Дворянская семья. Культура общения. Русское столичное дворянство первой половины XIX века - Алина Сергеевна Шокарева

Генеральша Рытова решила выдать замуж внучку, которую отец оставил на попечение своему брату, Федору Петровичу Толстому. К нему она и привезла внучку с женихом и уже с порога обратилась к брату: «Поздравьте, граф, жениха и невесту!» Так делать было нетактично – молодой человек не был знаком Толстому, да и другим родственникам тоже. Соблюдать здесь правила поведения было бы не только прилично, но и предусмотрительно. К сожалению, генеральша подыскала в женихи поручика гвардии Дмитрия Николаевича Никитина, который оказался карточным шулером, рядившимся в разные мундиры. После свадьбы его нашли, арестовали и разжаловали в солдаты[142].

В большинстве случаев родители больше внимания уделяли тому, каковы состояние, связи и чин жениха, а уж потом смотрели на его душевные качества. По выражению одного из героев В. А. Вонлярлярского (отца молодой девушки): «как бы ни пристроить дочку, а лишь бы пристроить», и, по замечанию автора, «думают так, к несчастью, многие, очень многие отцы семейств»[143].

Однако встречались и семьи, где девушке позволяли самой решать, выходить ли замуж за того, кто к ней сватается. В таком случае избраннице приходилось лично взвешивать все «за» и «против». Подруга Александры Андреевны Протасовой (в замужестве Воейковой) писала ей, что некто Мерлини просит ее руки и родственники предоставили ей самой решать свою судьбу. Девушка все никак не могла этого сделать: рассматривая кандидатуру со всех сторон, она обращала внимание и на внешность, и на вероисповедание, и на состояние, и на род службы, но прежде всего пыталась расслышать голос сердца, который не говорил ни «да», ни «нет». «Как все чувственные и слабые человеческие существа, как мы можем знать: как найти счастье, где не прогадать, как поступить хладнокровно, не колеблясь бесконечно и по всякому поводу», – сетовала она[144].

Как говорила одна героиня Ф. В. Булгарина, «влюбляться в жениха позволено только мещанкам (a des petites bourgeoises), Вертеровским Шарлотам и героиням романов»[145]. Но на самом деле многие девушки искали себе жениха по сердцу, а не для «карьеры». Так вышла замуж мать А. И. Дельвига (не посмотрев на то, что жених был лютеранином и с небольшим доходом)[146], так обстояло дело с женами Ф. П. Толстого, М. А. Дмитриева, декабриста С. П. Трубецкого.

* * *

Частый приезд молодого человека уже накладывал на него обязательства, так как «отпугивал» других женихов и, в случае внезапного прекращения визитов, давал повод для обидных для девушки предположений и догадок. Например, Е. А. Драшусова рассказывала, как мать ее приютила раненого воина (полковника) и он какое-то время жил в их доме. Тогда же к ним начал ездить писатель В. И. Карлгоф, который был очарован автором записок, да и девушка влюбилась в молодого человека. Но, решив, что полковник имеет в глазах матери предпочтение, Карлгоф удалился, и долгое время они не виделись[147].

Так что девушки очень внимательно присматривались к молодым людям, часто ездившим к ним в гости. Граф М. В. Толстой вспоминал, что, когда он приехал знакомиться с невестой, то разговор у них шел по-французски – как позднее призналась ему жена, она хотела узнать, насколько он владеет этим языком[148]. Слишком много времени посвящать разговору с одним гостем было опасно. В рассказе Александры Зражевской «Девушка-поэт» ее героиня, Вера, так много внимания уделяла князю (занималась только им, слушала его одного), что он решил, будто он ей нравится и она одобряет его чувства, так что он может делать предложение[149].

Уже нареченный жених мог появляться у невесты каждый день («понятно, что, сделавшись женихом, я почти целые дни проводил у Левашевых и большую часть времени проводил у невесты»[150]). Во время ухаживания, как пишет героиня «Романа в письмах» А. С. Пушкина, молодой человек «говорил ей каждый час о своих чувствах и то ревновал, то жаловался»[151]. В «Рославлеве» Пушкина рассказывается о взаимоотношениях невесты и жениха в период войны 1812 года: жених уехал на войну сразу после получения согласия на брак. С полей битвы он писал невесте ничего не значащие письма, наполненные шутками, «пошлыми» уверениями в любви, но не от собственного ничтожества, а от предрассудка: как вспоминает его невеста, «он полагал, что с женщинами должно употреблять язык, приноровленный к слабости их понятий, и что важные предметы до нас не касаются»[152].

Женихи всячески старались выглядеть в глазах всего дома невесты как можно лучше. А в романе А. Ф. Вельтмана сваха советует жениху: «Да не скупитесь, сударь; всякий раз, как приедете в дом, жалуйте людям на чай, – лучше прислуживать вам будут. <…> Сперва покажите свое внимание дочери, а потом и к маменьке подсядьте»[153]. Если первое представление молодых людей друг другу происходило на балу, то жених должен был подойти к ручке невесты, девушка – снять бальную перчатку. Затем жених должен был сказать что-то ловкое, любезное, занимательное[154].

Матери также давали дочерям советы: например, в романе Вельтмана мать объявила дочке Кате, что Федор Петрович ее жених и «потому она должна принять его как можно ласковее, говорить с ним как можно приветливее, а если он объявит ей желание свое, то сказать, что это зависит от папеньки и маменьки и что с своей стороны она готова принять с удовольствием предложение»[155]. В «Двух сестрах» В. А. Вонлярлярского старшая сестра советует младшей быть поласковей с гостем, которого она прочит ей в мужья, одеться получше, но не слишком парадно, а также разрешает прогуляться с ним в парке наедине[156].

Во время таких посещений юноша мог объясниться с девушкой, гуляя, например, в саду (в комнате молодых людей одних не оставляли). В ответ на предложение девушкам прилично было пожеманиться. В «Браке по рассудку» А. Д. Боровкова Любомудров так просит руки у Марии: «Вы всегда готовы помогать ближним и лишены средств удовлетворять сию похвальную склонность, вы даже сами пользуетесь благодеянием других; примите мое предложение и обстоятельства ваши будут в лучшем виде.

– Я не понимаю вас, – возразила Мария, – говорите яснее.

Тогда Любомудров объявил в коротких словах о намерении своем соединиться с нею навеки. Мария, не ожидая такого благополучия, долго хранила молчание, потом искусно отказывалась от сего предложения, и описывала со вздохом неравенство их состояний. Искатель руки ее, истощив все красноречие свое, получил согласие, которое Мария изъявила со всею тонкостию