Протозанщики 2. Марш оловянных - Сергей Брацио

Трехсотые годы? Боюсь, что тут нет таких. Апостолы – ровесники Христа. Ангелы… ну, сами понимаете. Праотцы, в основе своей, допотопны. Не знаю, чем вам помочь, ребята. Здесь таких нет.

– Не может такого быть! – резко заявил Анти-поэт, – Нам точно известно, что на стенах Дмитриевского собора есть персонаж, умерший за пятнадцать веков до создания собора.

– И откуда же вам такое известно? – ухмыльнулся старик, – Я всю жизнь посветил изучению этого храма, и мне такого не известно.

– Нам… э… задание в институте задали, – начал плести Рустам, – Мы на заочном, типа. Вот в задании и говорится, что такой человек тут есть.

– Поверьте мне, под сводами – нет, – экскурсовод с сомнением оглядел сорокалетних «студентов». – Извините, что не смог помочь, но у меня скоро следующая экскурсия. Надо подготовиться. Да и ваш автобус уйдет.

– Фиг с ним, – отмахнулся Антип, доставая крупную купюру, – Отец, у тебя есть возможность что-нибудь тут отремонтировать. Только помоги нам, – он протянул деньги, почему-то даже не предположив, что они могут понадобиться самому старичку.

– Что я могу? – удивился историк, но деньги не взял.

– Может тут кто-то был раньше нарисован, а теперь его нет, – предположил Антип, добавляя в ладонь еще одну купюру.

– Насколько мне известно, нет. Возможно, кто-то и был до пожара в шестнадцатом веке, но этого мы никогда не узнаем, – старичок с интересом стал поглядывать на деньги, но взять их так и не решился.

– Есть же, небось, какие-то архивы, материалы, – бандит вдвое увеличил сумму на руке, – На это можно установить отличную систему отопления или кондиционирования.

– Ребята, – почти умолял историк, всем сердцем желая и помочь, и… кондиционер, – Все архивные документы по этому собору я изучил до буквы! Все, что известно – рассказал, – старик тяжело вздохнул, глядя как Антип убирает в карман деньги, так и не ставшие вожделенной аппаратурой.

Грустные протозанщики направились к выходу. Подсказка не сработала. Ничего не узнали. Зря только мерзли полночи.

– Стойте! – раздался радостный голос историка, – Стойте! Ведь на стенах, это не обязательно внутри храма! Правильно?

– Та-а-ак, – улыбнулся Антип, снова доставая деньги.

– Подождите минутку, – старичок нырнул в какой-то ящик, извлекая на свет потертую книжонку – буклет и направился к выходу, – А то не поверите…

– Так, о чем мы? – спросил Волна, выбегая на улицу вслед за экскурсоводом.

– Смотрите! – историк обвел руками, словно обнял любимый храм, показывая на волшебные рельефы, – Вот тут еще есть люди.

Старичок быстро семенил ножками, оббегая вокруг собора, и быстро рассказывал:

– Между колонками аркатурного пояса расположены святые. В поясе западного прясла северного фасада Борис и Глеб – их история очень интересна, но к нужному времени никак не подходит. В центральном тимпане каждого из трех фасадов (западного, южного и северного) изображен царь Давид – это задолго до трехсотых годов до Рождества Христова, а значит, тоже не подходит. В восточной закомаре северного фасада – князь Всеволод Большое Гнездо с сыновьями – он строитель храма – время не сходится.

Наконец, историк, несколько раз пробежав в разных направлениях, замер у восточной закомары южного фасада. Молча, но с выражением победы на лице, старик указал на один из рельефов. Резьба была выполнена в общем, сказочном стиле: человечек восседал в маленькой корзине, в которую были вплетены хвосты двух грифонов – мифических полулошадей-полуорлов. В руках он держал двух львят, коими приманивал грифонов, заставляя лететь, поднимая заодно и корзину.

– Отлично! И кто это?

– Это Александр Македонский! – гордо объявил историк, – Годы жизни 356–323 до н.э. Это он вам нужен!

– Кто? – отшатнулся Антип, – Александр Македонский? На православном храме? Что за… Вот еще ученые меня не пытались на деньги разводить.

– Именно Александр Великий2! – не унимался историк, – Его почитали на Руси в те времена. Да и… да, вот, смотрите, – и старичок принялся быстро листать принесенную книгу, пока не остановился на странице с изображением этого рельефа, – Вот он, читайте! Я знал, что не поверите. Никто не верит!

Книга действительно указывала, что на стенах собора изображен Александр. Историк победно крякнул и протянул руку за заслуженным вознаграждением.

– Великий нерусский, – напомнил Рустам, – Александр и великий, и нерусский.

– Летит на зверях диковинных, – подтвердил Волна, – И возраст подходит.

– И значит… – протянул Антип.

– И значит, у нас будет кондиционер! – улыбнулся ученый, забирая у бандита деньги.

2

– Александр, – бормотал Израдец, когда компания прогуливалась по центру Владимира, – назвать как пацана во доре… Сашка? Саня?

– Да хоть Шурик! – недовольно пробурчал Антип, – Ничего это не дает. Мало информации – нужно еще.

– С чего ты решил, что будет еще? – пожал плечами Рустам.

– «От именования сего и будет построено первое слово», – напомнил Волна, – Если есть «первое слово», то должно быть, как минимум, второе.

– И где его взять?

– Абхазия! – передернулся демон, – Надо в Абхазию. И эта ваша посланница тоже говорила. Возвращаемся в Москву и летим.

* * *

Лайнер замер для посадки пассажиров. Людей мало – не сезон. Дружелюбная стюардесса, с хронической улыбкой на лице, указала путникам места. Тихая, но крайне нудная музыка вызывала желание временно оглохнуть.

К иллюминатору сел Антип, рядом плюхнулся Израдец, Волна и Рустам расположились сзади. Сидения рядом остались пустыми.

– Как же гудит голова, – прохрипел Израдец, устраиваясь в мягком кресле.

– Добро пожаловать в мой мир! – ухмыльнулся Антип, протягивая демону заново наполненную и уже почти опустошенную фляжку.

Самолет, вздрогнув, начал разбег. Бесцветные строения, размытые серостью раннего утра, проносились назад, сливаясь в линии. Огни полосы, вестники не отступившей еще ночи, ярким пунктиром били по глазам. Гул нарастал, закладывая уши. Страх полетов гадким комом собрался где-то в глубинах Антиповой груди, но – оп! – самолет оторвался, и боязнь растаяла. Будто не реальный аппарат поднялся в воздух, не настоящие дома выстроились в внизу, а включили кино – шлеп, и видимое в иллюминатор преобразилось в забавную недействительность.

– Выпить бы, – потянулся Антип, колыхая пустую фляжку, – В этом рейсе предлагают?

– Предложат! – половинкой рта ухмыльнулся Израдец, извлекая левую ладонь.

– О, снова фокусы! – заинтересованно пробормотал пьяный бандит, – Давай, иллюзионист, подергай лапой на вискарик. Лет двенадцати. Хотя… чего скромничать – восемнадцати…

Кисть совершила раскованное движение, и очаровательная стюардесса уже спешила к путешественникам, толкая небольшую тележку.

– Виски, ром, водка, вино, шампанское? – речитативом произнесла девушка, – Крекеры? Бутерброды?

Улыбка сверкнула белизной. Руки указывали на «разносолы» дорогим маникюром. Волосы цвета золотистой соломы уложены в густое каре, прижатое на затылке маленькой форменной пилоткой. Прекрасные темные глаза, накрашенные с профессиональной точностью, тщательно шарили по пассажирам, сканируя, выискивая что-то. Взгляд скользнул по Рустаму, пробежался