За грехи отцов - Анна Блейк

Он остановился и возмущенно «поморгал» дальним светом стоящему впереди «Мерседесу». Тот спешно отрулил вправо, открывая окошко для маневра. Грин бросил короткий взгляд. Девушка, блондинка, болтает по телефону. Классика.

К дому миссис Лоурден он подъехал к моменту, когда сумерки опускались на город. Осенью в Треверберге темнело рано. Отсюда добираться до их с Лиз квартиры даже на мотоцикле минут сорок. Может, он поехал сюда именно поэтому? Чтобы оказаться дома попозже?

Странно, ведь последнее их утро прошло прекрасно. Наверное, он просто устал и увлечен расследованием, предчувствует погружение в чужие тайны и эмоционально отдаляется от собственной семьи, чтобы ничего не болело и не триггерило.

Аксель остановился у невзрачного двухэтажного дома с тремя подъездами. Дом был чистым, недавно отремонтированным, но напрочь лишенным какой-либо индивидуальности. Он поставил мотоцикл, подумав, не стал оставлять на нем шлем, вместо этого вытащил из кофра подходящую сумку, сложил все туда и вошел в открытый подъезд. Поднялся на второй этаж и позвонил в дверь квартиры с потертым номером 22. В квартире послышалось шевеление.

– Кто?

Испуганный женский голос дрожал.

– Полиция Треверберга, детектив Аксель Грин. Я пришел поговорить о вашей дочери. Миссис Изольда Преттингс?

Дверная цепочка заскрежетала. Дверь тихонько приоткрылась. Грин увидел невысокую бледную и худую женщину лет сорока.

– Настоящий детектив? – пискнула она, глядя на него во все глаза.

Он показал удостоверение. Женщина распахнула дверь и пропустила его в квартиру, на удивление чистую и уютную. Пахло свежей выпечкой и молоком. Аксель, внутренне приготовившийся к притону, почувствовал, как расслабляется.

Миссис Преттингс закрыла дверь и поспешила на кухню, одновременно показывая детективу дорогу. Аккуратная небольшая квартира. Две комнаты, кухня, просторная прихожая. Легкий бытовой беспорядок, ничего криминального. На кухне женщина быстро убрала со стола скалку с доской для раскатки текста, вытерла остатки муки и поставила чайник на плиту.

– Вы что-то узнали о Лоре?

– Я пришел с вами поговорить о ней, – уклончиво сообщил Аксель, отслеживая реакцию женщины. Она явно не подозревала, что дочь мертва. Или хорошо играла.

8. Изольда

04 октября 1999 года, вечер

Спальные районы

Новый Треверберг

Изольда смотрела на вызывающе-красивого полицейского и пыталась спрятаться от его демонически-синих глаз, взявшись за приготовление чая. «Изи, ты должна быть гостеприимной, если в твой дом пришел мужчина, ты должна сделать ему лучший чай и подать лучшую выпечку, на которую способна, используй семейные рецепты, усидчивость и свое сердце», – все детство и юность наставляла ее мать. Она старалась как могла, пыталась передать семейные традиции дочери, но Лоран получилась другой. Хрупкой и тонкой, самовлюбленной и нежной. Изольде не удалось приучить ее к домашнему труду. Но, впервые увидев дочь на сцене театра оперы и балета, миссис Преттингс плакала. Так плакала, как никогда в жизни. Даже тогда, когда кто-то из бывших мужей или любовников оскорблял ее или бил. Это были другие слезы. Когда Лоран танцевала, пела материнская душа. И было плевать, что она совершенно, ни капельки не умеет готовить. Изи простила ей все. Только за танец.

И вот этот красивый мужчина пришел в ее дом, ждет ее чай – для чего? Что он хочет сказать? Где Лоран? Где ее принцесса-лебедь?

– Расскажите мне о дочери, – попросил детектив, кивком благодаря за чай и решительно отказываясь от свежих ватрушек. Отказ резанул по сердцу, но Изольда сдержалась.

– Вы что-то о ней знаете? Если знаете, говорите сейчас. Где она? Я могу ее увидеть?

На мгновение синие глаза офицера сковала корка льда. На нее даже пахнуло холодом, как от лесного озера. Женщина медленно опустилась напротив него и обхватила чашку с чаем двумя руками, лишь бы за что-то держаться.

– Мне очень жаль, мисс Преттингс. Ваша дочь мертва. Моя задача – выяснить, кто и почему это сделал с ней. Полиции очень нужна ваша помощь.

Что он сказал?

– Вы ошибаетесь. Лоран сбежала из дома. Это уже не в первый раз. В первый раз она сбежала в двенадцать. Потом в четырнадцать. Потом в пятнадцать и шестнадцать. И вот теперь.

– Почему ваша дочь сбегала из дома? – спросил детектив, доставая из нагрудного кармана маленький блокнотик и карандаш.

Изольда следила за его руками с тонкими музыкальными пальцами и думала, что всегда мечтала о таком мужчине. Ей как-то не везло с ними.

– Сбегала? Кто знает, что в голове у подростка… она росла бунтаркой. Совершенно не ценит семейные традиции. Ее занимает только балет. Но теперь я понимаю, почему. Сходите на ее выступление. Она учится в балетной школе при театре оперы и балета, это в центральной части Треверберга. Скоро она станет Царевной-Лебедью.

– Кто-нибудь мог желать ей зла? Из труппы? Дома?

– Детектив, я не знаю, кого вы там нашли, но это не моя дочь, – отрезала Изольда, вскакивая с места. Ей нестерпимо хотелось спрятаться от пронзительных синих глаз мужчины, не видеть совершенство его лица, небрежно собранные в пучок волосы и губы, сейчас строго сжатые.

– Скажите, вашей дочери делали операцию на челюсти? Вставляли выбитые зубы?

Изольда застыла, будто тело разом лишилось способности двигаться.

Нет.

Этого никто не должен знать, никто не должен вспоминать. Самые мрачные страницы их семейной истории, самые мрачные события, о которых они никогда не разговаривали. Про то, как однажды Изольда пришла домой с работы. Тогдашнего мужа нет. И его вещей тоже. А дочь в больнице, не может говорить и плачет, плачет, плачет…

– Четыре года назад, – чуть слышно прошептала женщина.

– Я не взял с собой рентгеновский снимок, но готов показать вам его, если вы согласитесь поехать со мной в участок. Мне очень жаль, но мы нашли действительно вашу дочь. Ошибки быть не может. Зубы не лгут.

Изольда медленно опустилась прямо на пол. Слез не было, но она задыхалась. Грудь сдавило, сердце то останавливалось, то начинало биться как сумасшедшее. Дурацкая аритмия, как она от нее устала. Еще темные волосы упали ей на лицо, выбившись из прически. Она тихонько застонала, прижимая к груди полотенце подобно младенцу. Она не видела, как Грин встал, и чуть не завопила, когда сильные мужские руки взяли ее за плечи и помогли сесть на маленький кухонный диванчик тут же.

Послышался звук воды. Ей в руки всунули стакан.

– Выпейте.

Его голос звучал где-то над ухом. Изольда покрутила головой, отказываясь, но мужчина повторил свой приказ. Жестко. Холодно. Она повиновалась инстинктивно. Как делала это всегда. Осушила стакан и посмотрела на него в ожидании новых приказов. Или удара. В темно-синих глазах застыло странное