Другие вселенные Альби Брайта - Кристофер Эдж

Под постом – фотка: папа в Овальном кабинете в Белом доме жмёт руку какому-то человеку, который выглядит как голливудская кинозвезда. Этот человек ослепительно улыбается на камеру, а папа нервно скалится, словно не может поверить, что жмёт ему руку. Я тоже, как и папа, не верю своим глазам.

В своей передаче отец общается в основном с поп-звёздами и знаменитостями: может, например, толкнуть какого-нибудь стендап-комика в бак с диетической колой. Но на этой фотке – из этой другой Вселенной – он жмёт руку самому президенту Соединённых Штатов.

Я смотрю на плохого Альби, который пролистывает фотографию, и начинаю понимать, что его Вселенная отличается от моей не только новой планетой между Юпитером и Марсом. В этой Вселенной в папином профиле в Твиттере написано, что он создал холодный синтез, а я понятия не имею, что это такое.

– А что такое холодный синтез? – спрашиваю я.

Плохой Альби хмурится пуще прежнего.

– Да ты хоть что-нибудь знаешь, мальчик-клон? – презрительно отвечает он. – Ведь никто же не поверит, что ты – это я, если ты не в курсе даже таких простых вещей. Холодный синтез – это гениальное изобретение моего отца, которое должно было сделать из него миллиардера. Ядерная энергия от генератора холодного синтеза величиной с микроволновку. Звёздная энергия, безопасная, холодная и чистая, – в каждый дом и офис по всему миру. Нет больше ни глобального потепления, ни нехватки продовольствия, ни бедности. Бесконечная энергия решает все проблемы в мире. А эта отцовская благотворительная организация просто взяла и отдала это величайшее открытие даром. Дурацкий фонд Ш.Э.Б.

Этот Альби из параллельной Вселенной уже не на шутку меня раздражает. Пусть в этой параллельной реальности мой папа гений – но почему же я тогда такой идиот? Я стараюсь держать себя в руках. Ведь я сюда переместился не для того, чтобы ругаться с самим собой. Я здесь, чтобы найти маму.

– А что мама обо всём этом думает? – спрашиваю я его, стараясь скрыть сарказм. – Она точно молчать не станет, если узнает, что папа собрался заменить тебя клоном.

Плохой Альби смотрит на меня так, словно я попросил его прыгнуть в чёрную дыру.

– Моя мама умерла, – медленно выдавливает он из себя каждое слово, и от ярости его лицо заливается краской. – Она умерла от рака, когда я был грудным ребёнком.

Мне кажется, что моё сердце превращается в ледышку. Нет. Она не могла умереть. Не здесь. Папа говорил, что согласно квантовой физике в параллельной Вселенной мама должна быть жива. Но если верить плохому Альби, это не так.

– Её имя, наверное, напечатано у тебя на стопе, – говорит он, не отрывая от меня взгляда, полного ненависти. – Фонд Шарлотты Элизабет Брайт занимается всеми отцовскими изобретениями – от холодного синтеза до клонов. Он говорил, что назвал благотворительность в честь матери, чтобы память о ней была жива, – зато ему не терпится забыть про меня. Ты ходячее тому доказательство.

Я отворачиваюсь к карте Солнечной системы, которая висит над кроватью плохого Альби, и, уставившись на неё невидящим взглядом, чувствую, как по щекам текут слёзы. Светло-фиолетовая планета между Юпитером и Марсом постепенно расплывается. Папа говорил, что параллельная Вселенная может отличаться от нашей совсем чуть-чуть. Эта Вселенная отличается совсем не тем, чем надо.

Чёрная дыра в моём сердце болит ещё сильнее, чем раньше. Если бы у меня была Звезда смерти, я бы разнёс эту новую планету на мелкие кусочки. Но глубоко в душе я знаю, что маму этим не вернёшь.

Я со злостью смахиваю слёзы. Такое ощущение, что я потерял её снова, а плохому Альби хоть бы хны.

Я замечаю за его спиной коробку, она всё ещё лежит на боку. И в темноте видно, как по экрану маминого компьютера бегут нули и единицы. Счётчик Гейгера всё ещё подключен к ноутбуку, а рядом с ним лежит банан, готовый излучать ядерные частицы. Всё, что мне нужно сделать, – это дождаться пока плохой Альби отвернётся, забраться в коробку и убраться из этой дурацкой параллельной Вселенной.

Но он по-прежнему смотрит на меня не отрываясь, и на его лице появляется мерзкая ухмылка.

Я чувствую себя прямо как в том мультике, где Багз Банни и Даффи Дак до чёртиков проголодались и кролику начинает мерещиться, что Даффи – огромный хот-дог. Плохой Альби смотрит на меня прямо как оголодавший Багз Банни.

– Что? – спрашиваю я его, а сам пытаюсь сообразить, как же мне побыстрее добраться до коробки.

– Если мой отец придумал клона, чтобы сделать из меня паиньку, тогда давай оправдывай ожидания, – говорит он. – Раз уж он хочет, чтобы я вёл себя хорошо в школе, тогда ты и пойдёшь в школу вместо меня.

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Только не это. Я перенёсся в параллельную Вселенную не для того, чтобы ходить здесь в школу. Я смотрю на коробку, пытаясь прикинуть, смогу ли проскользнуть мимо злобного близнеца, добраться до коробки и смыться из этой Вселенной. Нет, я даже крышку не успею за собой закрыть.

– Не могу, – говорю я ему. – Я не могу пойти в школу вместо тебя. – Я продолжаю бормотать что-то невнятное, пока мой мозг лихорадочно пытается придумать оправдание: – Ты же сам сказал, что я ничего не знаю. Как я, по-твоему, смогу всех убедить, что я – это ты?

– Ты клон, – отвечает плохой Альби с угрозой в голосе. – Клоны именно это и делают: притворяются тем, чем на самом деле не являются. Раз мой отец хочет себе идеального сыночка, тебе придётся стать лучшим в классе. А я пока тут позависаю. – Он хватает со стола циркуль и угрожающе тычет им в мою сторону. – Короче, – говорит он, – одет ты как раз для маскарада, только маску эту дурацкую сними, и бронежилет тоже. Я думал, папа броник ещё в прошлом году выбросил, когда вместо горного велика купил мне электрический скутер.

Я открываю рот, чтобы возразить, но так и не произношу ни слова, потому что плохой Альби втыкает острый кончик циркуля прямо мне в бронежилет и угрожающе шипит:

– Ну что, мальчик-клон, посмотрим, как тебе понравится быть мной.

Я шагаю в Клакторпскую среднюю школу, наступая на каждую трещину на тротуаре. За спиной у меня рюкзак плохого Альби, он вручил мне его и, пригрозив циркулем, выпроводил из дома. В голове у меня крутятся одни ругательства: если я произнесу хоть одно из них вслух в школе, меня непременно накажут и отправят домой.

Я оглядываюсь по сторонам, пытаясь уложить у себя в голове, как же так вышло, что я угодил в этот кошмар. Все улицы выглядят по-прежнему. Дома тоже. Припаркованные машины стоят на своих обычных местах: я прохожу мимо них каждый день, когда иду в школу. В конце улицы Шерман я сворачиваю налево и иду вниз по Апплтон-драйв, потом поворачиваю направо на Пристли-авеню и вижу вдали ворота Клакторпской средней школы.