Реванш России - Михаил Делягин

Напуганное до смерти коррумпированное компрадорское руководство страны передало оперативное управление группе испытанных старых советских управленцев, наспех разбавленных относительно молодыми бизнесменами, — правительству Примакова. И, несмотря на свою внутреннюю неоднородность и слабость многих членов (достаточно вспомнить первого вице-премьера Густова, министра сельского хозяйства Кулика и министра антимонопольной политики Ходырева, второго после Маслюкова коммуниста в правительстве), простая ответственность этого правительства и осознание реальной угрозы катастрофы позволили ему достичь успеха.

Отменив наиболее разрушительные реформаторские меры, направленные на благополучие крупного бизнеса за счет остальной экономики (ускоренного банкротства, размещения счетов госбюджета в банках и т. д.), и добившись замораживания тарифов естественных монополий (простой просьбой к их руководству об обеспечении финансовой прозрачности), правительство Примакова в кратчайшие сроки стабилизировало ситуацию и начало восстановление экономики.

Более того, в конце апреля 1999 года оно победоносно завершило переговоры с МВФ, вырвав у того официальное и исключительно значимое тогда разрешение на широкомасштабное осуществление государственного стимулирования инвестиционных проектов (в тестовом режиме начатое еще в октябре 1998 года), позволявшее перейти от политики стабилизации к политике развития.

Однако тем самым оно подписало себе смертный приговор, ибо до того одна из важнейших политических функций президента заключалась в защите собственного правительства либо от собственного народа, либо от Запада. Добившись поддержки и России, и МВФ, правительство Примакова помимо своей воли сделало президента Ельцина стратегически ненужным и потому было отправлено в отставку практически сразу же после своего успеха на международной арене.

Однако дело было сделано: после преодоления негативных последствий девальвации «заработали» ее позитивные последствия — рост, рентабельности экспорта и импортозамещение. На этой волне поднялся (хотя и с широкомасштабным использованием исключительно агрессивных технологий недружественного поглощения предприятий — проще говоря, их захвата) качественно новый бизнес, уже не спекулятивный, но преимущественно производственный, даже если во главе этого бизнеса стояли прежние олигархи.

Новые олигархи по-прежнему получали значимую часть прибыли за счет контроля за государством, но в несравнимо меньших масштабах, и преимущественно созидая, а не разрушая. Их интересы как производителей были значительно более близкими к интересам страны, что явилось важным этапом в оздоровлении крупного бизнеса.

Опираясь на начавшееся восстановление экономики, государство окрепло и смогло, преодолев политический кризис конца ельцинского правления, выйти из-под полного подчинения крупному бизнесу, не попав при этом под контроль региональных элит. Главным инструментом этого освобождения стала прямая апелляция к народу в ходе второй чеченской войны, впервые за более чем десятилетие пробудившая массовые патриотизм и гордость за свою страну.

В результате коммерческие олигархи эпохи Ельцина, наконец, перестали определять государственную политику в целом (а кто не смирился с этим, был демонстративно лишен бизнеса и изгнан из страны), сохранив относительный контроль за ней лишь в форме участия в определении экономической «повестки дня».

Рассмотрим теперь те же самые общественные процессы с несколько иной точки зрения — с позиции развития совершенно иной общественной группы, вызревшей в обществе на положении технической обслуги коммерческой олигархии и сумевшей в удобный исторический момент подмять ее под себя.

Ведь не стоит забывать, что силовая олигархия эпохи Путина, сменившая коммерческую олигархию времен Ельцина, — «бригада», пришедшая на смену «семье» и частью поглотившая, а частью вытеснившая ее из власти, целиком и полностью вызрела в недрах ельцинской системы.

Отрицая практику 90-х годов по форме и на уровне официальной пропаганды, на деле и силовые олигархи, и сам путинский режим явились вполне гармоничным продолжением и развитием ельцинизма — его воплощением в жизнь, своего рода реинкарнацией в качественно новых, значительно более благоприятных условиях, характеризующихся, прежде всего, значительным притоком в страну нефтедолларов.

Генезис силовой олигархии представляется в настоящее время довольно простым.

В 90-е годы бизнесмены, вплоть до коммерческих олигархов, остро нуждались в силовом обеспечении своих операций — от личной защиты до силовых подразделений для нападений на конкурентов или жертв. Наиболее значимые капиталы в то время создавались без непосредственного применения силы, путем захвата и перепродажи государственной собственности или перераспределения в свою пользу тех или иных финансовых потоков государства, однако общий чудовищный уровень преступности и практическое отсутствие реально действующих законов создавали объективную необходимость в наличии собственных силовых подразделений.

Бизнесмены соревновались друг с другом в переманивании к себе на работу высокоэффективных отставников или действующих сотрудников, однако со временем стало очевидно, что основным капиталом большинства представителей силовых структур является их принадлежность к этим структурам сама по себе. Действительно, переход этих представителей на официальную работу в коммерческие организации резко сокращал их реальные возможности, так как они теряли способность непосредственного использования государственных полномочий в целях своих новых, коммерческих хозяев.

Поэтому основную часть громких примеров перехода высокопоставленных сотрудников силовых структур на работу в коммерческие организации дали сотрудники этих структур, не принявшие распада Советского Союза и, соответственно, новых российских властей во главе с Ельциным. По сути дела, они в массе своей сначала ушли с государственной службы и лишь потом «были подобраны» коммерсантами. Сотрудники силовых структур, не расходившиеся с «демшизой» во взглядах или хотя бы молча терпевшие ее, остались на службе и во многом благодаря этому сделали в 90-е годы отличные карьеры. При этом значительная их часть, оставаясь на государственной службе, в реальности работала на конкретные коммерческие группы и организации, получая за это не только солидное материальное вознаграждение, но и огромную поддержку в ускоренном продвижении по службе.

Первой задачей, решенной этой социальной группой в масштабах всей страны, стала «зачистка» «дикой» организованной преступности, которая, с одной стороны, не была связана с теми или иными группировками коммерческой олигархии, а с другой — создавала для нее реальную опасность.

Да, безусловно, безудержная уличная преступность была ограничена самими лидерами организованной преступности, пекущимися о физической безопасности своего собственного окружения и относительной нормализации экономической жизни, а «крутые отморозки» в значительной степени перестреляли друг друга (что ярко показано в гротескном, но принципиально верном фильме «Жмурки»).