Пляжный детектив - Ольга Володарская

И дальше жизнь пошла под откос. В минуты просветления Борис думал: все у него сложилось бы совсем по-другому, будь у него нормальная семья. Расти он не с деспотом-отцом, а с матерью и сестрой. Уж те, родная кровь, точно бы не бросили его на произвол судьбы, как это с легкостью сделала нелюбимая жена.

Однажды пришло решение: он должен найти своих давно потерянных, но таких близких родственников. Не для того чтобы просить у них помощи – Борис давно привык к неустроенности и принимал как должное, что никто ему ничем не обязан. Но одиночество его просто убивало… Ведь ни работы, ни друзей, ни, считай, семьи! С бывшей женой они не общались вовсе, а подросший сын Женька заглядывал крайне редко. Приносил тортик, коротко рассказывал об успехах на работе, равнодушно интересовался здоровьем отца, а больше им и говорить не о чем было. Борис отчетливо понимал: сын его просто стесняется. Ведь им, мальчишкам, если и нужен отец, то совсем не такой, как он. Не пьющий, еле выживающий на пенсию инвалид, а бизнесмен или, по меньшей мере, летчик гражданской авиации. Когда Борис решился наконец поведать сыну тайну, он надеялся, что это поможет ему обрести хотя бы какое-то подобие семьи. У него самого, возможно, появится мать и сестра, а у Женьки – тетка и бабушка. Они станут все вместе встречаться хоть иногда и поздравлять друг друга с праздниками… К тому же сам-то он не знал, как искать давно потерянных родственников, а сын часами просиживает в Интернете, должен знать, что к чему.

Но тот, выслушав отцовский рассказ, только хмыкнул:

– Прикольная история. Найти моих бабку с теткой, наверное, можно. Только на фига?

Борис даже опешил:

– Что ты имеешь в виду?

– Да зачем они нам? Чтоб явились из своих Апатитов в Москву да еще и на жилплощадь нашу претендовали?

Видно, лицо у Бориса в этот момент стало очень нехорошим – потому что Женька на всякий случай отодвинулся от родителя и примирительно закивал:

– Хорошо, хорошо, бать. Как, ты говоришь, их звали? Анастасия и Матильда Громовы? Попробую. Может, найду. Хотя вряд ли на них в Интернете есть хотя бы единственная ссылка…

А через неделю Женька снова явился. Не с дежурным вафельным тортиком, а с огромным бисквитом. Сияющий. С горящими глазами. И едва не с порога выпалил:

– Бать! Ты понимаешь, что ты гений? Непонятно только, чего ж ты раньше молчал!

Когда отец непонимающе уставился на него, триумфально заявил:

– Сидишь тут в своей халупе и ведать не ведаешь, кто на самом деле твоя родная сестра! Да она же – чертова богачка! Миллионерша!

– А… мама? – пробормотал Борис. – Моя мама?

– Да она-то померла уж сто лет назад, и не в ней вообще дело!

Женька снисходительно потрепал совсем растерявшегося отца по плечу и закончил:

– Тут вот в чем штука… Ты ведь у нас – нетрудоспособный инвалид. А значит, Матильде с тобой в любом случае поделиться придется. Закон, батя, строг – но это закон!

* * *

К двенадцати часам того же дня Павел Синичкин добрался наконец до убогой хрущевки, расположенной в шаге от МКАД. Местный участковый охотно рассказыал ему об одном из своих подопечных – инвалиде Борисе Мединове, жалком пьянице. И предупредил, что тот сейчас, скорее всего, уже навеселе. Но Синичкин решил, что любой выпивоха, особенно употребляющий в одиночку, никогда не выгонит невесть откуда взявшегося возможного собеседника, особенно если тот придет с бутылкой. И не ошибся: Борис Мединов принял его с распростертыми объятиями. Когда выпили за знакомство и за хорошую погоду, дядька сам, почти без наводящих вопросов, начал повествовать историю своей не задавшейся жизни. О тиране-папаше, предательнице-жене и сыне, выросшем совсем не таким, каким хотелось его видеть.

– Он ведь, Женька, – жаловался Борис, – даже познакомиться мне с Матильдой не дал. Потерпи, говорит, отец, мы к ней не просителями явимся… А что задумал – не говорит. Только обещает, что скоро, мол, в золоте купаться будем…

* * *

Возможно, в российской тюрьме Евгений еще бы попробовал поломаться, но в индийской – раскололся быстро. Рассказал, как выведал у выпивохи-отца семейную тайну, как, ни на что не надеясь, вбил имя-фамилию своей тетки в поисковике Интернета и с удивлением обнаружил, что на нее существует больше ста ссылок. Кто бы мог подумать – его родная тетка Матильда откровенно преуспевает и является как минимум долларовой миллионершей!

Когда первые восторги прошли, Евгений стал думать, как прибрать к рукам хотя бы часть теткиного богатства. Просто навестить ее, предъявить несчастного инвалида Бориса, родного брата, и попросить о помощи? Но только все эти миллионеры (а с ними Евгений иногда сталкивался по своей работе) плевать хотели на бедных родственников и помогали им разве что жалкими грошами. Или, может, подать на тетку в суд? А тот обяжет ее содержать нетрудоспособного брата. Но у богачки Матильды наверняка целый штат опытных адвокатов, и они без труда добьются, чтобы иск остался без удовлетворения… По всему выходило, что проще всего – от тетки избавиться. Тем более что иных близких родственников у нее не имеется, а значит, ее родной брат, с учетом своей инвалидности, по-любому имеет право на обязательную долю наследства.

Но каким образом уничтожить Матильду? Заказать ее? Только где найти надежного человека? И, главное, чем ему платить… Или же просто положиться на судьбу и ждать, что Матильда откинет копыта сама? Но вдруг батяня помрет раньше, что тогда?

Евгений тщательно и тайно следил за жизнью тетушки и очень забеспокоился, когда выяснил, что у той вдруг разгорелся страстный роман с эффектным тренером по восточным единоборствам. Не выйдет ли Матильда замуж? Не оставит ли все свои денежки хлыщу? Право на обязательную долю наследства у ее брата есть, конечно, по-любому, но с хватким Валентином, чувствовал Женя, лучше не связываться. Тогда надо – мелькнула мысль – просто корыстолюбивого тренера подставить.

И Мединов-младший решил: он отправится вслед за теткой на семинар по карате. Риска тут никакого – Матильда понятия не имеет о его существовании. А он внимательно понаблюдает за ней. И, возможно, там же, в Индии, от нее избавится. Тем более что как избавиться – Женя уже знал. Он с детства занимался дзюдо и, помимо общеизвестных приемов, тщательно отрабатывал (пока на манекенах) те удары, что могли стать смертельными.

Евгений записался на семинар. Приехал в Индию. И, не выдавая себя, не спускал с Матильды глаз… Убедился, что та действительно как кошка влюблена в Валентина – и тот отвечает ей (точнее, ее деньгам) взаимностью. И однажды – после того как Матильда провела страстную ночь со своим тренером – решил действовать. Дождался, когда Валентин покинет коттедж своей возлюбленной. Тихонько вошел (двери в спортивном городке никогда не запирались) и просто резко ударил сладко спавшую после сексуальных утех тетку. Ударил по спине. Точно напротив сердца. Этот способ – среди многих других знакомых ему – он счел наиболее для себя безопасным. Гарантий, что удар окажется смертельным, конечно, не было, но спровоцировать инфаркт, Евгений знал, подобным образом можно. Особенно у человека не самого юного. И, главное, никаких орудий убийства, никаких доказательств, что убийство произошло. Ведь даже если после удара останется синяк – подумают, что Матильда заработала его на тренировке по карате. А умрет она от сердечного приступа. Тоже вероятно: для женщины ее возраста, которая вдруг стала, словно молоденькая, по двадцать пять раз отжиматься от пола и часами отрабатывать всякие мао-гири.