Дождь для двоих - Анатолий Анатольевич Медведев

в корсеты. И, если уж быть предельно честным, не думаю, что Эфья отвечает его понятиям о красоте.

– Да что уж там, – улыбнулась Анина, – в Эфье совершенно нет той женственности и кокетливости, которой одарена ее младшая сестра. А внешность! Утонченная красота досталась девушке, характер которой больше подошел бы курсанту военного училища. Она воинственна, у нее увлечения парня, а про угловатые движения я вообще молчу.

– Но, полагаю, поклонников у нее хватает? Ведь она умна и довольно давно усвоила, насколько легко манипулировать людьми.

Анина посмотрела на Недара и тяжело вздохнула.

– В общем, я согласна на ваши условия, но все договоры будут подписаны после свадьбы.

– За этим дело не станет, думаю, у нас достаточно благоразумные дети, – улыбнулся губернатор.

Они еще какое-то время разговаривали, выбирая свободные темы, такие как литература или наука. Им было просто приятно беседовать между собой как понимающим друг друга людям.

* * *

Прекрасное настроение и хорошее вино сделали Анину излишне оптимистичной, поэтому, когда она зашла в комнату своей дочери, наместница белого города была неприятно удивлена беспорядком и количеством разбитых вещей. Все стены были испещрены дырами от пуль, а сама Эфья сидела на кровати, усыпанной патронами. Слыша выстрелы, Анина думала, что ее дочь, как обычно, тренируется в саду, но оказалось, что это не так.

– Уходи, – сказала принцесса Инн.

– Что ты тут натворила! Тинар обидел тебя?

– Это не имеет значения. Важно только то, что никакой свадьбы с этим сопляком не будет. Он ничтожество и не подходит на роль правителя такого города, как Иззен.

– Ты с ним даже дня не провела! Как ты можешь судить о нем?

– Больше получаса общения с ним не требуется, чтобы понять, кто он. Я думала, ты хотя бы познакомишься с моим будущим мужем, прежде чем предлагать мне выходить за него. Это подло с твоей стороны, так подставить собственную дочь.

Анина тяжело вздохнула и села в кресло. У нее не было сил втолковывать дочери все то, о чем они с ней уже говорили. День был бы совсем неплох, если бы не то, что сейчас было у нее перед глазами.

– Эф, милая. Ты сама говорила, что пути назад уже нет.

– Это не значит, что я собираюсь идти вперед.

– С меня хватит. Свадьба будет в назначенный срок, и точка.

– Я застрелюсь.

– Не думаю.

Эфья посмотрела на Анину и ухмыльнулась, готовясь произнести заготовленную фразу:

– Выдай за него Тон, а если он не понравится и ей, выходи за него сама.

– Не смей хамить матери, – гневно воскликнула наместница.

– А то что? – слетело с губ Эфьи, и она тут же получила звонкую пощечину.

– А то я отлуплю тебя, как в детстве! Думаешь, что стала взрослой? Ты ею станешь, когда научишься принимать обдуманные и взвешенные решения.

Эфья была шоке от того, что впервые за последние лет десять Анина подняла на нее руку, и чувствовала себя маленькой девочкой. Ей вновь казалось, что мама такая большая и правильная и что все, что она говорит, единственно верно…

– Так что, милая моя, завтра мы с тобой отправляемся за покупками.

– Но, мам! – глаза принцессы были полны слез. Она редко плакала и никогда не делала этого для того, чтобы кого-то разжалобить, но сейчас для нее наступило непростое время, и больше всего она раздражалась от того, что не справляется со своими эмоциями и чувствами.

– Нет, Эфья, – Анина, хоть и была удивлена той слабостью, которую проявила ее дочь, но отступать была не намерена. – Ты станешь женой Тинара Мотера, – после чего вышла из комнаты, понимая, что Эфья не будет ничего отвечать.

Эфья сидела на кровати и зачарованно смотрела на закрывшуюся за матерью дверь. «Нужно привести себя в порядок», – подумала она и вытерла слезы, после чего со свойственной ей активностью принялась убираться в своей комнате. Еще, чтобы вновь не заплакать, она думала о своем городе и о тех людях, которым сейчас гораздо хуже, чем ей. Сырой вечерний ветер распахнул окно в разгромленной комнате принцессы, и стекло разлетелось на куски.

* * *

Lambchop

This Corrosion

В небольшом, дорого обставленном кабинете царил полумрак. Человек, сидящий за рабочим столом, Шотер Иатт к вечеру порядком утомился. Он дневал и ночевал на работе, всё держал под контролем. За три с половиной десятка лет каждодневной планомерной работы он добился очень многого. Буквально из ничего создал собственную гильдию, но это не сложно. Самое трудное было разобраться с другими гильдиями. Но узколобость руководителей и война с Тейном с этим помогли. Кто бы обратил внимание на маленького Иатта, который только и делает, что возится с бумажками? Они не учли, что мир изменился и теперь без бумаги ничего ни купить, ни продать. Бумага стала свидетелем, обвинителем и прокурором. Тот, кто умел с ней обращаться, получал огромную власть. С криминальным миром свои сложности, с ним надо было работать тихо, чтобы не вызывать подозрений. К тому же преступники работали по другим схемам, в которые ему пришлось вникать. Но он справился и справится сейчас, когда Недар Мотер вознамерился разрушить всё идиотским династическим браком.

В дверь постучали.

– Войдите, – негромко сказал Иатт.

На пороге стоял пожилой неопрятный человек с грубым лицом и виднеющимися под воротником татуировками. Во рту у него болталась погасшая трубка.

– О, Говар! – улыбнулся Иатт. – Рад тебя видеть. Что поведаешь?

– Покушение на Мотера…

– Знаю, знаю. Всё прошло плохо.

– Всё из-за Поводыря…

– Оправдания удел слабаков, Говар. Тем более ты обещал отправить самого опытного бойца на это дело, разве не так?

– Так и было, – буркнул мужчина.

– Говар, дорогой ты мой человек, – мягко сказал Иатт, и его собеседник невольно попятился, – давай я расскажу тебе одну историю, а ты внимательно слушай. Знаю, книгу Гирра ты не читал, но никогда не поздно узнать что-то новое. Было время, когда нашего мира не было и был лишь Наартумёграль, сосуд разума. Что это такое, Пыль разберет, но там так написано. И у этого сосуда были поставлены своего рода надзиратели. Но они чего-то не поделили, и один из них предал другого и сбросил его в этот дурацкий сосуд. А когда с него спросили, ответил – мол, не знаю, как что, не видел я вашего дружбана. Соврал, одним словом. Остальные надзиратели разозлились на него, и их хрупкий мирок оказался в опасности. О чем нам говорит эта история, как ты думаешь?

– О том, что все надзиратели крысы, – угрюмо ответил Говар.

– А я думаю, эта история о том, что обманывать