Свидание в храме Афродиты - Кэрол Мортимер

Тогда он решил действовать.

Утверждать это было бы преувеличением со стороны лорда Хантера, но ему действительно показалось, что руки вдруг сами собой поднялись, обняли Мэрайю за тонкую талию и уверенно притянули к его широкой груди.

Ее экзотический аромат тут же окутал все его существо, порабощая чувства и мысли. Он опустил голову и нашел ее губы, они раскрылись от удивления, позволяя еще вполне невинному поцелую стать более глубоким и чувственным. Предвкушая наслаждение, опытный в делах любви Дэриэн легко пробежался языком по ее сладким губам, прежде чем погрузиться в восхитительную глубину ее горячего рта.

В надежном кольце его рук она казалась такой слабой, такой хрупкой. Налившаяся от внезапного желания грудь плотно прижималась к его крепкому торсу, ее губы и рот были на вкус словно мед, и он жадно пил эту сладость, не в силах остановиться. Шелк ее кожи и жар податливого тела заставили его притянуть восхитительную женщину еще ближе, он словно пытался вобрать в себя этот жар, весь огонь ее страсти, зажегшийся от их близости. Он хотел заявить свои права на нее, полностью обладать ею.

Мэрайя оказалась совершенно не готова к тому, что Уолфингэм обнимет ее, не говоря уже о поцелуе. Настолько не готова, что она, не отдавая в том себе отчета, ответила на его поцелуй, после чего обнаружила, что ее руки каким-то образом оказались на груди Уолфингэма, а его губы продолжают страстно терзать ее рот. Она остро чувствовала все его тело, как его возбужденное естество прижимается к низу ее живота.

Она позволила себе ненадолго насладиться кратким триумфом – ведь очевидно, что Дэриэн Хантер, холодный и надменный герцог Уолфингэм, возбужден. Возбужден от ее близости, объятий, поцелуя…

После краткого мига триумфа последовали паника и отчаянная потребность освободиться. Она уперлась руками в его твердую мускулистую грудь, одновременно пытаясь вырваться из плена его чувственных губ.

– Отпустите меня немедленно, Уолфингэм!

В приглушенном сиянии свечей ее глаза излучали гнев, грудь бурно вздымалась от волнения. Мэрайя ухитрилась отодвинуться от него на пару дюймов, однако полностью освободиться из его рук ей не удалось.

– Вы слишком увлеклись, защищая интересы своего брата, сэр! – горячо воскликнула она, продолжая упираться ладонями ему в грудь.

Однако Дэриэн, похоже, не собирался ослаблять стальное кольцо своих рук. Он крепко сжал челюсти:

– Это не имеет отношения к моему брату.

– Как раз имеет!

Дэриэн тяжело дышал, способность трезво рассуждать улетучилась как дым. Когда он смотрел на Мэрайю, его разум словно затуманивался, и он не мог сформулировать ни одной более-менее ясной мысли. Все, что он мог, – это вспоминать восхитительный вкус ее нежных медовых губ, чувствовать изгибы ее стройного тела, вдыхать ее головокружительный аромат, заставлявший его естество пульсировать и наливаться желанием.

Желанием, которое Мэрайя, видимо, не разделяла.

Он страдальчески поморщился:

– А что, по-вашему, должно было произойти, когда вы пригласили меня сопровождать вас одну в галерею, Мэрайя?

– Ну уж никак не это! – Ее грудь все еще бурно вздымалась и опускалась, пока ее ладони удерживали его на расстоянии. – Точно не это!

На хмуром лице Дэриэна отразилось беспокойство, когда он расслышал подавленное всхлипывание в ее голосе.

– Мэрайя…

– Полагаю, леди ясно выразила желание, чтобы ее отпустили, Дэриэн!

Дэриэн резко повернул голову при звуке обвиняющего голоса брата. Он свел брови к переносице, увидев, что с порога галереи за ними наблюдает Энтони. На лице его ясно читались отвращение и ярость.

Отвращение и ярость, которые Дэриэн полностью заслуживал, принимая во внимание очевидные страдания Мэрайи и чувства его брата по отношению к этой женщине, которую Дэриэн сейчас держал в своих объятиях.

Чувства, о которых Дэриэн в своем неистовом стремлении завладеть губами Мэрайи совершенно забыл.

Он разжал руки и шагнул назад. Заметив, что Мэрайя пошатнулась, он протянул руку, намереваясь поддержать ее.

– Не прикасайтесь ко мне! – набросилась на него Мэрайя, на ее щеках лихорадочным огнем горели красные пятна. Она отвернулась от него. – Будьте любезны, лорд Энтони, проводите меня в бальный зал леди Стоктон, – сухо попросила она, направляясь к выходу из галереи, где приняла руку, любезно предложенную ей Энтони.

Энтони чуть помедлил, бросив поверх головы Мэрайи предупредительный взгляд на брата:

– Я передумал, Дэриэн. Мы поговорим сегодня же вечером, а не завтра утром.

Дэриэн прекрасно понял смысл его слов. Это была угроза, а не обещание.

На следующий день Дэриэн задумчиво сидел в кресле перед камином в своем любимом клубе. Только что он с удовольствием пообедал в компании двух своих самых близких друзей, Кристиана Ситона, герцога Сатерленда, и Гриффина Стоуна, герцога Ротерхэма.

– Так ты говоришь, что утром, когда ты заехал в Карлайл-Хаус, графиня отказалась тебя принять? – уточнил Сатерленд.

Дэриэн мрачно уставился в свой бокал с любимым бренди:

– Ее дворецкий заявил, что графиня нездорова и никого не принимает.

– Женщины вообще склонны к различного рода недомоганиям, ты же знаешь, – сочувственно кивнул ему Ротерхэм.

Дэриэн бросил хмурый взгляд на своего друга, развалившегося в кресле напротив:

– Думаешь, болезнь настоящая, а не просто предлог не принять меня?

– Ну, так далеко я бы не заходил, – задумчиво протянул Ротерхэм. – Все-таки, по твоим же словам за обедом, ты выставил себя порядочным глупцом. Бросать обвинения и оскорбления светской даме в лицо – это верх неучтивости! И где только были твои манеры?

Дэриэн страдальчески поморщился:

– Спасибо за поддержку, дружище. – Во время обещанного позднего визита в Уолфингэм-Хаус Энтони в самых красочных выражениях объяснил Дэриэну, как безобразно он вел себя по отношению к Мэрайе Бичем, и в дополнительных разъяснениях со стороны Ротерхэма Уолфингэм уже не нуждался.

Необходимость извиниться перед Мэрайей и стала причиной, побудившей Дэриэна поехать к ней сегодня утром. Только для того, чтобы дворецкий объявил ему, что леди Бичем не принимает! Дэриэн даже мельком не увидел графиню, не говоря уже о том, чтобы принести ей свои извинения, и отправился ни с чем восвояси.

– Не бери в голову, старина. – Ротерхэм ободряюще улыбнулся другу.

– А она красавица, графиня Карлайл, – одобрительно пробормотал Сатерленд, удобно устроившись в кресле.

– О да! – с готовностью кивнул Ротерхэм.

Дэриэн недовольно взглянул на своих друзей:

– Кто-нибудь из вас с ней… – Он даже не смог себя заставить закончить это предложение – одной мысли о том, что Сатерленд или Ротерхэм могли когда-то быть любовниками Мэрайи, было достаточно, чтобы еще больше омрачить его и без того ужасное настроение.