Торговые банкиры. Известнейшие мировые финансовые династии - Джозеф Вексберг

Торговые банкиры любят вспоминать эффектные поступки своих предков. Почти в каждом банкирском доме имеется свой запас исторических анекдотов. Сэмюэл Монтэгю впервые разбогател, меняя иностранную валюту у моряков в своем родном Ливерпуле. Брауны из банкирского дома «Браун Шипли» (Brown Shipley), основанного в 1810 г., получили синюю ленту ордена Подвязки за то, что в 1827 г. быстрее всех, за 26 дней, добрались из Нового Орлеана в Ливерпуль. Благодаря таким вот историческим анекдотам о более ранней истории некоторых банкирских домов известно больше, чем об их нынешней деятельности. Так, представители крупной гонконгской фирмы «Джардин, Мэтисон» (Jardine, Matheson) с гордостью вспоминают «первооткрывателей»: в 1828 г. два суровых шотландца, Уильям Джардин и Джеймс Мэтисон, успешно основали товарищество, которое занималось контрабандой опиума.

Задолго до 1838 г., когда в Лондоне был основан Hambros Bank, представители семьи Хамбро были банкирами королей Дании, Швеции и Норвегии. Иногда друзьям показывают переплетенную в синюю кожу «Родословную книгу Хамбро». Статьи набраны старомодным каллиграфическим шрифтом. Первый Хамбро, который упоминается в письменной истории, звался Джозефом, он был сыном Йоакима («Джозеф Хамбро, проживавший в Копенгагене в королевстве Дания и на Аппер-Портленд-Плейс в графстве Мидлсекс. Одно время советник короля Дании. Родился 2 ноября 1780 г. в Копенгагене. Умер 3 октября 1848 г., похоронен в Уайтчепел, графство Мидлсекс»).

Когда именно старый Йоаким переключился с торговли шелками на банковские операции, неизвестно. Он сохранил свое торговое предприятие и после того, как прибавил к нему банковские операции; так же поступил и Джозеф. Кстати, то, что самый первый банкир из семьи Хамбро также торговал шелками, – не случайность. Покупателям предметов роскоши предоставляли долгосрочный кредит, а торговец шелками, чтобы не обанкротиться, должен был быть уверенным в своих кредитных рисках. Джозеф переключился с шелка на продукты питания и начал поставлять провиант на парусные суда. В анонимной хронике морского путешествия говорится: «Мудрый пилигрим никогда не отправится в путь, не набив трюм окороками, солониной, твердыми сырами и маринадами, которые долгое время сохраняются в хорошем состоянии».

С тех пор изменилось немногое. В 1807 г. Роберт Фултон еще экспериментировал со своим пароходом. Мудрые путешественники запасались окороками, солониной, твердыми сырами и маринадами у Джозефа Хамбро в Копенгагене. Он начал экспортировать муку и бекон, разводил свиней, купил посолочный цех, пекарню, мельницу. В то же время он продолжал вести банковские операции на Конгенс-Нюторв, в центре города. Он процветал, был осыпан почестями и в сорокалетнем возрасте стал придворным банкиром короля Дании.

В то время Дания переживала не лучшие времена. В 1807 г. страна, соблюдавшая в ходе Наполеоновских войн нейтралитет, отказалась от присоединения к англо-шведско-русскому союзу. Английский флот осуществил артиллерийский обстрел Копенгагена; датчане вынуждены были капитулировать. Позже король Фредерик VI вступил в союз с французами, совершив роковую ошибку. Наполеоновские войны окончились для Дании катастрофой: в 1814 г. Дании пришлось уступить Норвегию Швеции, а остров Гельголанд – Великобритании. Торговля была подорвана, росла инфляция, вся недвижимость облагалась шестипроцентным налогом.

Однако Джозеф Хамбро процветал; он открывал все новые филиалы своей фирмы по поставкам продовольствия. В 1827 г. его предприятия стоили 67 тыс. фунтов стерлингов. Пять лет спустя ему принадлежало 100 тыс. фунтов стерлингов. В его банке имелось свыше четырехсот различных счетов; в числе его клиентов были ведущие купцы и торговые банки. Его клиентами были Майер Амшель Ротшильд из Франкфурта и его сын Натан Майер Ротшильд из Лондона. То же самое можно сказать и о графе А.В. Мольтке, либеральном датском аристократе, который позже сыграл важную роль в истории Дании – он стал первым главой правительства после установления в стране конституционной монархии.

Единственный сын Джозефа, Карл Йоаким, родился в Копенгагене в 1808 г. Закончив школу в Копенгагене, он учился в Бремене и Гавре, а затем поехал в Америку, так сказать, на «курсы усовершенствования». Там он имел возможность наблюдать, как работает одна из самых быстроразвивающихся мировых экономик. Вернулся он, переполненный новыми замыслами; он уже понял, что идеи – подлинный источник жизненной силы коммерческого банкира. Карл Йоаким стал почетным американским консулом в Копенгагене и младшим партнером в отцовском банке с пакетом в восемь тысяч фунтов стерлингов. Банк финансировал строительство первой датской железной дороги, от Копенгагена до Роскильде, и первой паровой бани в Копенгагене. Еще не один десяток лет «Паровые бани Хамбро» считались местной достопримечательностью.

После потери Норвегии Дания стала маленькой страной. Карл Йоаким задумался о переезде. Отец занимался только поставками продовольствия (его потомкам, которые 125 лет спустя пытались торговать продуктами в Америке и потерпели неудачу, следовало бы поучиться у своего осторожного прадеда), хотя ему приходилось уделять какое-то время и банковским операциям. Граф Мольтке, ставший премьер-министром, обратился к своему другу Хамбро, когда датское правительство решило занять деньги за границей. «Ваши… искренняя воля, опыт и умение приспособиться к трудным условиям служат для меня вернейшей гарантией того, что вы добьетесь наилучших результатов», – писал Мольтке, сам того не сознавая, перечислив в своем послании требования, необходимые для успешной работы торговых банкиров в XIX веке. Кроме того, он рекомендовал Хамбро связаться с Ротшильдами.

Хотя Джозеф Хамбро нравился Ротшильдам (они считали его «опытным финансистом»), они сразу дали понять, что он им не чета. Дания, очень маленькая страна, возможно, и нуждается в Ротшильдах, но Ротшильды, крупные фигуры, вполне могут обойтись без Дании. Переговоры о займе затянулись, Ротшильдов начало раздражать «это неприятное дело». Им надоело покровительствовать Джозефу Хамбро. Однажды они возмущенно пожаловались, что были удивлены, когда их неверно понял Хамбро, «деловой человек, которому достаточно лишь указать основные вехи без дальнейшего разъяснения».

Старый Джозеф Хамбро не обиделся, а вот его сына очень рассердила надменность Ротшильдов. Сто лет спустя у него наверняка нашли бы комплекс неполноценности по отношению к Ротшильдам. Он проходит красной нитью через всю его жизнь; из-за этого он несколько раз сильно рисковал. В свете последующей истории можно сказать, что Хамбро многим обязаны Ротшильдам.

В Америке на Карла Йоакима произвел сильное впечатление горделивый дух свободных людей. И хотя он восхищался богатством и властью Ротшильдов, он считал, что ни богатство, ни власть не дают им права обращаться с их отцом как с каким-нибудь клерком. Положение усугубилось, когда датское правительство решило, что деньги ему не нужны, и Джозефу Хамбро пришлось самому улаживать дела с Ротшильдами. Будучи не только деловым человеком, но и патриотом, он добровольно отказался от причитающейся ему комиссии.

В 1837 г. Карл Йоаким поехал в Англию. Он собирался торговать продуктами питания и строевым лесом в Ливерпуле. Ему понравились англичане и то, как они вели дела; кроме того, он слышал соблазнительные рассказы о роскошной жизни «лондонских банкиров».