Мой дядя Коля: попытка реконструкции судьбы - Михаил Смагин

некоторой художественной утрировкой. Имена — Хрипун, Крикун, Тихий, Удивительный — подчеркивают его намерение. Это оправдано сатирическим замыслом пьесы. Корнейчук не ставил своей задачей дать фотографический снимок с какого-либо определенного штаба. Он дал обобщенные черты. Такого уродливого Хрипуна или Крикуна, может быть, и нет в действительности. Черты Хрипуна или Крикуна можно найти в разных местах, можно встретить в разных людях. Они не так редки.

Не случайно то, что эта коллекция собралась вокруг Горлова. Все эти типы приютились в тени горловского невежества. Тут им удобно. По общему правилу, они хуже самого Горлова, который при всех своих недостатках не шкурник, не трус, не лгун. Объединяет их всех отсталость. Все они — и старые, и молодые, не хотят учиться. Все они поэтому слепы. Начальник штаба командующего фронтом Благонравов — чиновник по своей натуре. Удивительный ведет разведку по старинке. Поэтому никакой разведки, по сути, и нет. Вместо неё сплошное очковтирательство. Военный корреспондент Крикун — беспардонный враль и подхалим, не желающей видеть жизнь, настоящих героев отечественной войны. Недаром он сам говорит о себе: "Если бы я писал о том, что я видел, я бы не смог писать ежедневно". Всех этих людей, вызывающих справедливый гнев автора и читателей, тянет как на огонек в штаб Горлова. Он и сам знает цену им, но, избалованный лестью, он нуждается в подхалимах.

Конечно, найдутся такие люди, которые не поймут пьесы Корнейчука, обидятся. Всяким Хрипунам и Тихим столь резкая критика наших недостатков кажется «опасной». Они ведь всегда боялись, "как бы чего не вышло". Конечно, Крикуны не понимают, зачем напечатана пьеса Корнейчука. Они кричат теперь, что таких Крикунов не бывает. Но они на то и Крикуны, чтобы всегда кричать. Жизнь неумолимо отбросит людей, не желающих критически смотреть на свою деятельность, не желающих учиться на опыте современной войны.

Пьеса Корнейчука появилась своевременно. Правда заключается в том, что у нас есть все условия, всё необходимое для победы над врагом, для защиты нашей родины, для уничтожения людоедов-фашистов. Родина даёт Красной Армии первоклассную технику. Она ничего не щадит для победы. Чего нам не хватает? "Не хватает только одного — умения полностью использовать против врага ту первоклассную технику, которую предоставляет ей наша родина" (Сталин).

Пьеса Корнейчука зовёт к непримиримости в борьбе с зазнайством, с самовлюблённостью, с консерватизмом, с подхалимажем и лестью.

(Красная звезда от 29 сентября 1942 г., вторник. № 229).

Однако спустимся в наших рассуждениях со стратегического масштаба войны, военных сражений 1941-42 годов — на котором ой как многим нашим великим полководцам не хватало суворовского «глазомера» и умения использовать первоклассную военную технику — на тактический уровень войны: на поля боёв, где рядовые бойцы и командиры, не смотря ни на что, сражались с врагом мужественно, умело, с достоинством и честью, не щадя своей крови и самой жизни, как того требовала Военная присяга Красной Армии.

Как нам уже известно из оперативных сводок, 393-я стрелковая дивизия с первого дня с боями отступала в направлении от ст. Лозовой до г. Славянска и закрепилась на оборонительных позициях только за рекой Северский Донец. От Лозовой до Славянска по прямой чуть более 100 км. Вот на этом географически означенном «отрезке» фронтовой судьбы Николая и открылась её первая трагическая страница: лейтенант Митерёв был ранен в бою и попал в плен к немцам.

Плен для всякого военного человека чести — постыдное и позорное слово, унизительное состояние, причиняющее нравственные страдания, даже при отсутствии телесных "страстей господних". Беспощадный характер войны гитлеровской Германии со «сталинской» Россией, удивившая мир бесчеловечность и жестокость «культурной» немецкой нации, сделали долю наших военнопленных даже физически невыносимой. А пленение немцами сотен тысяч наших военных в "котлах 41-го" (многие из них, к стыду, включая и некоторых наших высших военачальников, сдались, не оказав должного сопротивления и даже добровольно), вынудило Ставку ВГК издать 16 августа 1941 г. Приказ № 270, получивший в послевоенных его опубликованиях название "О случаях трусости и сдачи в плен и мерах по пресечению таких действий". ("Оттаявшие хрущёвцы" навалили теперь уже в давние 60-е годы кучи лжи на смыл и значение этого сурового акта военного лихолетья, а их последыши и по сей день распространяют те ещё клеветы. Не имея ни желания, ни возможности изобличать гнусность наших «шестидесятников», оставляю на суд самих читателей этот документ, вынесенный в Приложение 3)

Уверен, для молодого лейтенанта, 19-ти летнего комсомольца Николая Митерёва, только что прошедшего боевую подготовку и политическую закалку в стенах престижного Московского военно-инженерного училища, морально и физически готового не щадя жизни сражаться с фашистской ордой, плен был немыслимым поворотом военной судьбы. Для полного понимания трагизма случившегося с ним "некоторого приключения" (так он эзоповым языком в одном из писем намекнёт родным о причине своего длительного молчания), несомненно, значимо и то, что во время формирования 393-й дивизии текст Приказа № 270 стал основным содержанием кратких политбесед во всех её частях и подразделениях.

Как же случилось с Николаем это немыслимое им? При каких обстоятельствах и когда он попал в плен? Точно ответить на эти вопросы сейчас не представляется возможным. Однако предположить, как было дело, с достаточной вероятностью, основываясь на доступных письменных свидетельствах, думаю, вполне можно. Итак, первое предположение: в плен Николай попал в рукопашном бою или же в разведке в тылу врага. Сделал такое предположение я, основываясь на сведениях из наградного представления на лейтенанта Кочина, однокашника Николая по училищу и его однополчанина по 685-му отдельному сапёрному батальону (возможно, они даже были взводными в одной роте).

Вот это представление. Прочтём его внимательно.

Из наградного представления командира взвода 2-й роты 685 осб. 393 сд. лейтенанта Кочина Леонида Кирилловича к медали "За Отвагу". Отличился в боях под Близнецами (согласно оперативной сводке, дело было 15 октября 41-го года. Прим. М.С.), он своим личным примером вовлекал бойцов и младших командиров уничтожать фашистских захватчиков. Взвод лейтенанта Кочина в рукопашном бою уничтожил более двадцати фашистских солдат-автоматчиков и одного офицера. Ранее Кочин, выполняя приказания командования, с группой бойцов был послан в разведку в глубокий тыл врага. Приказание командования было выполнено точно и в срок. Разведка принесла точные данные о расположении и численности противника. (Приказ войскам Юго-Западного фронта № 31/н от 17.02.42 г.)

Думаю, не только одному взводу лейтенанта Кочина пришлось 15 октября вступить в рукопашную сватку с противником, пробиваясь к окружённому