Тайна фамильного портрета - Кэролайн Кин

— Вы знаете мистера Тайлера и мистера Коха?

— Разумеется. Нас связывает бизнес, — ответил мистер Вестлейк.

— Я бы хотела узнать у вас одну вещь, — сказала Нэнси. — Объясните мне, ради чего мистеру Ситону красть портрет, который он даже не сможет нигде повесить, не говоря уже о том, чтобы кому-нибудь его показать?

Мистер Вестлейк презрительно фыркнул:

— Еще бы! Ситон жаден и эгоистичен. Он все хватает так, на всякий случай, чтобы другим не досталось, особенно если знает, что другие хотят иметь то же самое. Он мог украсть картину у Тайлера хотя бы ради того, чтобы отнять ее у него, хотя самому Ситону она вовсе не нужна. Знаете, я не думаю, что он когда-нибудь любил Даниэль. Он просто хотел перебежать дорогу Тайлеру, чтобы тот на ней не женился. Вот и теперь, уже во второй раз, Ситон отнял ее у Тайлера. Ситон не способен на большое чувство. Портрет ему не дорог. И вообще в чувствительности его никак не заподозришь.

Нэнси нахмурилась.

— Вы уверены? Брайен сказал, что после смерти вашей дочери мистер Ситон не мог смотреть на ее фотографии. Он куда-то их убрал. По-моему, это говорит о том, что он не лишен чувствительности.

— Чувства, чувствительность! Какая чепуха! Ситон был счастлив, что от нее избавился. Он уже давно убедился в том, что их брак был ошибкой. Он хотел одного — выйти сухим из воды, как говорится, и начать все сначала.

— Но с тех пор он так и не женился, — возразила Нэнси.

— Да, верно, — ответил мистер Вестлейк с некоторым смущением. — Однако это не помешало ему встречаться с девушками.

— А что, если в нем произошла перемена? — предположила Нэнси.

— В Ситоне? — возмутился мистер Вестлейк. — Знаете, кто он? Змея. Он может сменить сколько угодно шкур, но никогда не изменится.

Мистер Вестлейк вернулся к письменному столу, сел и начал просматривать бумаги. Нэнси поняла, что на этом разговор с Майклом Вестлейком закончен; она поднялась, чтобы идти. Но, когда она уже была у двери, мистер Вестлейк окликнул ее.

— Я хотел бы еще кое-что добавить ко всему сказанному мной относительно Бартоломью Ситона, — произнес он срывающимся от еле сдерживаемой ярости голосом. — Если бы я не был человеком цивилизованным, я бы… убил его!

Выйдя из офиса Майкла Вестлейка, Нэнси наконец-то перевела дух. «Уж не замешан ли он сам в этом деле, — размышляла она. — То, что он люто ненавидел Бартоломью Ситона, было очевидно. Хватило бы ненависти Вестлейка, чтобы запутать, подставить зятя?»

От мистера Вестлейка Нэнси отправилась в полицейское управление. Пора было встретиться и поговорить с лейтенантом Дюфором. Она надеялась, что у полиции уже появились новые материалы по делу. А если так, то лейтенант Дюфор должен был поделиться с ней своими соображениями. Тот как раз оказался на месте, в своем кабинете. Нэнси объяснила ему, что она практикуется в распутывании детективных историй и что по просьбе Бранена взялась за расследование дела.

— Как вы уже успели заметить, мистер Ситон вряд ли подходит под определение «самый популярный человек города», — заключил лейтенант Дюфор после того, как Нэнси изложила ему собранные ею сведения.

Нэнси кивнула.

— У него когда-нибудь были неприятности с полицией? — спросила она.

— Так нельзя сказать. Но когда его жена погибла, ему было предъявлено обвинение, из которого следовало, что несчастный случай произошел в результате его неосторожности. Но из-за отсутствия улик, доказывающих его вину, обвинение было снято.

— Чем занимается мистер Ситон? — спросила Нэнси. — Брайен никогда не рассказывал Неду подробно о том, какой бизнес у его отца.

— Ну, он просто весьма состоятельный человек. Он занимается бизнесом разного рода и всегда успешно. Последнее время он выступает в качестве консультанта: дает рекомендации фирмам и отдельным людям, во что вкладывать деньги. Он удачлив. К чему бы он ни приложил руку, все превращается в золото и для его клиентов, и для него самого.

Нэнси сосредоточенно выслушала полицейского и кивнула. Ей было приятно, что лейтенант Дюфор говорил с ней так открыто.

— Скажите, Уоррен Тайлер показывал вам записку с требованием выкупа? — перешла к делу Нэнси.

— Да, он отдал нам записку. Тайлер очень волнуется, хочет, чтобы ему помогли вернуть картину.

— Как вы думаете, он бы согласился заплатить выкуп? — спросила Нэнси.

— Конечно, если бы кто-нибудь дал ему миллион долларов наличными, — ответил лейтенант Дюфор. — У него самого вряд ли найдется такая сумма. Ему пришлось бы продать всю недвижимость, свое дело, ценные бумаги, которыми он владеет. К тому же есть еще одно обстоятельство, способное не облегчить, а, наоборот, осложнить всю ситуацию.

— Какое? — спросила Нэнси с возрастающим интересом.

— Я только что вернулся с одной встречи. У меня была беседа с Фердинандом Кохом. Похоже, что те три работы Болье — виды города, обнаруженные на ферме Тайлера, могут оказаться подделками.

— То есть не подлинными работами Болье? — в изумлении воскликнула Нэнси.

— Да, недавно у Коха возникли такие сомнения по поводу этих картин, — подтвердил лейтенант Дюфор.

На том информация, полученная ею от лейтенанта, была исчерпана. Полицейское управление она покидала еще более озадаченной. «Головоломка какая-то», — думала она.

Что же получалось? «Грезы Даниэль» исчезли без следа, и подозреваемыми оказались сразу несколько человек. Разумеется, основным подозреваемым является отец Бранена. Он просто жаждал приобрести картину, это было известно, и все косвенные улики вели к нему. Далее, он знал, что Тайлер никогда не отдаст ему портрет и, более того, не продаст его ни за какие деньги. Возможно, отчаявшись купить картину, он похитил ее, вынужденный пойти на преступление? Записка с требованием выкупа могла быть просто уловкой, маневром, с помощью которого он направил бы расследование по ложному следу. Если это так, то его уловка не удалась.

Вестлейк и Тайлер тоже были под подозрением, но в меньшей мере, чем мистер Ситон, учитывая тот факт, что картина, в конце концов, принадлежала Тайлеру и при этом Вестлейк и Тайлер были связаны деловыми интересами как партнеры по бизнесу. Но оба они одинаково ненавидят мистера Ситона. Любой из них мог инсценировать кражу картины и подвести мистера Ситона подложное обвинение.

Существовал еще и Фердинанд Кох, который тоже желал иметь картину. Но стал бы он из-за этого подвергать риску свою репутацию и бизнес? Пошел бы он на преступление ради того, чтобы получить картину?

Нэнси захотелось перекусить, и она забежала в небольшую бутербродную. Ее обед состоял из сандвича и стакана содовой. Заодно ей надо было еще кое-что продумать. На улице какие-то веселые люди пели под аккомпанемент парочки бродячих музыкантов. Но Нэнси не обращала на них внимания. Ее голову занимали совсем другие мысли: похищение картины, ненависть, которую почему-то внушал всем Бартоломью Ситон. Перед ее глазами всплыл образ женщины с портрета. Поев, Нэнси решила позвонить Неду. К телефону подошел Босворт. Он сообщил, что ее друзья плавают в бассейне. Нэнси попросила передать им, что вернется часа через два, и отправилась в галерею Коха.