Мщение или любовь? - Дженни Лукас

– Хорошо. Ты победила.

Ничего не понимая, Анна смотрела, как Никос идет к выходу. Смысл его слов не сразу дошел до ее сознания.

Она выиграла?

Никос не лишит ее материнских прав и позволит уехать из Лас-Вегаса? Начать новую жизнь?

Радость охватила Анну. Она вернется в Нью-Йорк, устроится на работу и, став независимой, будет сама заботиться о себе и своем ребенке! От подобной перспективы у нее даже закружилась голова. Конечно, вряд ли ей снова повезет найти такую же работу, как у Никоса, но это, право, пустяк. Главное – она будет свободна. Скорее всего, Никос даже настоит на финансовой поддержке сына. Это ничего. Деньги пойдут в накопительный фонд для Миши. Анна не возьмет из них ни цента.

И она сможет забыть о Никосе. Полстраны между ними – неплохо для начала.

Принесли ужин. Анна с наслаждением съела все, почти сожалея, как легко досталась ей победа. Кровь кипела от избытка адреналина, душа жаждала борьбы.

– Как вам ужин? – заново наполняя пустой бокал, с улыбкой спросил официант и, не удержавшись, добавил: – Вы выглядите такой счастливой.

– И чувствую себя так же, – заверила его Анна.

– Наверное, вы влюблены, – предположил молодой человек и доверительно прошептал: – Сегодня я собираюсь сделать предложение своей девушке, и если она согласится, я буду самым счастливым человеком.

– Ни капельки в этом не сомневаюсь.

Они улыбнулись друг другу. Вдруг официант нахмурился, заметив нетронутую тарелку.

– Мистеру Ставракису не понравился ужин?

– Он… э-э… еще не успел его попробовать, – сказала Анна. – Срочный звонок. Но я уверена, что ему все понравится. Не могли бы вы пока принести мой десерт?

– О, разумеется, мисс.

Кулич таял во рту. Анна доела все до последней крошки и вздохнула. Пора возвращаться. Миша уже, наверное, проснулся и капризничает, недоумевая, куда она подевалась.

– Счет? – нерешительно произнесла она.

Официант всерьез испугался:

– Нет-нет! Мистеру Ставракису не понравится, если он узнает, что его гости должны платить за ужин. Извините. Мне нужно отойти.

Анна облегченно перевела дух. Наличных денег при ней совсем немного. Да и тех вряд ли хватило бы: цены в «Матрешке» не для слабонервных. Но так как сюда ее притащил Никос, она со спокойной совестью может уйти. Благодарность за прекрасный ужин она выразит ему на словах.

Внезапно на стол упала тень. Никос сел напротив. На его лице застыло угрюмое выражение.

– Я думала, ты уже уехал. – Никос нахмурился еще больше.

– Где мой ужин?

– Ты ушел, и я попросила официанта его унести. Все равно он уже остыл. Жаль, ты ничего не успел попробовать. Ужин был на славу. Кстати, – с кривой улыбкой сказала она, – хорошо, что ты ушел. Мы очень мило поболтали с официантом. Он собирается жениться.

– На тебе?

Анна звонко рассмеялась. От хорошего ужина ее настроение только улучшилось.

– А как же! Если ты не заметил, все мужчины от меня без ума.

Никос сделал глоток виски и небрежно бросил на стол маленькую коробочку бледно-голубого цвета.

– Это тебе. Открой.

Анна послушно открыла. На черном бархате лежало платиновое кольцо с бриллиантом весом не менее десяти карат. Свет, преломляясь через грани, освещал его тысячами маленьких радуг.

От подобной красоты у нее перехватило дух.

Анна дотронулась до простенького золотого колечка, доставшегося ей от прабабки, и снова залюбовалась кольцом Никоса. Никогда ей еще не доводилось видеть такого огромного бриллианта.

– И как я должна это понимать? – Она сглотнула.

– Разве не ясно? – коротко спросил он.

Кровь застучала у нее в висках. В глубине души Анна надеялась когда-нибудь услышать от него слова любви. Даже когда она работала секретарем Никоса и была в курсе всех его любовных похождений, она мечтала, что именно ее Никос поведет к алтарю.

– Надень его, – велел он. Его голос не выражал никаких эмоций.

Услышав этот тон, в котором не было ни капли тепла, Анна заледенела. От радости и хорошего настроения ничего не осталось. Значит, вот как он решил бороться за сына, вяло подумала она. Вместо того чтобы нанимать орду адвокатов и сутками пропадать в суде, он решил откупиться от нее безделушкой тысяч за двести долларов?

– И в каком качестве ты меня приобретаешь?

– В качестве жены. – Он пробежался глазами по ее фигуре. – Со всеми вытекающими отсюда супружескими обязанностями.

Под его раздевающим взглядом Анна покраснела. Если она согласится, сын останется с ней, и тогда, чтобы лишить ее материнских прав, Никосу предстоит изрядно попотеть и потратиться, мысленно взвешивала она аргументы «за» и «против». Но с другой стороны, будучи ее мужем, он приобретает над ней законную власть. Огромную власть.

В спор рассудка вмешалось сердце. Просто согласись, твердило оно, признай свое желание…

«Миссис Ставракис», – подумала вдруг Анна. Она станет первой женщиной, которой удалось-таки сломить сопротивление мужчины, считающегося закоренелым холостяком. И кому, какое дело, что их брак – всего лишь уступка со стороны Никоса?

Но…

Если она снова влюбится в него? Точнее, полюбит его сильнее, чем любит сейчас? Хотя куда уж сильнее.

Анна посмотрела в его замкнутое лицо и дернулась, как от удара. Он женится на ней не потому, что испытывает какие-то чувства, а потому, что ему так выгодно. Все закончится тем, что в один далеко не прекрасный день он покорит Анну, сломив ее волю, а воля – единственное, что у нее осталось.

– Нет, – прошептала она.

– Что? – Его брови сдвинулись у переносицы, предвещая бурю.

– Я сказала «нет», – раздельно произнесла Анна, с тихим щелчком закрывая коробку. – Нет, Никос. Я не продаюсь.

Никос смотрел на нее со смесью недоверия и гнева.

– Ты издеваешься? Я предлагаю тебе стать моей женой! У тебя будет все, что ты пожелаешь.

– Ты очень щедр, но меня твое предложение уже не интересует. Сделай ты мне его раньше, я бы согласилась без раздумий. А сейчас я заинтересована в том, чтобы остаться свободной.

Между ними лежала лишь маленькая коробочка, но она разделяла их, как самая глубокая пропасть.

Никос огляделся. Его воспаленному мозгу казалось, что все мужчины в ресторане смотрят на Анну, алкая взглядом ее безупречную кожу, струящиеся по спине черные пряди шелковистых волос, упругую грудь. В свете свечей ее глаза могли поспорить с блеском нефритовых камней, а их миндалевидный разрез вызывал в памяти волшебные сказки о восточных красавицах…