Кодекс 632 - Жозе Родригеш Душ Сантуш

Руководители фонда переглянулись.

— Мы все прекрасно понимаем, Том, — сказал Савильяно. — И никакой ошибки здесь нет.

Томаш несколько мгновений пристально глядел на собеседника.

— Наверное, я не очень ясно выразился, — произнес он наконец.

— Ну что вы, Том, вы сформулировали свою мысль совершенно ясно. Crystal clear. Скорее уж, это мы неточно выразились.

— Нам вовсе не нужен специалист по открытиям, — пустился в объяснения Савильяно. — Для этого у нас есть Нел. — Он кивнул в сторону Молиарти. — Нам нужен человек, способный разобраться с материалами, которые Тошкану обнаружил в Бразилии.

— Об этом я и говорю, — не сдавался Томаш. — Вам нужен историк, который сумеет правильно интерпретировать эти самые материалы и подготовить их к печати. Отлично! Так разве знаток великих географических открытий — не самая подходящая кандидатура? Я им не являюсь, ни в малейшей степени. Я лингвист, криптограф и ничем не смогу вам помочь. Понимаете?

— Нет, боюсь, вы не понимаете, — вздохнул Савильяно. — Он покосился на Молиарти, ища поддержки. — Нел, объясни ему, а то мы никогда отсюда не выйдем.

— Дело вот в чем, — начал Молиарти. — Как я уже говорил, профессор Тошкану был человеком весьма скрытным. Он не присылал отчетов, ничего нам не показывал и держал свои исследования в тайне. Я, конечно, пытался его расспрашивать, но прямых ответов не получал. Приходилось верить на слово. — Управляющий вздохнул. — Эта таинственность превратилась в настоящую манию. Профессор трясся над своими секретами, как настоящий параноик, он вбил себе в голову, что кто-то хочет похитить его открытие.

— Но зачем?!

— Говорю же вам, — простонал Молиарти, — он все от нас прятал. Абсолютно все. А то, что нам удалось добыть, зашифровано, да так лихо, что нам самим нипочем не разгадать. — Управляющий наклонился к Томашу. — Том, вы португалец, отличный криптограф и вдобавок знаете историю. Вам это под силу.

Томаш откинулся на спинку кресла, обескураженный и побежденный.

— Я… э-э-э… ну… на самом деле…

— Разумеется, вы всегда сможете на меня рассчитывать, — возобновил атаку Молиарти. — Я лично отправлюсь в Лиссабон и прослежу, чтобы вы ни в чем не нуждались. — Он помолчал. — Сразу скажу: мы станем требовать от вас регулярных отчетов.

— Стойте! — перебил Томаш. — У меня совершенно нет на это времени. Два курса в университете и семейные проблемы…

— Оплата должна вас устроить, — Савильяно легонько потянул португальца за рукав. — Две тысячи долларов в неделю, и все расходы мы берем на себя. А по окончании работы, если мы останемся ею довольны, вас ждет премия — полмиллиона долларов. — Последние слова директор произнес почти по буквам. — Слышите? Полмиллиона долларов!

Томаш лихорадочно подсчитывал в уме. Полмиллиона долларов — это миллион евро, плюс-минус цент.[13]Фантастическая сумма. Решение всех проблем. Можно будет отвести Маргариту к лучшим врачам, нанять ей учителя, купить новый дом, а с ним и лучшее будущее, отказаться от унизительной экономии, позволить себе кучу простых радостей, отправиться в Обидос, не ужасаясь цене на бензин, провести неделю в Париже, сводить Констансу в Лувр, а малышку в Диснейленд. Такими предложениями не разбрасываются.

Томаш наклонился вперед, чтобы поглядеть собеседнику прямо в глаза.

— Что я должен подписать? — спросил он.

Все трое обменялись рукопожатиями в знак заключения сделки.

— Tom, welcome aboard! — провозгласил Савильяно с довольной улыбкой. — Нас ждут великие дела!

— Надеюсь, что так, — согласился Томаш, стараясь высвободить руку из железной клешни американца. — Когда начинать?

— Немедленно. Профессор Тошкану умер две недели назад в Рио-де-Жанейро, в номере отеля, — проговорил Молиарти. — Пил сок, и тут случился инфаркт. Он прилетел в Рио, чтобы покопаться в собраниях тамошних библиотек, Национальной и Португальской. Вернее всего будет пойти по его следам.

Лицо Джона Савильяно приняло насмешливо-скорбное выражение.

— Том, мне не хотелось бы вас огорчать, но ваш самолет вылетает в Рио завтра утром.

Сквозь решетчатые металлические ворота открывался вид на дворец Сан-Клементе, белое трехэтажное здание, чьи изящные линии вызывали в памяти европейскую архитектуру восемнадцатого столетия; дворец гордо высился посреди пальм и манговых деревьев; густая зелень со всех сторон окружала здание, по бокам сливаясь с отрогами Ботафого; позади безмолвным гигантом громоздилась темная громада Санта-Марты.

Стояла невыносимая жара; выйдя из такси, Томаш вытер со лба пот, подошел к резным воротам и отыскал глазами пункт охраны слева от ворот.

— Прощу прощения, — позвал он.

Охранник мирно спал, растянувшись на скамье; услышав голос посетителя, он неохотно поднялся, протер глаза и приблизился к ограде.

— Что вам?

— У меня встреча с консулом.

— Вам назначено?

— Да.

— Как ваше имя?

— Томаш Норонья, из Нового лиссабонского университета.

— Подождите минуту, пожалуйста.

Охранник вернулся в свою каморку, связался с кем-то по интеркому, дождался ответа и наконец впустил гостя за ворота.

— Прошу вас, — сказал он, указывая на парадный подъезд дворца. — Вон в ту дверь.

Томаш направился к входу в здание консульства, стараясь держаться живописной аллеи и не углубляться в сад. Поднялся по ступенькам, миновал отделанный черным деревом подъезд и оказался в маленьком холле, украшенном изразцами восемнадцатого века с причудливыми цветами и человеческими фигурками в старинных платьях. За двойными дверьми в золоченых рамах скрывался просторный мраморный атриум, в центре которого стоял внушительных размеров стол с резными ножками, а над ним свисала огромная хрустальная люстра.

Навстречу гостю вышел молодой человек в темно-синем костюме, с гладко зачесанными волосами.

— Профессор Норонья?

— Да.

— Я Лоренсо де Меллу, — он протянул Томашу руку. — Атташе по культуре.

— Приятно познакомиться.

— Господин консул будет с минуты на минуту. — Меллу указал на дверь по левую руку от себя. — Если вы не возражаете, мы могли бы подождать его в зале приемов.

Зал оказался не слишком большим, но достаточно просторным и светлым. Стены были выкрашены в приглушенно-красный цвет, мебель выдержана в кремовых тонах, широкие окна, выходившие в сад, обрамляли пунцовые гардины с золотыми кистями; паркет из благородного бразильского дерева был так старательно натерт, что в нем смутно отражались очертания пузатых диванов и кресел в стиле Людовика XIV. На стене висел большой портрет Жуана VI, бежавшего в Рио от наполеоновских войск; в глубине зала располагалось пианино, черное и блестящее, по всей видимости «Эрар».