тот праздник Олимпийского Зевса, на котором он приобрел себе такую большую славу; он поэтому решился воспользоваться временем Олимпийского праздника для приведения в исполнение своего плана, тем более что в этот день он мог, не возбуждая подозрения, собрать кругом себя своих многочисленных приверженцев, так как в этот день обычай дозволял ему торжественно проходить по улицам со своими друзьями в воспоминание своей Олимпийской победы. Он внезапно занял акрополь (кремль) (612 год до P. X.). Но праздник Олимпийского Зевса, который праздновали в своих стенах и афиняне, привлек в город много сельского народа; раздраженный преступным нарушением священного праздника, этот народ охотно пошел по требованию правительства и вместе с гражданами запер и осадил мятежников в кремле. Килон скоро пришел в сильное затруднение, вследствие недостатка съестных припасов иводы, и увидел неудачу своей попытки. Он должен был предпринять исполнение своего плана, как объясняли впоследствии изречение Дельфийского оракула, не в праздник Олимпийского Зевса, а в туземный праздник Зевса — во время Диасий. Он тайно убежал со своим братом и, вероятно, отправился в Мегару; оставшиеся, после того как некоторые из них уже умерли с голоду, поддались на убеждения архонта Мегакла — выйти из укрепления и стать перед судом. Но едва эти голодные люди, искавшие защиты у ступеней алтарей, поднялись со своих мест, они изменнически были убиты. Другие привязали себя длинными веревками к статуе Афины на акрополе, чтобы оставаться под защитой богини и вне укрепления; но и они были убиты у подошвы кремля, у алтарей Эриний. Утверждали, что веревки разорвались, потому что богиня не хотела взять под свою защиту таких преступников.

Восстание Килона сделалось источником несчастных последствий, давших повод Солону к решительной политической деятельности.

По отцу своему Экзекестиду Солон происходил из старинной царской фамилии Кодридов, а по матери находился в родстве с Писистратидами. В юности своей он приобрел богатое всестороннее образование, а частые путешествия, которые он предпринимал в качестве купца в своем зрелом возрасте, доставили ему знание людей и разнообразный жизненный опыт. В продолжение всей жизни страсть к знаниям была главной чертой его характера. «Не переставая учиться, я приближаюсь к старости», — говорит он в одном из своих стихотворений; говорят даже, что на самом смертном одре он просил окружающих говорить громче, для того чтобы он еще чему-нибудь мог научиться. За его высокое образование и практическую мудрость, выказанные им во всех житейских отношениях, в его стихотворениях, равно как и его политической деятельности, он считался лучшим из семи греческих мудрецов. Солон был истинно греческий характер: с чистым и кротким нравом, с доброжелательным, ясным и открытым для позволительных наслаждений жизни сердцем он соединял полноту силы и энергии, был постоянно деятелен на благо своему отечеству, которое он больше всего любил, которому служил с полным бескорыстием.

Первые известия о политической деятельности Солона относятся к 604 году до P. X, когда он побудил афинян к завоеванию потерянного Саламина. Внутренняя вражда партий, знати и народа, усилившаяся еще вследствие Килонова восстания, ослабила внешние силы Афин.

Государство до того опустилось, что небольшая Мегара, ставшая во враждебные отношения с афинянами, вероятно, вследствие подавления Килонова восстания, могла захватить у них остров Саламин. Все попытки к возвращению прекрасного острова были бесплодны, так что наконец, в сознании слабости, афиняне решились пожертвовать им, даже издали закон, по которому смертная казнь грозила каждому, кто только осмелится представить народному собранию устное или письменное предложение о возвращении Саламина. Стремительное юношество вскоре стало недовольно законом, но, ввиду смертной казни, никто не отваживался нарушить его. Тогда Солон решился преступить запрещение, сковывавшее благородные силы Афин, и освободить свое отечество от недостойного позора. При помощи друзей своих он стал распространять о себе в городе слухи, что он помешался и не должен быть выпускаем из дому. И вот однажды он внезапно выскочил из дому, в дорожной шляпе на голове, прошел поспешно по улицам на площадь и, когда собралось много народу, взошел на герольдов камень и произнес стихотворение, заранее сочиненное. Стихотворение, от которого до нас дошло только несколько строчек, начиналось стихами:

Он выдавал себя в нем за вестника, будто бы посланного на Саламин и теперь возвратившегося, и извещал о значении потерянного острова, о наглости господствующих там мегарян, об упреках тайно дружественных афинянам саламинян, говорил о минувшей славе в сравнении с настоящим позором и таким образом порицанием и насмешкой до того возбудил гордость и любовь к отечеству в афинянах, что когда, наконец в заключительных стихах: