Черная аллея - Микки Спиллейн

— Даже те, что носят ребята из «Сват»?*

— Ну, это зависит от многих факторов. Расстояния, калибра... Ну, ты меня понимаешь.

— Но если на нем действительно была такая броня, она сработала. Уго Понти жив и здоров, продолжает шустрить, не выказывая ни малейшей усталости или страха.

* SWAT — «Special Weapons and Tactics Unit» — группа специального назначения в американской полиции, используется в борьбе с терроризмом, при освобождении заложников и пр.

Пат кивнул.

— Так как ты можешь все это объяснить?

— Ну а в библиотеке, в справочниках по баллистике ничего нет, что ли?

— Я смотрел.

— И что же?

— Одна из американских фирм, — начал Пат, — разработала новую технологию. Настоящая революция в этом деле. Вот только с продажей оплошали. Или же наши покупатели просто недооценили изобретение и остались, что называется, в дураках. Кажется, только британцы купили.

— И что в нем такого особенного, в этом изобретении?

— Ну, во-первых, этот защитный материал раза в четыре эффективнее. Останавливает практически любую пулю. Объем, то есть размер, очень важный фактор, тоже сведен к минимуму. Жилет практически невесом. Никто не увидит, что на тебе надета эта штука, и, если только тебе не попадут в голову, можешь быть совершенно спокоен. Недостаток — цена. Я так понял, жутко дорогая штука и простым смертным практически недоступна. К тому же и технология весьма сложная и держится под особым секретом. Возможно, они разрабатывали эти жилеты для королевских особ и операций, связанных с особым риском.

— Не станешь же ты причислять мафиози к разряду простых смертных, Пат, — заметил я. — Уж чего-чего, а денег у них куры не клюют, да и секрет могут купить практически любой... Скажи, а тебе не доводилось сталкиваться с Уго после этих двух историй?

— Ну, после первой перестрелки мы разыскивали его, наверное, с месяц. Ездил в Мексику, отдохнуть от трудов праведных. А после второй стычки вернулся домой недель шесть спустя. Ездил в Канаду, на какую-то погулянку.

— И, конечно, без всяких там паспортов?

— Естественно. Только виза для Мексики, вот и все.

Известно, что старик жутко на него злился. Но, с другой стороны, сам знаешь, Уго для него теперь единственный свет в окошке. Мы даже обследовали парнишку по медицинской части и не нашли на теле ни единой отметины. Ловко, правда?

— Да уж... — Я встал и потянулся. — А алиби у него крепкое?

— Ну конечно. У Понти на этот счет всегда все в порядке. Всегда найдется человечек, который подтвердит.

— Ну а какова официальная версия? Ведь прокуратура должна была выступить с соответствующим заявлением.

— Должна, но не выступила. Заваруха на пристани, все, кто там стрелял и был застрелен, рассматривается в целом, без каких-либо попыток выявить правого и виноватого. Просто объявили, что то была гангстерская разборка в чистом виде и что все трупы опознаны.

— И я в том числе?

Пат помолчал, потом заметил:

— Как ни странно, но твой вопрос особо не муссировался. Просто были опубликованы кое-какие факты из твоей биографии, а поскольку никто из газетчиков не знал, что ты на этой пристани делал, пресса вскоре утихла. — Он снял ноги с ящика стола, опустил их на пол. — Правда, кое-кто из репортеров разнюхал, что ты поцапался с Лоренцо Понти.

— Да ты чего, Пат? Ничего я не поцапался! То была рутинная работа. Мне надо было выяснить, кто в действительности владеет теми четырьмя зданиями, что на Пятой авеню. Оказалось — старик Лоренцо. Хорошая сделка. Никаких претензий со стороны налогового управления, оформлено чистенько, все честь по чести. И угрожать мне стали только потому, что старик вообразил, что я сую нос не в свои дела.

— Но хамить ему в его собственном ночном клубе было вовсе не обязательно, Майк.

— Он тоже за словом в карман не лез!

— Ладно, перестань, Майк. Сам знаешь, чем это могло закончиться. Он был со своими телохранителями.

— Да, но я все-таки его достал! Прижался спиной к стенке и держал на мушке, и его гориллы рыпнуться не могли!

— Тебе просто повезло, приятель.

— Как бы не так! Понти стоял прямо передо мной. И он бы схлопотал первую же пулю. А я ни хрена не выстрелил.

— Так чего ж ты не выстрелил?

Я оскалил в усмешке зубы.

— Пат, дружище, ты кое о чем забываешь...

— О чем это?

— О том, какая у меня репутация. Я птица крупного полета. И стрелок хоть куда, Пат. Специально храню газетные вырезки, где все это написано.

— И старые шрамы — тоже...

— Однако, как видишь, я все еще жив...

— И надолго ли это?

— Будем думать об этом, когда буря немного утихнет, — ответил я.

Избежать всего этого цирка не было никакой возможности. Нью-Йорк — город бульварной прессы, пусть даже общепризнано, что по-настоящему тут правит бал только «Таймс». Толпы, ездившие в Метро, жаждали видеть снимки, читать страшные статьи, а телерепортеры центральных и коммерческих каналов сражались между собой, чтоб первыми снять и выдать в эфир диковинку.

И, разумеется, этой диковинкой стал я.

Вельда первым делом позвонила в прокуратуру и попросила вычеркнуть меня из списка пропавших без вести. Я все еще находился в розыске, и они могли явиться к нам в офис и убедиться воочию, что я нашелся. Или вообще забыть обо всем этом. Договорились, что зайдут сегодня в десять. Была уже половина десятого.

В каком-то смысле я снова стал своего рода знаменитостью, как в старые добрые времена, но радовало это меня куда меньше, чем прежде. Вот сейчас заявится какая-нибудь шишка и начнет допрашивать или еще того хуже — просто предъявит мне ордер на арест. И засадит за решетку. Ей, этой шишке, я, конечно, интересен. Но, с другой стороны, выборы должны были состояться только через год.

Знай они лучше Вельду или разбойников-репортеров, они бы, пожалуй, поостереглись являться. Но политикам, как правило, свойственно терять разум, особенно когда на улице гремят оркестры и полощутся флаги. В конторе у меня было полно телерепортеров, расставивших камеры и осветительные приборы по всем углам, и половина этих людишек уже получила информацию — в количестве, достаточном, чтобы насытить программу утренних новостей. Информация по большей части относилась к событиям той ночи, когда в порту состоялась перестрелка.

Ровно в десять прибыла команда из окружной прокуратуры. Группа из четырех человек, шагали они попарно, выпятив груди вперед. Шагали бодро, но не в ногу, и я не мог удержаться от мысли: до чего же эти правительственные законники напоминают игрушечных заводных зайцев, рекламирующих по телеку батарейки. Уж носили бы, на худой конец, какие-нибудь отличительные знаки, что ли...