Битва за Дарданеллы - Владимир Шигин

– За что ж так дорого? – изумился мичман, финансовые дела которого уже оставляли желать лучшего.

– Русский офицер мог бы заплатить за победу, делающую ему столько чести, и поболее! – провозгласила торговка.

– Если я буду платить по гинее за каждую нашу победу, то надо быть миллионщиком, чтобы покупать газеты! – в сердцах огрызнулся Броневский. К его удивлению газетчица внезапно расхохоталась:

– Прекрасный ответ! Его немедленно напечатают в газете, и он принесет мне как минимум две гинеи! Возьмите пару листков за четыре пенса!

Возвращаясь следующим утром от белокурой Бетси, Броневский купил новую газету, озаглавленную его собственной фразой. Решил, что надобно будет маменьке в деревню отослать, пусть погордится, что о сыне ее уже и в английских листках пишут!

Когда поутру мичман прощался с Бетси, та неожиданно заявила, что, коль Владимир уплывает, ее сердце отныне опять свободно в ожидании героев Трафальгара. Все же странная эта штука – эмансипе!

* * *

Вице-адмирал Сенявин газетами тоже интересовался, а потому ежедневно просил своего флаг-офицера купить свежую прессу. Вице-адмиралу хотелось самому узнать, что думают англичане о Трафальгаре. Полистав «Морнинг стар» и просмотрев «Морнинг кроникл», он сделал вывод, что, несмотря на победу, особого веселья в Англии нет. Возможно, это было, из-за смерти всеобщего любимца Нельсона, возможно из-за понимания, что настоящая борьба против Наполеона еще только начинается.

Одну статью Сенявин отложил к себе в стол. Время покажет, был ли прав Соути. Что же касается лично его, Дмитрия Сенявина, то сдается, что война на море только начинается по-настоящему, ибо насчет полного истребления французского флота Соути явно поторопился.

Наткнулся Сенявин и на заголовок портсмутского листка со словами одного из своих мичманов.

– Экий оратор! – подумал. – Хорошо, когда имеются молодые и думающие офицеры.

Флаг-капитану Митькову велел вызнать, кто таков сей мичман. Тому долго искать не пришлось.

– Мичман Броневский со «Святого Петра»! – доложился вскоре.

– Смышленый! – кивнул головой Сенявин. – Будем иметь на примете!

А пока по улицам Портсмута уже с раннего утра бегали торговки, наперебой выкрикивая названия своих газет и продавая налево и направо последние новости.

* * *

Для русских моряков пока все складывалось не так уж плохо. Англичане по собственному почину прислали своих портовых мастеров на наши наиболее потрепанные «Селафиил» и «Уриил», и совместными усилиями быстро привели их в божеский вид. На всей эскадре за-менили такелаж, установили и освоили новые орудийные замки. Английские офицеры приглашали гостей в Лондон. Там уже вовсю шли наскоро сочиненные и посвященные Трафальгару пьесы: «Победа и смерть лорда Нельсона» в Друри-Лейн и «Слава Нельсона» в Ковент-Гарден. Наши вежливо отказывались, просто не было времени. Зато в портсмутских трактирах Трафальгар праздновали сообща. В дешевых гуляли матросы.

– Ты знаешь, рашен, – откровенничали англичане, глядя мутными глазами, – как мы обзываем французских собак?

– Ну и как вы их обзываете? – поднимали головы от стола матросы Балтийского флота. – Мы их зовем лягушатниками!

– Это отчего же лягушками клйчите? – не понимая, мотали головами. – А оттого, что жрут они этих лягушек и не давятся!

– Вот гадость-то! – плевались матросы.- Ну а они вас как прозывают? – Лимонниками!

– Тоже гадость! – удивлялись, трезвея. – Неужели тоже сию кислятину жрете?

Последнее прозвище пошло с 1795 года, когда, во избежание цинги, в английском флоте перед обедом было велено вместе с ромом, который матросы весьма уважали, непременно выпивать кружку лимонного сока, от которого тех же матросов всегда воротило. Помимо этого, остроумные французы еще более обидным прозвищем «омары» обзывали и английских солдат за красный цвет их мундиров. Впрочем, и английские и французские матросы сообща посмеивались над бедолагами рыбаками, коих дружно наименовали обидным прозвищем – «пикши». Что касается русских матросов, то они звали своих английских союзников душевно и ласково – «асеи», от английского выражения «I say» (я слушаю), которым английские собеседники предваряли каждую питейную беседу.

В более благопристойных трактирах тем временем сдвигало столы уже союзное офицерство. Офицеры английские, прямо на столах вилки с ножами раскладывая, показывали, как все происходило.

– Вот так, построясь в две колонны и оставив позади резерв, лорд и напал на неприятеля с ветра, прорезал, окружил его с обеих сторон, и, прежде чем авангард французский успел помочь центру, тот был уже разгромлен! Затем добили и авангард.

– Ну давайте за вашу победу! – поднимали стаканы русские.

– За союзников! – поддерживали англичане. Потом поминали лорда Нельсона. В знак траура по его смерти английские офицеры разом повязали на свои шеи черные галстуки. Традиция эта оказалась столь живуча, что позднее черные галстуки стали неотъемлемым атрибутом военно-морской формы всех флотов мира. Но до этого было еще далеко, а пока в портсмутских трактирах подавали третью очередь бутылок, после которой начиналось всеобщее братание.

После известия о Трафальгаре Сенявин решил задержаться в Портсмуте ровно настолько, чтобы успеть долечить больных да завершить крепеж расшатавшихся на штормовой волне корабельных корпусов. Новокуплен-ные «Феникс» и «Аргус» доукомплектовали офицерами и матросами с линейных кораблей, опробовали пушки и погрузили боезапас с провиантом. Теперь оставалось лишь залиться свежей водой, и можно продолжать плавание. Англичане сработали споро. Сразу несколько водовозных барж разом подходили к бросившим якоря кораблям. В полные речной воды трюмы бросали полотняные шланги и начали качать помпами. Только успевай бочки таскать! Больных в портовом госпитале отпоили парным молоком, откормили свежими овощами. В помощь корабельным плотникам пришли портовые мастера, седые и многоопытные. Уже перед самым выходом к Сенявину на «Ярослав» прибыл командир порта адмирал Монтегю. Поприветствовав гостя, вице-адмирал пригласил его к себе в салон. Первый тост подняли среди флагманов всех государств традиционный: – За наши корабли!

После нескольких рюмок водки Монтегю раскатал на столе карту Ла-Манша.

– Вот здесь и здесь вас уже поджидают французы! Наши купцы видели их на траверзе Кадиса, так что будьте осторожны! – сказал он, тыча в карту пальцем. – Бонапарт велел любой ценой поймать вас и уничтожить! Кажется, последний урок Нельсона не пошел Бони впрок, и он решил отыграться на вас!

То была французская Рошфорская эскадра, чудом уцелевшая от Трафальгара, в составе пяти кораблей и четырех фрегатов. Теперь, покинув Порто-Фероль, эскадра вышла в море, чтобы, перехватив русских, взять реванш за недавний погром, учиненный Нельсоном.

* * *

Российская эскадра покидала английские берега не только в канун Трафальгара, она покидала его в канун Аустерлица!