Дитя Дракулы - Джонатан Барнс

сорной травой, мистер Солтер, и полчища варваров подступают к нашим воротам. Нам необходимо вернуть былую славу. Необходимо восстановить свою силу любыми средствами, нам доступными.

– Не могу не согласиться, – сказал я, в то время как мимо с криком пронеслась чайка.

– Так вышло, что я знаю идеальный способ достичь такой цели. Знаю, каким образом вернуть утраченное величие. Но мне потребуется ваша помощь.

– Моя?

– Да, ваша.

Я снова посмотрел вниз, на темную воду. Позади отрывисто гавкнул пес.

– Но… мое решение…

– Можно отменить, – невозмутимо промолвил Тэнглмир. – Англия нуждается в вас, мистер Солтер. У вас все еще есть обязанности и обязательства перед великой страной, давшей вам рождение.

– Но все же… – Снизу доносился призывный смех реки. Ночной ветерок легко, но довольно настойчиво толкал в спину.

– Вы должны, мистер Солтер. В конце концов… – Лорд Тэнглмир шагнул ближе. – Разве ваша Мэри не пожелала бы, чтобы вы исполнили свой долг?

– Откуда вы зна… – начал я, но остановился на полуслове и твердо кивнул. – Да, милорд. Пожелала бы.

– Ну вот. Вы нам нужны, мистер Солтер. Нам многое предстоит сделать, если мы хотим спасти эту страну от крушения и гибели. Спасти от людей, которые слишком часто извиняются за поступки, для нас с вами совершенно естественные. От тех, кто ослабляет нашу нацию своей безвольной, бездеятельной мягкостью во имя, как они выражаются, современного цивилизованного общества.

При этих словах я отступил от края набережной и воскликнул с неожиданной для себя самого горячностью:

– Милорд, я согласен с вами по всем пунктам! Глядя на творящееся вокруг, я часто думаю, что Англия в нынешнем состоянии сравнима с Римом периода упадка. Но как же будет осуществлена эта великая задача?

Тэнглмир довольно улыбнулся. Мое сердце екнуло от счастья.

– Скажите, мистер Солтер, вы когда-нибудь слышали о такой примечательной – но не пользующейся должным общественным вниманием – организации, как Совет Этельстана?

– Совет… Да, слышал. Но ничего определенного. Так, смутные слухи.

– Мы – сообщество с наследственным членством, имеющее право в определенных обстоятельствах взять в свои руки управление страной, в обход парламента и палаты лордов.

Я шумно сглотнул.

– При каких именно обстоятельствах такое возможно, милорд?

– В условиях… чрезвычайной ситуации.

– Но, милорд, откуда же она возьмется, чрезвычайная ситуация?

Тэнглмир улыбнулся, а пес тихо зарычал.

– Разве вы не чувствуете, мистер Солтер? Разве не ощущаете каждой своей фиброй? Необходимая нам чрезвычайная ситуация уже назрела.

Письмо Мины Харкер – доктору Джону Сьюворду

13 ноября

Дорогой Джек! Пишу Вам с чувством глубочайшей благодарности, как не раз бывало за долгое время нашего знакомства. Какое же сокровище Ваша мисс Сара-Энн Доуэль! Какая прилежная, милая девушка! Огромное Вам спасибо, что великодушно прислали ее к нам, да еще и изъявили трогательную готовность самолично оплатить ее услуги, хотя в том нет никакой необходимости.

Она прибыла вчера ближе к вечеру, незадолго до сумерек, и сразу же очаровала всех нас своим добрым нравом, скромностью и услужливостью. Квинси (и даже Джонатан) просто без ума от нее!

Хотя мисс Доуэль очень молода (полагаю, ей не больше девятнадцати?), она кажется мне не по возрасту умной и рассудительной. Она уже показала себя превосходной сиделкой и самым своим присутствием значительно подняла настроение всем домашним, оказав на нас поистине животворящее действие.

Увы, состояние профессора остается без изменений. Он по-прежнему в полном беспамятстве. Кто-то из нас – чаще всего милая Сара-Энн – всегда находится рядом с ним. Все мы надеемся, что силы его чудесным образом восстанавливаются, пока он спит, но прогноз неблагоприятный. Наш бестолковый местный доктор наведывался сегодня утром и с мрачным видом сообщил, что голландец продолжает физически угасать. Еще один удар, даже вполовину слабее предыдущего, приведет к фатальному исходу, сказал он.

Пожалуйста, дорогой Джек, приезжайте к нам при первой же возможности. Мы все будем счастливы видеть Вас (Сара-Энн отзывается о Вас в превосходных степенях), но, кроме того, теперь стало совершенно ясно, что Ваши шансы увидеть профессора живым тают с каждым днем.

Остаюсь Ваш добрый и верный друг

Мина Харкер

P. S. Сделайте милость, передайте последние новости Артуру. Нет сил писать два столь печальных письма в один день.

Дневник Мины Харкер

13 ноября. Написала доктору Сьюворду о последних событиях. Не стану повторять здесь удручающие подробности. Достаточно сказать, что, хотя я сообщила Джеку о фактах – о прибытии мисс Доуэль, об остающемся без изменений состоянии профессора, о печальном прогнозе местного врача, – я не открыла всей правды. А именно – правды о моих страхах в связи со зловещими последними словами профессора, об ощущении, что лишь одно внезапное страшное потрясение отделяет нас от его смерти, и, самое главное, о своем необъяснимом беспокойстве по поводу Сары-Энн Доуэль.

Господи, она такая хорошенькая и такая юная. Она напоминает мне хрупкую фарфоровую куколку, под чьей прелестной наружностью скрывается ужасная уязвимость, Джонатан сразу это заметил, хотя и постарался не подать виду. Знаю, это не делает мне чести, но я испытала что-то вроде негодования, когда увидела, как он на нее смотрит. Я уловила в его глазах слабый блеск вожделения. У меня такое чувство (никому в том не признаюсь, только страницам своего дневника), будто вокруг царит атмосфера надвигающейся катастрофы, будто мы проживаем долгие, жаркие, засушливые дни, которые предшествуют яростной грозе.

Почему я так часто вспоминаю последние слова профессора? Произнесенные в бреду, совершенно бессмысленные, они все же прозвучали как предостережение, не правда ли?

Нет-нет, они ничего не значат. Ровным счетом ничего.

Из дневника Арнольда Солтера

14 ноября. У хорошего журналиста профессиональные инстинкты никогда не умирают. Они могут заснуть на время, но в час нужды пробуждаются в полной своей силе.

Меня на мякине не проведешь, и плясать под чужую дудку не заставишь. Поэтому сегодня, в преддверии встречи с моим новым знакомым, лордом Тэнглмиром, которая должна состояться позже на этой неделе, я нанес визит по адресу: Иден-стрит, 14, где проживает мистер Алистер Клэй.

Он мало изменился с нашей последней встречи в конце девяностых, когда предоставил мне важные сведения о связи лорда Энсбрука с соседской кухаркой. Обходительный и пронырливый, наделенный исключительной способностью втираться в доверие, Клэй остается незаменимым источником любой деликатной информации, которая может понадобиться, когда имеешь дело с представителями высших слоев общества.

Он принял меня с обычной любезностью, но я заметил, что он не очень твердо держится на ногах, руки у него иногда дрожат, а вокруг слезящихся глаз появились морщины, которых раньше не было.

Да, черт возьми, старость – штука жестокая и беспощадная.

– Я был удивлен, получив вашу записку, – сказал