Дух некроманта - Роман Сергеевич Цуканов

пряталась в нейтральных землях прямо у меня под носом! Сознайся сейчас и быть может доживёшь до суда!

– Не понимаю о чём вы… – задыхаясь уже не только от страха, но и от удушья, проговорила Сандра.

– Что ж, я тебя предупреждал, – холодно и одновременно озлобленно сказал Альневер, а затем без капли сомнений занёс нож для удара.

– Остановись! Да я действительно из рода Вилгред! Но я не отравляла своего отца! Это ложь! – нисколько уже не сдерживаясь, попыталась прокричать прорицательница, но воздуха оказалось слишком мало.

– Так вот значит как, наконец-то ты призналась, – злобно продолжил Альневер, в самый последний момент остановив удар. – Теперь я верну честь семьи, ради сына, ради всех кто тогда погиб. Весь мой род опорочили, обвинив в пособничестве твоему побегу! – говорил он, всё больше сжимая шею настоятельницы, теперь она даже говорить не могла.– Ты что думала, если спряталась в храме на нейтральных землях, то правосудие тебя не найдёт?! Наставница храма? Да ты лицемерная тварь! – выкрикнув в полный голос, со всей силы ударил он кулаком в живот.

– Отпусти её! – внезапно послышался голос за спиной Альневера. Из-за своего невысокого роста настоятельница не видела кто это. Его голос вроде бы и смахивал на голос того охотника, но уверенности не было. В своих многочисленных попытках вздохнуть хоть немного воздуха, Сандра знала наверняка только одно: нужно любой ценой выжить и не терять сознания. Это единственная мысль, которая приходит на ум, когда в голове только страх смерти и паническое чувство собственного бессилия.

В такое ранее время на улицах всегда было безлюдно, поэтому Альневер точно знал, что даже если будет кричать во весь голос, ему никто не помешает. Во всяком случае, он был в этом уверен, пока не встретил Севастьяна на пороге с уже нацеленным длинным луком. Подобные луки специально используются для убийства крупных зверей, мощь их выстрела сравнима только с их огромными размерами и ценой на столь качественную древесину для изготовки.

– Отпусти, я сказал! – вышел из себя Севастьян и точным выстрелом пробил почти насквозь ногу Альневера.

Альневер, несмотря на ужасную боль всё ещё оставался стоять на ногах. Появление охотника в столь неподходящий момент застало его врасплох, теперь он пытался придумать хоть что-то, что бы успокоило незваного гостя. Тем более, как вскоре стало понятно, поведение охотника неспроста стало таким; из-за того что всё пошло не по плану он и сам не заметил, как вовремя не убрал руку от шеи настоятельницы. После её бесчувственного падения даже Альневеру стало понятно, что всё вышло из-под контроля, но он не мог отступить… Из-за Сандры ему пришлось потерять всё: жену, родных, честь, все эти годы он с сыном бедствовал, проклиная её имя. Теперь эта убийца лежит у ног и сам Альневер нисколько не сомневается в том, что правда на его стороне, убийца должна за всё ответить.

– Ты лезешь не в своё дело! – озлобленно проговорил Альневер, держась за рану.– Она убийца, в Веленьгельме её до сих пор ищут за убийство короля. Вот, смотри! – торопливо сорвал он красный кулон в виде солнца, с шеи Сандры. – Я знаю этот кулон, он был на ней тогда… разве такие вещи носят последователи храма!?

– Отойди от неё или следующая стрела полетит тебе в голову! – Едва сдерживаясь, прокричал охотник.

– Ты не понима… – начал говорить Альневер, но не успел он продолжить, как умер от стрелы в голове.

Ещё несколько секунд охотник стоял на месте, а затем, окончательно убедившись, что этот сумасшедший мёртв, торопливо подбежал к настоятельнице, отложив лук в сторону. Проверяя пульс он внезапно услышал чей-то бег за окном, причём звук отдалялся а не приближался, что значило только одно: всё происходящее кто-то не только слышал, но и, скорее всего, видел. Впрочем, в этот момент Севастьяна совсем не волновали возможные свидетели, куда важнее было состояние Сандры. Что до убийства, то всем плевать на судьбы обычных простолюдинов, Севастьян ни разу не видел его на полях Феодала, а значит он даже не крестьянин.

Елеазар, столица Мэнгорна.

Уже светало и столица запада всё больше начинала смахивать на муравейник, каковой её и считал наёмник. Всё больше людей выходило из своих домов, чтобы сделать очередное бессмысленное дело в своей жалкой жизни. Елеазар не первый год замечает, что большинство людей сами не знают, чего хотят, они делают то, чему их учили, замкнувшись в своём маленьком мирке. Причём самое забавное, они никогда не поймут, насколько ничтожно было их существование, пока не поумнеют и не поднимутся выше своего уровня. Однако в том то и ирония; будучи настолько замкнутыми от мира и выполняя годами однообразные действия они не только падают, как духовно, так и умственно, но и постепенно превращаются в человекообразных животных. Что может быть забавней и одновременно отвратительней, чем этот замкнутый круг. Хотя… наверное так и должно быть, своеобразный отбор общества, всегда есть лучше и есть хуже. Зачем жалеть дурака, если он сам виноват в том, что он дурак.

Наёмник никогда не приходил в город, если в этом не было нужды. Его всегда раздражало большое количество людей, особенно если эти люди суетились и куда-то торопились. На этот раз ему нужно отчитаться о выполненной задаче главмагистру, и он спешил для этого в верхний район, как мог. Причём торопился он не потому, что настолько уважал главмагистра, а из-за того, что его уже воротило от нижнего района города, слишком много людей. В верхнем, конечно, их тоже достаточно, но там явно будет поспокойней, чем в этом свинарнике. Тут жили в основном бедняки на тесно-наполненных улицах в каменных бараках, что похожи скорее на каменные гробы, чем на дома. К счастью, Елеазар шел утром, в полдень тут вообще невозможно даже протиснуться, бедняки наполняют улицы под завязку и всюду появляется ещё больше гнилой вони.

Единственное, что наёмника радовало, пока он продвигался по нижнему району, это то, что бедняки всегда старались обходить его стороной из-за зажиточного вида, они по своему опыту знали, что лучше к таким не приближаться, иначе можно в одночасье лишиться руки, если посмел её протянуть слишком близко. Тем более что Елеазар не отличался пониманием, особенно к беднякам, по его мнению, они достойны лишь голодной смерти. Почти каждый из них способен стать ремесленником или хотя бы наёмником, однако они предпочитают оставаться теми, кем являются. Каких бы они не строили из себя бедных и голодных, это их выбор, который они заслужили своим бездействием. Каждый раз, глядя