Лазерный гусь - Дэн Пласкин

у него не нашлось, что ответить. Пульс участился. А следователь поднялся со стула. Стоя он выглядел еще более неопрятно и неприятно. С брюшка посыпались крошки. Нижняя пуговица у рубашки расстегнулась на животе в самом его широком месте. И Борька мог созерцать открывшийся пупок.

– Что? Задергался? – при этих словах следователь подался вперед и живот оказался на столе. Следующая по порядку пуговица приняла на себя весь вес напирающего живота.

Борька ничего не отвечал, он даже не вникал в суть криков следователя. Он смотрел только на живот и думал, выдержит или не выдержит пуговица? Еще мгновение и пуговица не выдержала и с треском отлетела от рубашки, при этом звонко стукнувшись о рядом стоящий стакан. Борька невольно улыбнулся выкатившемуся брюху. Следователь внезапно стих. Теперь он был занят застегиванием пиджака на голом животе. По всему было видно, что для него это впервые. И пока следователь занимался спасение остальных пуговиц, Борька думал, что нужно попросту поменьше есть.

– Ну? Что? – следователь привел свой живот в относительный порядок, спрятав за полами пиджака, но улетевшая пуговица еще пуще его разозлила. Он взял недопитый чай, одни махом вылили его себе в рот, шумно сглотнул, и выпалил: – Тебя раскусили! Скажи, за что ты кончил своего дружка?

– Вы о чем? – Борька совсем был обезоружен.

– Он опять прикидывается дурачком, – хмыкнул взбешенный следователь. – Я устал с тобой. Здесь всё как на ладони. Думал, все остальные глупцы? Ружье чужое с собой прихватил, документы, даже вещи! Даже портки, и теми не побрезговал! Да кто ты вообще такой? Начинающий киллер? Ха! Ну, докладывай, что ты с ним не поделил?

При этих словах Борька украдкой достал из кармана Пеликена, посмотрел в его смеющиеся раскосые глаза. И подумал, что это какой-то неправильный следователь. Что он так на него взъелся? Либо у него всегда такая манера разговаривать с подозреваемыми, вроде "плохого полицейского", либо что-то случилось в жизни. Причем аккурат перед тем, как Борьке оказаться в КПЗ. В любом случае нужно что-то делать. Если уж следователь сам первый начал, то Борьке ничего не остается, как тоже пойти на конфликт, но только другим оружием. Он улыбнулся, вспомнив ночные думы, и решил, что пора бы уже начать осуществлять свой план.

– Что ты лыбишься? – спросил следователь, увидев довольную гримасу на Борькином лице.

– Во-первых, не ты, а вы, – спокойно начал Борька. – Во-вторых, не грубите мне.

– Да, как ты смеешь… – начал возражать следователь.

– Не перебивайте! – здесь Борька был вынужден повысить голос. – Это, в-третьих. А в-четвертых, мне нужно позвонить.

– Да кто тебе позволит!.. – опять начал следователь, но Боря на этом месте внезапно рассмеялся. Следователь замешкался, он не знал, как реагировать. Судя по всему, все в этом кабинете при таком напоре реагируют одинаково. А Боря, увидев его замешательство, внутренне заликовал: "Не так-то он и крут, как хочет показаться". И тут же продолжил:

– Я не знаю, на сколько часов или суток вы имеете право меня здесь задержать, но, думаю, что наш разговор должен был начаться с этого. Зато я точно знаю, что имею право на защитника, адвоката, или кто у вас выполняет эти функции? А также на один звонок! – на последних словах он постарался сделать упор.

Следователь шумно запыхтел, обдумывая. Диктаторскую позицию он сдал, это он понимал. В итоге выдавил:

– Кому будешь… Будете звонить?

– Профессору Громову. Это мой наставник в научных исследованиях.

– Положено звонить только родственникам, – возразил следователь.

– Родственникам, думаю, что вы уже сообщили, а если не сообщили, то должны сообщить, – опять же спокойно продолжал Борька. – А мне нужно позвонить, считайте, что близкому человеку. Да, пожалуй, ближе него у меня не было никого за последние несколько лет.

У следователя на лице появилась ухмылка:

– Что? И девушки не было? Только профессор?

Борька понял шутку. Даже сам улыбнулся:

– Профессор все же ближе, – ответил он.

Ему опять повезло, в камере снова никого не было. Еще на посту ГИБДД отобрали всё, но, каким-то образом, оставили Пеликена. Во время обыска фигурка была в руке и полицейским даже не пришло в голову посмотреть, что у него в ладонях. А потом он машинально отправил статуэтку в карман. И теперь Борька не крутил талисманчик в руках, а внимательно рассматривал. До чего же он похож на того продавца! Да, сейчас он видел это отчетливо. Вон морщинки даже видны, как у него. Или это не морщинки, а трещинки на кости? Не важно, очень натурально вырезано. Настоящий мастер! Уж очень талисман на продавца похож. Правда, продавец был не толстый и не лысый. А вот лицо точь-в-точь. А может, Борьке так просто кажется. Да и продавец этот вечно везде мерещится. С другой стороны, все чукчи на одно лицо. Также, как и все китайцы. Поэтому не сложно и ошибиться. Но уж очень хотелось Борьке верить, что встречал он каждый раз именно того продавца с московской барахолки.

А сейчас он лежал и вспоминал допрос в кабинете. Да, следователь, конечно, тот еще тип. Его методы допроса обескураживают. Многие, наверное, сознались в своих грехах при таком напоре. Но Борьке нечего было скрывать. А все свои грехи он уже рассказывал раньше. И рассказал бы снова и даже с большими подробностями, но ведь следователь ничего и не спрашивал, а значит, и оправдываться было ни к чему. Но теперь Борька осознавал, что его положение гораздо хуже, чем он представлял. Если раньше он думал, что только незаконное хранение и ношение оружия является главной статьей обвинения, то теперь ему уже вешают убийство. Причем доказать обратное будет достаточно сложно. Хорошо, что хоть он смог дозвониться до своего наставника по научной работе. Правда, профессор Громов был достаточно замкнутым флегматичным человеком. Но что касается науки, Евгений Петрович был на коне. К нему можно было обратиться в любой момент, и тот всегда приедет, подскажет, поможет и словом, и делом. А вот по житейским проблемам Боря обращался к нему впервые. Каким-то чутьем он осознавал, что нужно звонить именно ему. Может быть, всему были виной слухи, порой доходившие до Борьки, что Громов Евгений Петрович как-то связан с верховными лидерами нашего государства. Может, это были лишь слухи, а может… В общем, Борька считал, что сделал на первом допросе всё, что мог, и теперь спокойно лежал и рассматривал Пеликена. Других забот не было. Он попросил принести ему тетрадь и ручку из своих вещей, но следователь отказал, сославшись на недостаточную изученность всех его записей.

А в Боре