Ветряная мельница любви - Барбара Картленд

Граф спросил, обращаясь к Валерии:

— Желает ли мадам потанцевать?

— Спасибо, я бы воздержалась, — ответила она.

— Согласен с вами. Это место — не для вас.

«Что он этим хотел сказать?» — подумала девушка.

Но танцевать здесь ей действительно не хотелось. Валерия заметила, что большинство мужчин танцуют, держась со своими партнершами весьма интимно. Если бы такое произошло с ней, ее отец счел бы себя оскорбленным. К тому же ее мучило, что брат поступил, как человек невоспитанный, пригласив на танец подружку графа без его разрешения.

Поэтому она спросила у графа, словно прося извинения за неловкость:

— Я надеюсь… вы не возражаете, что Тони… танцует с вашей подругой?

— Если не возражаете вы, почему должен возражать я? К тому же, должен сказать, она не моя подруга. — Заметив удивленный взгляд Валерии, француз добавил: — Дело в том, что мужчина, который приходит в «Мулен» один, должен угостить вином одну из здешних «дам», как их вежливо именуют.

Валерия посмотрела в сторону стойки бара, где перед началом представления стояли женщины без кавалеров. Теперь их там почти не осталось. Зато за многими столиками сидели молодые женщины без шляп. Она решила, что это и есть те, кого граф насмешливо назвал «дамами». Не зная, как продолжить разговор, девушка просто сидела молча, наблюдая за танцующими.

Наконец Тони и Рене вернулись за свой столик. Тони тихо сказал сестре:

— Послушай, Вэл, вряд ли ты захочешь еще раз смотреть то же самое представление, а меня пригласили на вечеринку. Ты не возражаешь, если я отвезу тебя в гостиницу, а потом вернусь сюда?

Валерия была так поражена, что не находила слов для ответа.

Но тут вмешался граф, который, вероятно, расслышал вопрос ее брата.

— Поскольку я уезжаю, месье, — сказал он, — я мог бы, если вы не возражаете, сам отвезти мадам Эрар в гостиницу, где вы остановились. Моя карета ждет меня, и мне не составит труда подвезти мадам.

— Это очень любезно с вашей стороны, месье, — ответил Тони. — Бы уверены, что это не будет хлопотно для вас?

— Вовсе нет.

Тони посмотрел на сестру.

— Все будет хорошо, — сказал он. — И до гостиницы совсем недалеко.

Ей хотелось возразить, настоять, чтобы Тони сам проводил ее. Но по тому, как брат смотрел на мадемуазель Рене, Валерия поняла, что вечеринка состоится у нее, и поэтому неожиданно для себя ответила:

— Да… конечно, все будет хорошо.

— Спасибо, Бэл, ты умница! — воскликнул Тони и снова пошел танцевать с Рене.

Граф встал и сказал:

— Поедемте? Мне кажется, вам здесь неуютно.

Валерия поднялась и взяла со спинки стула свою шаль. Граф направился к выходу, она следовала за ним. Видимо, он был здесь человеком известным, потому что ему поклонился метрдотель, а его примеру последовали все официанты, которые встречались у них на пути.

Когда граф был почти у дверей, один из официантов сказал ему:

— Там большая толпа, месье.

Он остановился и попросил Валерию:

— Подождите, пожалуйста, здесь, я найду своего кучера.

Входная дверь была заперта, чтобы в зал не рвались те, кому не хватило места.

Швейцар приоткрыл дверь настолько, чтобы граф мог выйти. Не успела она закрыться за ним, как Валерию окликнули:

— Мадам, я весь вечер пытаюсь обратить на себя ваше внимание!

Она удивленно оглянулась и увидела мужчину, который не был похож на француза и не выглядел особенно располагающе, но был молод и одет, как подобает. Темные волосы делали его похожим на испанца.

— Вот что я скажу, — продолжал он, понизив голос. — Я вам заплачу вдвое… нет, втрое больше, чем этот человек. Я хочу, чтобы вы пошли со мной сейчас же, сию минуту!

Валерия от изумления лишилась дара речи. До нее не сразу дошел смысл слов незнакомца, и он повторил:

— Я в жизни не видел такой красивой женщины… Я очень богат. Поедемте со мной!

— Нет… Конечно, нет! — воскликнула девушка.

Неизвестный схватил ее за руку.

Вскрикнув, Валерия вырвалась и бросилась к двери, в которую только что вышел граф, но он уже возвращался за ней.

Она была так испугана, что не могла ничего объяснить, только протянула к нему руки и воскликнула:

— Увезите меня отсюда… скорее!

Граф не стал ни о чем спрашивать, увидев по выражению ее лица, что девушка чем- то потрясена. Взяв ее за руку, он молча прошел с ней к своей карете, ожидавшей их на улице.

Слуга открыл дверцу, Валерия поспешно села, граф последовал за ней. Не закрывая дверцы, слуга стоял в ожидании распоряжений.

— Я не знаю, где именно вы остановились, — сказал граф, — но сейчас еще не очень поздно. Полагаю, мы с вами могли бы выпить вина в каком-нибудь тихом месте.

— Вином вы меня уже угостили, — ответила Валерия. — Но, если это вас не затруднит, нельзя ли где-нибудь поужинать? — Только сейчас она почувствовала, как сильно проголодалась. Она ничего не ела после легкого завтрака на яхте.

— Конечно! — согласился граф. — Кстати, я и сам сегодня еще не ужинал.

Карета графа повезла их по ночным улицам. Валерия нерешительно обратилась к спутнику:

— Быть может… с моей стороны… нехорошо затруднять вас подобными просьбами. Тем более что вы уже любезно согласились… доставить меня домой?

— Домой вы сможете отправиться, как только пожелаете. Но мы оба проголодались. Я отвезу вас в одно славное местечко, где хорошо готовят и где мы сможем поговорить. В таком грохоте, как в «Мулен», это немыслимо.

У него был низкий голос, и говорил он спокойно и сдержанно, не то что испанец, который только что так напугал ее. Граф спросил:

— Что вас так напугало, пока меня не было?

— Один мужчина… Он заговорил со мной…

— А чего же вы ожидали, придя в «Мулен»?

— Конечно… ничего подобного я не ожидала, — тихо ответила Валерия.

Но тут она сказала себе, что по собственной воле пришла туда, где выступают танцовщицы, подобные Мими. Поэтому не следовало удивляться, что мужчины там ведут себя иначе, чем на балу в Лондоне.

— Что же он сказал вам?

— Я… я не могу говорить об этом. Я сейчас подумала, что сама виновата, раз пошла в… такое место.

— Но вас уговорил ваш друг Тони, — заметил ее спутник. — Скажите ему, чтобы в следующий раз он лучше о вас заботился.

— Да, конечно. Но, знаете, он еще так молод. И ему так хотелось побывать в Париже! А мой… его отец не разрешал этого.

Она поймала себя на том, что чуть было не сказала «мой отец», и подумала, что впредь следует быть осторожнее.