Проверка на прочность - Виктор Зайцев

Если Лычка и Таненбаум смогут поставить на поток производство хронометров, не менее трёх штук в неделю, Петро пообещал отдать им в монопольное право изготовление карманных и наручных часов на десять лет и разрешить изучение часов Павла Аркадьевича, без разборки. Последний пункт договора вдохновил будущих часовщиков сильнее всего, при всех замашках будущих хозяйчиков, парни оставались выросшими детьми, верящими в чудеса. Командиры поддержали Петра, соглашаясь, что недорогие и точные хронометры морякам Западного Магадана крайне нужны, без них об освоении Северной Америки можно забыть. Путь через океан – это не каботажное плаванье вдоль берегов Европы до Кипра, возможность точного определения долготы в Атлантике спасёт немало жизней.

Изготовление лампочек накаливания различной мощности и размеров Петро оформил курсовым проектом для студентов университета, создав ради такого случая целую лабораторию. Как ни странно, основными заказчиками лампочек стали моряки, требовавшие скорейшего создания прожекторов для круглосуточного плавания. Просили они давно, но Петро поддался на обещания Глотова, убедившего наместника, что вот-вот изготовит локатор. Увы, с электронно-лучевой трубкой начались сложности, и локатор обещал долго ждать. А регулярные рейсы торговых кораблей в Мурманск, Холмогоры и на Кипр просто требовали максимальных скоростей оборота грузов и людей. Добиться которых, в свою очередь, без круглосуточного движения судов, становилось трудно, особенно в условиях полярной ночи. Пришлось искать единственный выход – идти в ночное время при свете прожекторов, всё лучше, чем стоять на якоре до рассвета.

Глядя на активные «происки» технарей, развернувшихся в столице на полную катушку, Елена Александровна с подружками-учителями начала ревновать к росту популярности наместника и примкнувших к нему инженеров. По своей культмассовой привычке бывший завуч решила перехватить инициативу путём проведения массовых мероприятий. Не только среди детей и юношества, как обычно, но и среди переселенцев. Благо, многие из них не успели обзавестись семьями и хозяйством, вечерами и в выходные дни были свободны. Чего и требовалось для госпожи губернатора, развернувшей свою фантазию в лучших традициях двадцатого века.

Начиная с августа до декабря 1580 года в Королевце, Риге и остальном Западном Магадане, сначала молодёжь, затем и остальной народ, лихорадило от обилия массовых мероприятий, до той поры невиданных. Начали с различных соревнований – первенство по пендалю (футболу) и лапте среди дворовых команд, соревнования по стрельбе из лука и ружья, по бегу на сто и тысячу метров, по прыжкам и плаванию. Всё это с массовым участием, дорогими призами, освещением в печати. Дальше – больше, вошедшая в азарт губернатор и её набравшиеся опыта педагоги – пионервожатые, – развернулись по полной программе. Мальчишкам только дай возможность пострелять – для них Елена Александровна, на базе прошедших соревнований, развернула движение «Готов к труду и обороне», выпустив за счёт губернаторства тысячу первых значков трёх степеней. Несложный комплекс из пяти дисциплин включал в себя бег, плавание, подтягивание, стрельбу и метание гранаты. Надо ли говорить, как популярны стали все эти упражнения среди молодёжи?

Девочки и девушки привлекались к изучению простейших навыков оказания первой помощи, для них изготовили медальон «Сестра милосердия». Вроде мелочь, но на средневековом фоне, когда не только женщины и девушки, даже мужчины в общине или в большой семье, до сорока годов не имели своего голоса, на фоне главы семьи – отца или деда, такие знаки отличия просто взорвали общество. В первую очередь, воспрянула духом молодёжь, увидевшая, что парней и девушек ценят за умение, а не за возраст или происхождение. Конечно, возникли скандалы, драки, побеги из дома и прочая суета, которую священники, учителя и лекари пытались максимально сгладить. Пришлось строить в столице интернат для изгнанных из дома и беглых пионеров, а губернатору и наместнику выдерживать скандалы и жалобы их родителей.

Но беспощадные педагоги на этом не останавливались, они развернули работу с молодёжью в лучших традициях страны советов. Осенью старшие пионеры разъехались по деревням и весям, помогать в обучении детей и желающих взрослых. Благо, во всех селениях уже были подростки, выучившие магаданский устный и письменный. Такая помощь официально получила благословение магаданской православной церкви, которая сама существовала на птичьих правах, фактически в виде секты, не подчиняясь ни одному патриарху. Нет, формально патриарх Западного Магадана Николай, из киприотских греков, поверил рассказам Петра и Елены Александровны о существовании магаданского православного патриарха где-то далеко на востоке. Но, скорее всего, понял, что лучше быть самозваным патриархом церкви в Западном Магадане, чем безвестным монахом на Кипре. И активно принялся за миссионерскую работу, переписываясь с недовольными коллегами в других патриархиях, приглашая толковых и честолюбивых, мыслящих священников в Королевец, на преподавательскую работу.

Планы магаданцев заселить и христианизировать Северную Америку, с миллионами обращённых язычников – новых прихожан, Николай знал. Наверняка не сомневался, что после таких успехов сможет добиться прощения официальных патриархов и даже официального патриаршего сана для себя. Благо, возраст у главы магаданской церкви был подходящий – едва за сорок лет. Вполне проживёт ещё лет тридцать, чтобы увидеть результаты своих трудов. Потому с официальным созданием поста настоятеля Западного Магадана работа самих миссионеров и их обучение резко усилились. Петр приходил на лекции уже не каждую неделю, а пару раз в месяц, проверяя настроение и выучку будущих крестителей Америки. Правда, никто из прихожан особо такими подробностями не интересовался, церкви работают, мёртвых отпевают, живых крестят, молодых венчают, чего ещё надо простому мужику? Тем более, что церковную десятину никто не собирал, православные христиане и обычные налоги не платили в первые семь лет, лишь креститься успевай справа налево. За неполные пять лет хозяйствования магаданцев в бывшей Восточной Пруссии, особенно в сельской местности, днём с огнём невозможно было отыскать католиков или протестантов. В городах ещё сохранились упёртые старики, не желавшие менять отцовскую веру, можно подумать, их предки стали католиками до рождения Христа.

Крестьяне же перешли в православие «дружно и с песней», под угрозой изгнания из общины или из деревни и лишения земельного надела. Нет, угрожали не представители власти, а сами соседи, не собираясь пускать сборщика налогов в вёску. Все знали характер мытарей, если будет собирать налог с соседа, будь ты сам трижды от налогов освобождён, к чему-нибудь привяжутся. Или просто курицу со двора уведут, или козу, мол, соседскую прячешь. А так получалось, что вся деревня православная, староста на том крест целовал, дьячок подтверждал. И в эту вёску семь лет никакие мытари не зайдут, если соседи не заложат, мол, католики появились. Потому и соседей старались вокруг себя только православных держать, иным давали от ворот поворот. Идите куда хотите, но в нашем уезде одни православные живут, никаких мытарей нам не надо, не вздумайте поселиться рядом.

Отправляя молодёжь в деревни, Елена Александровна ставила задачу отбора толковых ребят. Под предлогом рождественских соревнований по стрельбе и лыжным гонкам, в декабре 1580 года в столицу съехались сотни молодых парней из деревень и вёсок. Вернее, пришли на лыжах, страна небольшая, сто-двести километров на лыжах для деревенского парня не проблема. Место для расселения заранее было известно – часть бараков для беженцев зимой пустовала. Там парней вымыли в бане, определили на казённые харчи, пропарили одежду от насекомых. Ну, а за неделю до православного рождества наместник и губернатор нашли время и возможность показать молодёжи все новинки молодой страны. Начиная от самих соревнований по стрельбе из ружей, катания по незамерзающему заливу на самоходных катерах, концертов и танцев под неслыханную музыку. Заканчивая экскурсиями по не секретным производствам, поднятием на воздушном шаре над городом, показательными выступлениями дельтапланеристов и многим другим, чего в глухих деревнях и представить невозможно, того же горячего душа или рыбных консервов.