Вечер, полный сюрпризов - Нина Харрингтон

– О нет, – в тон ему ответила Лотти. – Иногда намного шумнее. – Она улыбнулась. – Но детишкам так весело. Они прекрасно проводят время, а у мамочек есть возможность встретиться с подружками. Мне очень нравится. – Она поджала губы. – Хотите чаю?

– Не говорите Ди, но я хотел бы кофе. – Роб зашел за прилавок.

– Дайте подумать. Двойной американо. Завтрак чемпионов.

Роб хотел возразить, но при одной мысли о кофе у него потекли слюнки.

– Черт. Ненавижу быть предсказуемым. Ну, давайте.

– С удовольствием. – Она покачала головой, подняла глаза к небу и отвернулась, пожимая плечами. – Правила нашей кондитерской таковы: как гость вы должны съесть что-то из выпечки, если берете напиток. Донатсы будут готовы через тридцать секунд, но у меня много пирогов для взрослых.

Она отвернулась и продолжала говорить, но он не слышал ни слова из-за шипения кофемашины.

– Извините, не понял.

Перед ним был кухня примерно такого же размера, как в одном из его пентхаусов в Лондоне. Правда, его кухня оборудована приборами из нержавеющей стали, а на этой стояли обычные печи. В воздухе носились вкуснейшие ароматы готовящейся выпечки. Специи и ваниль в сочетании с уникальным запахом карамели, песочного теста и свежеиспеченного хлеба. Роб просто наслаждался ими.

– Что вы себе позволяете, – едва сдерживаясь, проговорила она и вытолкнула его из кухни. – Никто, повторяю, никто не входит на мою кухню без моего разрешения. Вы разве разрешаете кому попало входить к вам на кухню? Нет, не думаю. Выйдите. Сейчас же. И оставайтесь там. Спасибо, так-то лучше. Сядьте, я скоро приду.

Она медленно выдохнула и отошла к кофемашине, бормоча что-то под нос.

– Извините. Полностью моя вина. Я так привык заходить на кухни к другим людям, что забыл о приличиях.

– Ну ладно. Надеюсь, вы не забыли о сборе денег для фонда. Общая идея – собрать средства на стипендии для кулинарного колледжа. И не спугнуть ВИП-гостей.

– Ну, я умею вести себя подобающим образом. – Роб улыбнулся ей самой милой из своих улыбок.

– Приятно слышать, – вздохнула Лотти, неся на его столик поднос с двумя дымящимися чашечками кофе с таким ароматом, что у него потекли слюнки.

Она поставила поднос и уселась напротив него. Понаблюдала, как он сделал большой глоток горячего кофе. Идеально.

– Отличный кофе. И спасибо за то, что помогли моей маме вчера вечером. Это очень великодушно с вашей стороны, – добавил он с легким поклоном. – Признателен.

– Нет проблем. Адель мне не в тягость.

Да. Адель ей не в тягость. Тогда почему она решила, что с ним будет иначе?

Роб поставил чашку на стол, сложил руки на груди и сел так, чтобы видеть лицо Лотти:

– Вы не слишком высокого мнения обо мне, так? Помогите понять почему.

Она несколько раз взмахнула ресницами, сделала глоток кофе и только после этого посмотрела ему в лицо:

– Вы были правы вчера в галерее. Мы встречались раньше. Примерно три года назад я была ученицей, претендовавшей на место в одной из кухонь гостиниц «Бересфорд» здесь, в Лондоне. Однажды вечером вы развлекали гостей и пришли посмотреть, как готовятся блюда… и уволили меня. Дали пинок под зад. Вышвырнули вон. Заставили уйти.

Лотти крепко вцепилась в чашку, и Роб увидел, как побелели ее суставы, а дрожь в голосе заставила внимательно прислушаться к ее словам.

– Помните повариху по тесту? Дебру? Ту, что едва стояла на ногах в тот вечер. Это она тогда готовила тот десерт. Но… Но обвинили во всем меня и выгнали вместо нее.

Лотти замолчала и подняла подбородок, ее зеленые глаза сияли с таким вызовом, что могли бы спалить и огнедышащего дракона.

– Все знали, что вы спали с Деброй в то время и, ясное дело, не стали бы ее увольнять за тот проступок, правда? Так и случилось. Она осталась. Это помогло вам прояснить дело, Роб?

Роб так внимательно слушал горькие слова милой девушки, неподвижно сидевшей напротив, что звуки в кондитерской, казалось, почти затихли.

Конечно, он помнил Дебру.

Его пробрала дрожь от сожалений и горьких разочарований, связанных с этими воспоминаниями.

Его правила просты, и их легко запомнить.

Они веселились. Прекрасно проводили время друг с другом, и, пока все не закончилось, он был самым внимательным и преданным бойфрендом, о котором только и могла мечтать девушка. Потом они расстались.

Все просто.

Дебра продержалась дольше других девушек, они наслаждались друг другом несколько месяцев. Пока не пришло неизбежное. Она стала давить на него, требуя обещаний, которые он не собирался давать. Она беспрестанно повторяла, как любит его. И как не похожа на других девушек, и его правила к ней якобы не относились. Она особенная, и с ней нужно поступать не так, как с другими.

Но в итоге и до нее дошло, что никакая она не особенная. Случилось это, когда он упаковал вещи и ушел от нее через час после подобного заявления. Он ждал слез, визга и унизительных уговоров. Более того, через несколько недель до него дошли слухи, что Дебра запивает их разрыв водкой и вином из запасов гостиницы.

Лотти была ученицей повара-кондитера, а он уволил ее в назидание Дебре, чтобы напугать и вернуть к прежней жизни.

Да, это многое объясняло.

– Я помню тот случай. Я отвез Дебру к ее родителям через несколько дней после того случая, нанял ей профессионалов, в помощи которых она нуждалась. Когда мы встречались, у нас были прекрасные отношения. И Дебра была замечательной девушкой. Прошлой осенью я виделся с ней и ее мужем в Лос-Анджелесе на конференции поваров. Мне показалось, что они хорошая пара, у них отличный ресторан. Я рад за нее. Это было так давно, Лотти. Я сделал выбор. Это было правильное решение тогда, и я в этом убежден. Конец истории.

На том конце стола послышался возмущенный вдох, Лотти во все глаза смотрела на него:

– Правильное решение в то время? Для кого? Для вас? – Она выпрямила спину и взмахнула ресницами. – Так просто? И это единственные слова оправдания для меня? Должна добавить, если захотите продолжить извиняться, это очень трогательно с вашей стороны.

– Никаких продолжений. Моя работа – нанимать лучших в мой ресторан, а Дебра превосходный кондитер. Я не знал, что у нее проблемы с алкоголем, пока это не стало мешать работе.

Роб наклонился вперед и положил ладонь на столешницу:

– Я только сожалею, что позволил личным чувствам помешать принять верное решение. Я должен был заметить, в каком состоянии Дебра, за несколько недель до того, как все вышло из-под контроля. Вместо этого я держался от нее подальше. Меньше всего ей были нужны мои командные окрики на рабочем месте. Это моя ошибка.