Куплю любовницу для мужа - Евгения Халь

Клиенты Гордея, которые могли купить любую информацию, предпочитали платить за то, чтобы скрыть правду. И, прежде всего, от самих себя. Сам Гордей не раз давал своим клиентам самый важный и мудрый совет: "Не будите лихо, пока оно тихо!"

И сам же жил по этому принципу. Хотя и предложил сделать тест ДНК в самом начале, когда вернулся со стажировки за границы, узнал, что Настя родила и позвал ее замуж.

— Как я могу выйти за тебя, если ты не веришь моим словам? — обиженно произнесла тогда она. — Доверие, Гордей, доверие. Вот что самое важное в отношениях. Без этого ничего не построишь. И если ты требуешь доказательств, значит, нам незачем жениться.

Он был с ней согласен. Он не спорил. Видя ее бедственное положение, нищету и халупу, в которой она оказалась, Гордей, ослепленный чувствами к ней, тогда подумал, что если бы она хотела его просто использовать, и на его горбу въехать в сытую жизнь, то согласилась бы на все его условия. Но она гордо стояла на своем. А гордость бедняков — это очень дорогое удовольствие. Тогда он даже на минуту не задумался о том, что эта гордость может быть блестящим блефом. Но уже будучи подающим большие надежды адвокатом, оставил себе лазейку: потребовал заключить брачный договор. И внес в него один пункт: при разводе Настя обязана будет согласиться на тест ДНК. И если выяснится, что ребенок не от Гордея, то обе они, и Настя, и Белка не получат от него ничего.

Бегло просмотрев договор, Настя наткнулась на этот пункт, подняла глаза на Гордея, и он увидел блеснувшие между ресницами слезы.

— Ты же сама говорила о доверии, Настюша, — мягко заметил он.

Он и в самом деле считал, что важнее доверия нет ничего. Особенно когда речь идет о ребенке. Если все же выяснится, что Аристарх — отец Белки, как он, Гордей, посмотрит в глаза дочке? Как выдавит из себя эту фразу:

— Ты не моя?

После того, как ночами вставал менять ей памперсы. Как водил в цирк, зоопарк и на каток. Как, улыбаясь, фотографировал ее первые шаги, подбадривая:

— Ну, иди к папе! Еще шажок, и еще! Вот так! — и, раскинув руки, ловил ковыляющую кроху, прижимая ее к себе.

Можно, конечно, просто промолчать. В конце концов, не тот отец, кто зачал, а тот, кто вырастил. Но Гордей слишком хорошо знал самого себя. Изворотливость адвоката и умение врать не краснея, он оставлял за порогом дома. А в семье требовал правды. Поэтому и предложил Насте пожить отдельно, когда осознал, что между ними разверзлась пропасть недоверия. Жена поняла его. Она вообще всегда его понимала. Но Настя — взрослый человек. А Белка еще ребенок. Нужно ли нагружать ее правдой и подробностями? Он был уверен, что нет. Ни в коем случае! Слишком много примеров перед глазами. Дети, которые не выдержали сложностей родительских отношений, и скатились в наркоту или стали постоянными пациентами дорогих и закрытых психиатрических клиник. Такой судьбы для дочки он не допустит!

Несмотря на свою требовательность, Белка — это все, что у него есть. Его самого воспитывали в строгости. И свой жизненный успех Гордей считал результатом спартанского воспитания. Так что лучше пережать, чем недожать. Особенно среди людей его круга, в котором богатые родители были все время озабочены тем, как бы скрыть грешки напортачивших избалованных мажорных деток, которые то сбивали пешеходов на папиных крутых тачках, то спьяну топили в океане яхты с экипажем на борту, то избивали прислугу.

Пока что идея с открытым браком сработала на "ура". Впервые за много лет Гордей проснулся без камня на сердце и чудовищной скуки в душе. В конце концов, он это заслужил. Ведь у него даже секретарши нет, чтобы раскладывать ее на столе, когда босс не в духе. Женская мудрость — она в том, чтобы вовремя смолчать и закрыть глаза. И сделать вид, что ничего не понимаешь. Вот Гордей и научит Настю этой мудрости. Пришло время повзрослеть.

Анастасия

Не знаю, как я дожила до того момента, когда за Гордеем закрылась дверь. Теперь можно не сдерживаться. Опускаюсь на пол в кухне, в уголке между круглым диванчиком и стеной, вцепляюсь в ножку стула и даю волю слезам. Врет он все! Не сердцем чую — маткой. От него пахнет чужими бабами. Я слишком хорошо знаю своего мужа. Когда наши чувства были на пике, и мы еще не спали ночами, устраивая марафоны любви, Гордей утром выглядел так же. Довольный, как сытый хищник. Как-то рано утром, после того, как мы половину ночи любили друг друга, и на рассвете он заснул мертвецким сном, я шутя нарисовала на его спине и шее оранжево-черные полоски: черные — карандашом для глаз, оранжевые — румянами, пока он досыпал последние и самые сладкие полчаса до будильника.

Рассматривая боевой раскрас в зеркале, Гордей притворно нахмурился и грозно спросил:

— И как я теперь в суд поеду? Вот скажи мне, вредительница! Эта ваша женская гадость, наверное, простой водой не смывается. Недаром так дорого стоит! — он дотянулся до полоски на шее и потер ее пальцем.

Косметика от Кардена слегка размазалась, но не сдалась.

— Неа, — радостно подтвердила я. — Не смывается. Ну и что? Пусть все видят, какой у меня грозный тигр! Ну, в крайнем случае, скажешь, что через кожу проступила твоя внутренняя суть. Как в фантастических фильмах про героев. Знаешь эти комиксы, где скромный задрот вдруг оказывается Человеком-пауком, и у него так ррраз! И синие трико в облипку!

— Трико, говоришь? — уточнил Гордей. — А ну иди-ка сюда, трепетная лань! Или ты отмоешь тигра, или тебе конец. Загрызу! — он, грозно рыча, бросился на меня, сгреб в охапку и принялся целовать.

— Все-все! Я тебе сейчас все ототру косметическим молочком! Пощади! — кричала я, отбиваясь изо всех сил. — У меня уже внутри все болит! Я больше не могу! Спасите, люди! Да где же этот чертов Человек-паук? Никогда его рядом нет, когда девушка погибает!

Добежав до туалетного столика в спальне, я схватила флакон с молочком для снятия макияжа и потрясла им в воздухе: — Вот! Я сейчас все гениально смою! Клянусь любимыми пуантами!

— Ни за что! — прорычал Гордей и выбил флакон у меня из рук. — Сама нарвалась, женщина! Никто тебя не спасет! Знай свое место: быстро в койку! Рррррр! Моя внутренняя суть требует жертв и крови! И мяса! — он закинул меня на плечо и укусил за попу.

— Дурак! Больно же! — завопила я, молотя кулаками по его спине.

— Тигры не ведают пощады и жалости! Ничего тебе не поможет, девочка моя! — ревел Гордей, зубами стаскивая с меня трусики.

Господи, где это все? Где это пронзительное счастье, от которого хотелось летать? Почему все покрылось липкой паутиной страха и вранья? Почему он меня разлюбил? Ведь я продолжаю так же любить его. Может быть, мужчины просто не в состоянии долго удержаться на пике чувств?

Настойчивый телефонный звонок возвращает меня в реальность.

— Доброе утро, Настя! — голос Макса звучит бодро. — Ты подъезжаешь? У меня тут девчонки собрались.