Лобстер для Емели - Дарья Донцова

полностью в прекрасный мир органа слуха.

Я осторожно посмотрела на большие часы, которые стояли в углу кабинета. За короткое время? Да я сижу тут уже два часа!

– Жду ваши вопросы, – повторила профессор.

Я тоже улыбнулась. Да, мне интересно, каким образом в моей голове оказались лошади и барабан с трубой. Но признаваться в этом нельзя, потому что Озерова начнет отвечать и я уйду от нее месяца через три.

– Ну что ж, – продолжила отоларинголог, – ставлю сама себе за лекцию «отлично». Очень рада, что сумела все разложить по полочкам, и у вас теперь полная ясность. Вы поняли, как прекрасен, удивителен мир органа слуха.

Я подняла руку.

– Есть один вопрос. Что с моим личным ухом? Может, какие-то капли выпишете?

Озерова взяла со стола пластмассовую лопатку, очень похожую на ту, которой пользуются домохозяйки, переворачивая на сковородке котлеты, и попросила:

– Закройте, пожалуйста, то ухо, к которому нет претензий, а потом прошу вас смежить веки.

– У меня на ушах век нет, – пропищала я, находясь почти в обмороке от обилия полученной информации.

– Я говорю о глазах, – объяснила Озерова. – Зажмурьтесь. И когда зажмуритесь, выслушайте меня и повторите мои слова!

– Простите, не обладаю хорошей памятью, – испугалась я. – Если ваш монолог окажется длинным, то вряд ли сумею выполнить задание.

– О нет, – засмеялась доктор, – всего пара простых слов. Даже малые дети справляются легко с таким заданием. Начнем?

Я кивнула, закрыла здоровое ухо лопаткой, зажмурилась…

– С-с-с-ц-ц, – донеслось через короткое время, – с-с-с-ц-ц.

Я открыла глаза, опустила руку и услышала вопрос.

– Что я сказала?

– С-с-ц, – кратко повторила я.

– Ситуация ясна, – улыбнулась Варвара Николаевна. – М-да! На самом деле я сказала «сосцевидный отросток пневматической системы височной кости». Дорогая, у вас данное ухо плохо слышит.

– Посоветуйте лекарство! – обрадовалась я.

– Непростая задача, – вздохнула профессор. – У меня через час другой пациент. Не успею назначить вам лечение. И устану, не отдохну перед приемом следующего недужного. Укажите свой имейл, получите наиподробнейшую инструкцию со всеми деталями.

– Спасибо! Ухо лечится?

– Лечить можно все, – кивнула Озерова, – даже лихорадку Берега обезьян. Вопрос, вылечат ли вас? Прошу оплатить счет за визит на кассе!

В самом радужном настроении я вышла из кабинета, быстро дошагала до ресепшена и узнала сумму, которую следовало отдать за визит.

– Э-э-э, – протянула я, – наверное, тут ошибка.

– Нет, нет, очень аккуратно посчитано, – заверила меня приятная женщина за стойкой. – Видите эту графу? В ней указана стоимость консультации за одну минуту.

– Простите, – забормотала я, – плохо слышу одним ухом. Если час работы профессора…

– Одна минута! – закричала моя собеседница.

– Минута? – переспросила я.

– Ми-ну-та! – орала администратор. – В часе их шестьдесят! В вашем случае следует провести умножение оплаты одной минуты на сто двадцать пять.

Только бесконечным изумлением и полной растерянностью можно объяснить следующий мой вопрос:

– Почему на сто двадцать пять? Я была в кабинете доктора два часа.

Администратор взвыла сиреной:

– Отсчет времени идет с момента перешагивания больного через порог в кабинет и из кабинета. В дверь встроен датчик, он автоматически начинает и завершает часы работы профессора с пациентом и передает информацию на ресепшен.

В моей голове неожиданно ожили воспоминания из детства, из тех времен, когда ресепшен в районной поликлинике назывался регистратурой, а в аптеках продавали очень вкусную микстуру от кашля. Я лежу в кровати, открывается дверь, в комнату заходит детский участковый врач, пожилая Нина Сергеевна.

– Ухо болит? – улыбается она.

Я молча киваю.

– Сейчас разберемся, не бойся, неприятно не сделаю, будет только щекотно! – обещает педиатр.

Минут через пять Нина Сергеевна закрывает свою огромную сумку и говорит Раисе, которая молча ждет вердикта доктора.

– Очередной отит. Лечим как всегда. Но мне не нравится, что это уже третий раз за полгода. Дам вам направление к профессору Рудину, покажете ему Виолу.

– Спасибо, – бормочет тетка, – но сейчас с деньгами трудно.

– Лев Николаевич принимает бесплатно, – улыбается педиатр, – потратитесь только на дорогу в НИИ педиатрии, он находится недалеко от метро. Два пятачка вас не разорят.

– Как-то неудобно с пустыми руками, да еще к профессору, – мямлит Раиса.

– Глупости! – начинает сердиться Нина Сергеевна. – Рудин подарки от пациентов не принимает. Притащите ему бутылку – он рассердится! Непременно отведите девочку на консультацию. Кроме ушей, в голове есть мозг, глаза, нос, рот! И вообще, голова человеку нужна. Без руки-ноги спокойно проживете, а как без головушки? Пусть она и глупая, но необходима. Дайте честное слово, что поедете в НИИ педиатрии.

– Ладно, – нехотя соглашается тетка.

Нина Сергеевна пару секунд смотрит на нее, потом вынимает из своего портфеля журнал «Мурзилка» и дает его мне со словами:

– Держи подарочек на больное ухо. Раиса, проводите меня.

Тетка возвращается минут через десять, вся красная. А я, счастливая, листаю журнал. Не знаю, что сказала Рае Нина Сергеевна, какие аргументы нашла, но через пару дней мы поехали в НИИ педиатрии. Понятия не имею, что болело в моих ушах, но после того, как мне их промыли, отит больше ко мне не возвращался.

А теперь скажите, почему сейчас редко можно встретить такого районного педиатра, как Нина Сергеевна? Помнится, она всегда говорила: «Насморк – лечи его, не лечи его – проходит через семь дней. Обычная простуда требует обильного питья, шерстяных носочков, свежего воздуха. Если градусник показывает до тридцати восьми, температуру не сбиваем. Ни в коем случае нельзя кормить детей антибиотиками, если с ними не приключилось ничего сложного». А сегодня эти самые антибиотики прописывают сразу, даже если малыш только чихнул. И, увы, многие эскулапы сейчас берут деньги. Ладно бы, только те, кто работает в платных медцентрах, к ним претензий нет. Но специалисты из районных клиник – правда, не все, но многие – выжидательно смотрят на родителей, а кое-кто заводит песню о маленькой зарплате и большой нагрузке. Где теперь Нина Сергеевна с журналом «Мурзилка» и профессор Рудин, который даже от коньяка отказывался?

– Оплата наличными или картой? – кричала администратор.

Я вздрогнула, вынырнула из воспоминаний и осведомилась:

– А что если сначала сбегаю в уголок задумчивости, а потом перечислю деньги? Так можно?

– Конечно! – откликнулась сотрудница клиники. – Все для вашего удобства.

Я живо отошла подальше в коридор, позвонила Степану, подождала некоторое время, вернулась к стойке, оплатила счет и поехала домой в глубоких раздумьях. До сих пор понятия не имела, что есть врачи с поминутной оплатой.

Глава двенадцатая

– Приехали, – объявила я.

– Вижу дом, – констатировала Олеся, открыла дверь, выскочила из моей машины, помчалась к избушке, которая стояла за забором, легко открыла калитку…

Я ринулась за ней и успела схватить