За красивые глаза - Вера и Марина Воробей

Заиграла новая мелодия. На этот раз это была быстрая, ритмичная и зажигательная песня в стиле «техно». Такую музыку Незнакомка терпеть не могла.

– Да не расстраивайся ты так, – попыталась успокоить подругу Каркуша, однако ее плечо уже неудержимо начало дергаться в такт музыке. – Сейчас вернется, вот увидишь!

– Я в порядке. – На Ольгином лице отразилось подобие улыбки. – Вы идите, танцуйте…

– Правда?! – не смогла сдержать радости Катя. – А ты точно не обидишься?

Во-первых, Каркуше и впрямь очень хотелось попрыгать, а еще больше ей хотелось это сделать вместе с Павлом.

– Идите, – повторила Незнакомка. – Я в коридор выйду, а то здесь душно…

И поскольку в зале действительно было очень душно, Катя не стала спорить.

– Мы только один танец, Оль, и сразу к тебе! – немного извиняющимся голосом пообещала она и решительно взяла своего спутника под руку. Павел и не думал сопротивляться, он только успел на ходу весело крикнуть Ольге:

– Да плюнь ты на него! Посмотри, сколько вокруг классных ребят!

«Не надо было мне сюда идти!» – принялась ругать себя Ольга, как только Каркуша с Павлом ушли танцевать. Двигаясь медленно и нерешительно, она пробиралась к выходу, подошла к окну и не заметила, в какой момент по щекам покатились слезы. И лишь когда одна слезинка капнула на белый подоконник, превратившись в маленькую круглую лужицу, она всхлипнула и закрыла лицо руками. Сейчас ей было жалко себя, и своего отца, и даже маму…

Об Артеме Незнакомка старалась не думать, но чем больше старалась, тем неотступнее к сердцу подступала тоска. Это было ощущение конца. И еще ей казалось, что такое уже однажды с ней было. «А ведь и вправду было… – С горечью Незнакомка вспоминала свой первый и, увы, неудачный роман. – Почему же я такая невезучая?» Оля перевела дыхание и, опустив указательный палец в собственную слезинку, вывела на подоконнике: «Артем». А поскольку тот оказался пыльным, буквы выделились на нем достаточно четко. И, будто бы испугавшись чего-то, Оля быстро провела по подоконнику ладонью. Вскоре вместо слова «Артем» остались лишь грязные разводы.

Ее разбудил телефон. К счастью, родители не проснулись. Папа всегда после укола спал крепко, а мама, как мы уже знаем, имела привычку на ночь отключать в своей комнате телефон. Машинально Ольга глянула на часы. Было только двадцать минут двенадцатого. А ей казалось, что уже глубокая ночь.

– Алло, – отозвалась Незнакомка глухим, еще не проснувшимся голосом.

– Куда же ты пропала? Мы с Пашей по всему институту тебя искали! Хоть бы предупредила! – кричала в трубку Каркуша.

– Извини, так получилось. – Меньше всего Незнакомке хотелось сейчас оправдываться и объяснять, почему она ушла с дискотеки, никого не предупредив. Да и была ли в том необходимость? Ольге казалось, что и так все предельно ясно.

Внезапно Каркуша как-то странно ойкнула, а затем в трубке послышались посторонние звуки – шуршание и громкая возня. Потом наступила тишина, и Незнакомка даже подумала, что связь прервалась.

– Алло! Ну где ты там? – крикнула она в трубку.

– Оля… – изменившимся, каким-то даже не своим голосом закричала вдруг Каркуша. – Я тебя очень прошу: приходи! Артему плохо!

– Что с ним? – испугалась Незнакомка. Все это казалось ей странным: если Артему действительно плохо, почему Катя не сказала об этом сразу? И почему так резко изменился ее голос? Ольга почувствовала, как учащенно забилось сердце. – Да не молчи ты!

– Умоляю, приходи! – сдавленным голосом повторила Каркуша, в трубке что-то щелкнуло, а вслед за этим послышались короткие гудки.

В следующую секунду Ольга дрожащими пальцами набирала Каркушин номер. Но к телефону, как долго она ни держала трубку возле уха, никто так и не подошел.

Незнакомка включила верхний свет, схватила первое, что попалось под руку, – те самые кожаные брюки, в которых она ходила на злополучную дискотеку, и клетчатую рубашку, – натянула все это на себя и, стараясь не шуметь, прошла в ванную. Там она наскоро умылась ледяной водой, почистила зубы и причесалась. Маму Ольга решила не будить, надеясь в скором времени вернуться домой. Затем она юркнула в прихожую и, не зажигая света, точно так же, как и тогда, когда они ночью ходили с папой гулять, нащупала на вешалке ветровку, переобулась, провернула ручку замка и, никем не услышанная, выскользнула за дверь.

С каждой секундой девушке становилось все тревожней. Она шла очень быстро, сердце колотилось в такт шагам, в какой-то момент она даже перешла на бег. Предчувствия были самыми недобрыми. Этот телефонный разговор был более чем странный… И почему Каркуша не взяла потом трубку, ведь она перезванивала несколько раз? Но почему-то Ольга переживала больше не за Артема, хотя в разговоре и прозвучала фраза, что ему плохо, а именно за Каркушу.

Бегом поднявшись по лестнице, – Каркуша и Артем жили на третьем этаже, – Незнакомка нажала на кнопку звонка. Дверь открылась тут же, будто кто-то стоял и караулил у «глазка», когда она позвонит. Что угодно ожидала увидеть Ольга, но только не то, что увидела. На пороге стояла и нагло улыбалась… Ирина. Та самая рыжая девица, что увела на дискотеке Артема.

– Пришла?! – с непередаваемыми интонациями в голосе поинтересовалась она.

И в эту секунду из большой комнаты вышла и застыла в дверном проеме Каркуша. Не сразу подняла она на Ольгу заплаканные и полные отчаяния глаза.

– Прости меня, – слабым голосом произнесла Каркуша. – Она приставила ко мне пистолет. Сказала, чтобы я говорила что угодно, лишь бы ты пришла! – И Каркуша безжизненно уронила голову, будто сил ей хватило лишь на то, чтобы сказать эти слова. Но через мгновение она снова подняла голову, и Ольга увидела, что по ее щекам текут слезы.

– Пи-сто-лет? – медленно, по слогам выговорила Незнакомка, словно выходя из оцепенения.

Все это было похоже на кошмарный сон. И тут она вздрогнула. Вздрогнула от хохота, громкого, наглого, неуместного. Она медленно повернула голову и с ужасом увидела совсем близко, в нескольких сантиметрах от своего лица, черное дуло. Оно дрожало и прыгало, потому что Ирина вся сотрясалась от безудержного, истеричного хохота. Потом, все еще продолжая смеяться, она опустила руку с пистолетом, другой достала из кармана пачку сигарет, зубами вытащила оттуда одну и, медленно поднеся к сигарете дуло пистолета, нажала на курок.

Раздался сухой щелчок, и из дула выскочил дрожащий синеватый язычок пламени. Ирина прикурила, засунула пистолет за пояс кожаной юбки и, вытянув в трубочку накрашенные ярко-красной помадой губы, с наслаждением выпустила изо рта тонкую струйку дыма. Наконец она перестала хохотать. Впрочем, в ушах Незнакомки еще долго звучал, будто усиленный эхом, ее дикий, отрывистый, похожий на лай, смех.

– Дурочки! Зажигалки испугались! – сказала Ирина, делая глубокую затяжку. – А чего это мы, собственно говоря, в прихожей стоим? – невинно захлопала ресницами она. – Пойдемте в комнату, разговор есть.