Опасные игры с тенями. Том 0. Часть 4 - Лилла Сомн

не твой случай. Судя по вот этой горке табличек на твоём ложе и около него, ты сейчас жадно набираешь информацию. И тебе нужен целый материк. Любопытство и жизнелюбие всё равно возьмут верх и ты уйдёшь.

Амелия призадумалась.

— Или, во всяком случае, попытаюсь. А я, кстати, наверное, давно считаю себя нормой… Тайком от себя. Где‑то внутри я давно смирилась со своим характером и приняла себя такой, какая есть. Со всеми своими закидонами. Если я стану себя ругать, это ничего не изменит. Только отягчит ситуацию. Я ведь… и так буду творить всякую. Потому что часто с этим ничего нельзя сделать. Это не вырвать, пока это часть тебя. Можно пытаться, с руганью или без. Но мои любимые идиотизмы от этого никуда не уйдут. Надо подождать пока я созрею, и оно само отвалится. Пока я не «наемся» этим досыта. Не пойму, что всё, с меня хватит. И если это не уйдёт вместе со мной, то уйдёт оно из меня. Так уже было много раз. Только… теперь я этим хвастаюсь, как собственными "достижениями". "Я бросила дурить".

— Да. Верно подмечено. — кивнула сэльва. — Потому — дури самозабвенно. С полной самоотдачей и со всей серьёзностью. Играй в это с артистизмом, если некуда деваться.

Ами хихикнула, на момент дав волю воображению, и вновь поморщилась от боли.

— …Посылая критикующих, да. — весело добавила она. Вначале внутренних, затем и внешних.

— Угу. А пока вот. Выздоравливай.

Киона дружески похлопала кантинку по плечу, вручая чашу с жижей.

— На этот лечебный цикл приём этого типа препарата — последний. Так что, запомни этот неповторимый вкус.

Глава лечебницы засмеялась, и Амелия прыснула со смеху, едва не выплюнув первый глоток лекарства, и тут же поморщилась от боли.

— Кстати. — покачала головой сэльва. — Когда я говорила о том, что тебе надо к нам на госпитализацию, я и представить не могла, что это будет выглядеть вот так… Пациентка допила жидкость и отдала пустой стакан.

— Когда я согласилась — тоже. — произнесла она, осторожно вытирая повреждённые губы. — Жизнь развлекается, как умеет. И нас не спрашивает.

— Зато мы теперь чаще можем болтать. Заходи как‑нибудь вечерним светом на восстанавливающий чай, как почувствуешь себя получше.

Амелия кивнула и на какой‑то момент зависла, глядя на появляющееся из‑за горы свечение. Что это за светило? Утреннее или ночное? Она повернулась было спросить у Кионы, но той поблизости уже не было. Она что, растворилась в воздухе? Вместе с чашкой? Ами повертев головой, пожала плечами и, сдвинув таблички чуть в сторону, легла спать. Она правда очень устала за сейсвет.

Свет 57. Перед выпиской

Келе в храмах уже не было. Да и Ами вот‑вот уже должны были выписать.

Шли её последние света в Омилле. И это были прекрасные света. Кормили в храме отменно и амин аппетит частенько был поводом для добродушных шуток у работающих в столовой и у медперсонала. Среди которого, да и среди проходящих лечение здесь для даже не слишком общительной и предпочитающей чтение разговорам Ами нашлись чудесные собеседницы и собеседники. Конечно же, само чтение, на которое теперь хватало времени и сил, было самой увлекательной вещью, при этом оставляя достаточно времени даже на сон. Небывалый, невероятный случай в аминой жизни.

Обычно приходилось выбирать, и не всегда выбор был в пользу отдыха. Поэтому Ами, можно сказать, страдала хронической нехваткой сна всю свою сознательную жизнь. Нынешний же режим света был практически идеальным. Всегда бы быть ему таким. Не засорённым лишними хлопотами по добыванию пропитания, бытовыми заботами и лишними людьми с их "важными" делами.

Наверное, ещё и поэтому в целом выздоровление шло быстро. Практически безболезненные процедуры приносили значительное улучшение, отнимая совсем немного сил и времени. По крайней мере, у Ами точно. Кантинские многое потеряли, отказавшись от ведьмии. И приобрели много боли и дискомфорта взамен. После травм в кантинской лечебнице ей и всем остальным городским восстанавливаться приходилось довольно долго. Мази, настои и припарки были не столь эффективны, как омилльские, но помогали хорошо, насколько это было возможно. Однако, при этом большинство имело какой‑то неприятный вкус или эффект, иногда и не один… В лучшем случае это была лёгкая горечь или пощипывание на коже. В худшем… лучше было и не вспоминать. Видимо, так было для того, чтобы болеть и попадать в травматичные ситуации кантинским было неповадно.

На родине на аминой ноге сейчас красовалась бы массивная глиняная шина. Они были не слишком‑то удобны, тяжеловаты, ходить с ними было нельзя, да и даже спать‑то было проблематично. Когда Ами очнулась здесь, на её ноге был лишь лёгкий каркас, который вскоре был снят. И она даже уже почти не хромала. Умеют они здесь как‑то договориться с костями…

Неспроста немалая часть напыщенных, обыкновенно категорически родинолюбиво настроенных кантинских, при возникновении тех или иных проблем со здоровьем под разными предлогами отправлялась в соседние города за медицинской помощью. На время начисто позабыв о своих искренних убеждениях о превосходстве родного города и демонстрируя крайнее приятие и любезность по отношению к соседствующим. А что делать. Все выживают в этом мире как могут. И любые средства хороши для поддержания здоровья и одновременно хрупкой самооценки на плаву. Всё ради комфорта. Отличный девиз.

Амелия подняла глаза от книги на причудливо высвеченное очертание горы на фоне вечернего неба в окне. Опять она прочитала весь свет. Это… чудесно. Она заслужила немного покоя и интересного отдыха.

Да. Определённо, света, проведённые здесь, помогли ей успокоиться до того, что она стала намного терпимее и снисходительнее относиться к чужим и своим собственным недостаткам и к неуклюжим попыткам как‑то замаскировать их. Что так чудодейственно повлияло на неё, позволяя сэкономить кучу времени и нервов, просто избегая этого в мыслях, где они зарождаются, и, как следствие, в жизни? Местный покой? Или кионины лечебные травы? Ведь наверняка же практичная сэльва решила вместе с телесным здоровьем бывшей секретары участка немного поправить и её психическое, добавив к стандартным наборам лечебной жижи седативные или поддерживающе‑стимулирующие средства. В любом случае, что бы это ни было, Ами чувствовала себя прекрасно. «В потоке», как говорят эльфы.

«Будь в потоке».

Об этом эльфийском приветствии Амелия узнала болтая с находящейся в тот свет на дежурстве сэльвской лекаркой Элу. Оно означало не беспокоиться понапрасну, не суетиться, не торопить события, идти вместе с жизнью. Как раз то, чего самой Ами всегда гнусяцки не хватало. Вечно суетящаяся, спешно хватающаяся за всё сразу в попытках куда‑то успеть