Путь в Беловодье - Роман Буревой

– Конечно.

– Помнишь мальчишку, что приходил ко мне на прием? Беловолосый. И аура у него совершенно необычная. Помнишь?

– Кажется, да, – отвечала она неуверенно. Про ауру, разумеется, ничего не знала, но сделала вид, что посвящена.

– Его звали Юл. Юл Стеновский.

– Ну да, да. – Она закивала охотно. Теперь тоже вспомнила, без всяких колдовских ухищрений. – У него еще отца убили. В газетах писали. Того человека застрелили в подъезде. Предприниматель. Но не из богатых – концы с концами сводил.

– Убийцу нашли?

– Не… Нашли. Колдун удивился:

– Когда?

– Да почти сразу же. Кто-то закопал три трупа на пустыре возле недостроенного дома. Дед из поселка пошел гулять с собакой, собака могилку и разрыла. Менты понаехали. По каким-то признакам решили, что один из них и есть убийца. Знаешь, от чего тот парень умер?

Роман пожал плечами.

– От обезвоживания, – с торжеством в голосе объявила Тина.

– Странная смерть для киллера, – невозмутимо заметил колдун. И добавил: – У этого парня были кроссовки сорок пятого размера.

– Откуда ты знаешь?

– Видел его следы на воде.

Да, Роман помнил теперь, как ходил к дому убитого и в луже разглядел отражение чьей-то руки, рукав кожаной куртки и след ноги, обутой в кроссовку. В своем сне наяву Роман снова вопрошал воду у подъезда, и она ему отвечала. Но не это было главным. Главным было другое: ниточка тянулась куда дальше. Изображение парня со светлыми, как у Юла, волосами появилось на дне тарелки с водой, едва Роман Вернон задал водной стихии вопрос: “Почему убили Александра Стеновского?” Этот блондин в светлом плаще не был убийцей, он был причиной, из-за него киллер всадил две пули Стеновскому в сердце. А на шее у незнакомца сверкало серебряной нитью водное ожерелье. Вот оно! Вот! Вот к чему относилось предчувствие того дня. Предчувствие, от которого темнела вода, суля грядущие беды.

Ожерелье с водной нитью на шее человека в светлом плаще… Да, именно! Кто-то сплел ожерелье и подарил незнакомцу. Значит, должен быть еще один, умеющий плести нити, кто мог покуситься на власть господина Вернона. А ведь прежде Роман считал себя единственным водным колдуном. И вдруг – известие, что соперник существует, что может отнять любимую стихию. Романа охватило чувство, похожее на жгучую ревность, которую ничем нельзя загасить. Колдун, не колеблясь, решил, что рано или поздно доберется до того, второго. Вернее, сначала до парня, что носит ожерелье, затем до искусника, что его сплел. Роман бросился в погоню. А дальше…

Колдун споткнулся о свое беспамятство, как о невидимый камень. Что было дальше, он не успел вспомнить.

Но вспомнит. Начало положено.

– Как ты тут без меня жила? Весело? Может, ухажер появился? – Грубоватая шутка. Но ведь год – время долгое. Кто знает.

Тина вдруг залилась слезами.

– Э, ну если кто появился… так чего плакать? А? Тина затрясла головой: все не так, не так!

– Рома… меня изнасиловали… – выдавила сквозь рыдания.

Роман опешил. С минуту он не знал, что сказать. Потом спросил:

– Когда? Где?

– Вскоре как ты уехал. Здесь… в доме.

– Что за ерунда! А охранные заклинания? Как вообще чужак в дом проник? Ты его сама впустила?

– Нет. Я спать легла. И вдруг слышу – шаги внизу. Ни одно заклинание не сработало. Ты на меня заклятие наложил перед отъездом. Так оно сначала защитило… А потом… ничего… не вышло.

Роман не поверил поначалу. Но нет, Тина не лгала – такое придумать ее фантазии не хватит. И мучилась она искренне. Но как могла беда случиться? Неужто вся колдовская сила исчезла и заклинания распались? Да распались ли? Вон, на входной двери до сих пор колдовской замок держится!

– Вот что, идем в кабинет да отыщем этого мерзавца, – предложил Роман.

Ему хотелось немедленно что-то сделать, исправить, перечеркнуть.

– Не надо, а…

– Почему? Она замялась:

– Рома, с тобой что-то случилось, и ты даже не помнишь что… Я бы не стала рисковать. Вдруг колдовской шок, ну… повлиял…

– А я рискну, – отрезал колдун.

Прежде чем войти в кабинет, Роман проверил охранные заклинания. Они действовали, хотя ослабли за год. Но ослабли совсем чуть-чуть. И никаких следов чьей-то враждебной воли.

Тина зажгла свечи, и запах горящего воска смешался с запахом речной воды. Она села на стул, ссутулилась и отвернулась, чтобы на колдуна не глядеть. Роман шагнул к буфету. У него были четыре белые тарелки кузнецовского фарфора – он это помнил точно. Сейчас в буфете стояли только две.

Что за ерунда? Кто взял? Он сам? Или кто-то другой? Тот, кто проник тайком в кабинет… Колдун постарался подавить гнев, сейчас любые эмоции только мешали. Поставил в центр стола тарелку, налил воды из кувшина. Взял Тину за руку, осторожно опустил ее ладонь на поверхность воды.

– Думай, – приказал шепотом. И посмотрел ей в глаза.

Она кивнула. Вода под ее ладонью замутилась. Пошли круги. Что-то мелькнуло. Тень. Свет. И пропало. Кто-то, куда сильнее Романа, не давал увидеть свое отражение. Колдун попробовал вновь. Опять не получилось. Круги, тени, свет. И вдруг сильнейшая отдача. Роман задохнулся от боли. Потом к горлу подступила тошнота. Но колдун не желал уступать. Отвечай же! Отвечай! – требовал он у подвластной стихии.

Вода в тарелке сгустилась, утратила прозрачность, и сквозь муть уже стало пробиваться изображение. Лестница в его доме, дверь открывается и… Картинка треснула и разлетелась тысячами осколков, серая взвесь замельтешила в воде, а дно тарелки почернело.

Роман спешно выплеснул воду и перевернул тарелку. Донышко будто сажей припорошило: колдовской удар прожег фарфор насквозь. Этого Роман не ожидал. Что это могло значить? Объяснений не находилось. Липкий животный страх мгновенно прошил тело – пустота в животе, ноги ватные, руки будто не свои. Роман почувствовал себя мелкой тварью, на которую объявлена охота.

– Иди! – приказал Тине. – Видишь, ничего пока не получается. Завтра свежую воду привезу из Пустосвятово, тогда еще раз попробуем.

– Не надо! – Тина выбежала из кабинета.

Она хотела пожалобиться Роману, рассказать о призраке Медоноса, что преследует и не дает покоя. Но после неудачи с водным зеркалом ничего говорить не стала. Да и как признаться Роману, что мерзкий голос постоянно твердит: “Он любит другую”?

Неудача колдуна обескуражила. Ничего подобного не бывало прежде. Может, колдовской шок виноват? Нет, ерунда. К тому же шок почти прошел, хотя раны так и не закрылись. Причина в другом. Но в чем, водный колдун не знал.

Надо вспоминать, и вспоминать немедленно. И прогнать страх, как мерзкого приблудного пса. Роман глотнул воды из бутыли, разбил испорченную тарелку и растянулся на диване тут же, в кабинете. Что за напасть! Одна тарелка осталась. А если и последняя вот так же, в черноту… У матери, кажется, были две. Надо выпросить. Ладно, о тарелках потом. Сейчас – вспоминать. Вновь смочила веки пустосвятовская влага, и колдун погрузился в прошлое. В свои