Ярче, чем солнце - Лора Бекитт

«Какая ирония — супруга врача и так больна!» — скажет она, и Дилан наверняка удивится: «Почему же он не может вас вылечить?»

«Потому что мой отец не психиатр», — подумала Миранда, продолжая воображаемый разговор.

Но, с другой стороны, он же придет не к ее родителям, а к ней!

Она была драгоценной жемчужиной в грязной раковине, но едва ли это помешает Дилану, если она ему по-настоящему нравится. И вряд ли он решит, что обстановка ее жилья неотделима от ее самой.

В голове Миранды промелькнула весьма практичная мысль о том, что у него есть шанс стать прекрасным принцем, освободившим ее из заточения. Такой человек, как Дилан, наверняка позволит своей жене сделать модную стрижку, накупит ей нарядов и отправится с ней в путешествие по Европе. У него куча денег, и она найдет способ крутить им, как хочет. Только как заставить его сделать предложение? Пожалуй, это будет не такой уж сложной задачей, если он в нее влюблен, а Миранда видела, что так оно и есть.

И самое главное — в этом случае ей не придется отделять выгоду от удовольствия.

Когда Эбби принялась выговаривать дочери за то, что та задержалась, девушка сказала:

— Фильм шел дольше, чем мы думали.

— И ты сразу пошла домой? — с подозрением спросила мать.

— Конечно. Мистер Макдафф проводил меня, и мы тут же расстались. Кстати, мама, он бы хотел зайти к нам на чай. Он вовсе не против познакомиться с тобой и с папой.

— Вот так сразу?! — всполошилась Эбби.

— Почему нет? Разве ты не хочешь его увидеть?

— Да, но он живет в роскоши, а у нас… — Эбби развела руками.

— Мне кажется, он не из тех людей, которые судят о вещах по их стоимости.

— Я должна посоветоваться с твоим отцом.

— Я сама поговорю с папой.

В это же время Дилан Макдафф возвращался домой в весьма приподнятом настроении. Миранда Фишер казалась ему воплощением того, что он всегда мечтал найти в девушке. Целомудренная и в то же время откровенная, обаятельная, умная и гордая! Дилан жаждал заключить в объятия ее совершенную красоту и вместе с тем возвышенно преклонялся перед нею. Его тело и душу обжигало безумное желание, и приятно охлаждали романтические мечты. Он грезил наяву. Детали их разговора с Мирандой, ее взгляды, движения мелькали перед ним, как на экране.

Пребывая в абсолютно расслабленном состоянии и будучи бесконечно далеким от действительности, Дилан содрогнулся всем телом от резкого окрика:

— Эй ты, постой!

Он оглянулся: к нему приближалась темная фигура.

Дилан остановился. Он много раз говорил себе, что должен быть сильным и храбрым. Что может быть хуже потери ощущения собственной личности перед нашествием грубой силы? В этом случае должна восторжествовать если не справедливость, то его собственная воля. Но он столько раз пугался самого себя, что ему ничего не стоило замереть от окрика незнакомого человека.

— Что вам нужно? — Дилан старался, чтобы его голос не дрожал, и пытался сделать все для того, чтобы волна паники не затопила его разум.

Навстречу шагнул молодой мужчина, неприятно дерзкий и поразительно уверенный в себе. От него исходило ощущение презрительной злобы.

— Ты не помнишь меня?

— Нет. Кто вы? И почему обращаетесь ко мне на «ты»?

— Потому что я тебя знаю. Ты был розовым поросенком, а сейчас превратился в бледную рыбину. Но твоя сущность не изменилась.

Дилан вздрогнул.

— Я вас не понимаю, — холодно произнес он, невольно вовлекаясь в разговор, — думаю, вы обознались.

— Ничего подобного. Когда-то я тебя ударил. А теперь — способен убить, — просто произнес незнакомец, и Дилан сразу вспомнил один из кошмаров своего детства.

В те времена он терпеть не мог себя, неуклюжего толстого мальчика в нелепой одежде, не любил вечно суетящихся тетушек с их назойливой опекой, его раздражало все, что его окружало.

К тому же однажды какой-то уличный мальчишка ни с того ни с сего схватил его и принялся избивать! Дилан так и не понял, почему он сделался предметом столь неистовой ненависти!

Однако именно после этого он начал рисовать. Ему было необходимо уйти в какой-то другой мир. Он ощущал почти невыносимую потребность избавиться от того «я», которое его мучило.

Сейчас его более-менее устраивала собственная внешность. А вот внутренние ощущения — нет.

Случившееся полностью подтверждало это. Стоило какому-то дерзкому человеку грубо окликнуть его на улице, как его рассудок и самообладание оказались парализованными.

— Что вам от меня нужно? — повторил Дилан.

— Ничего. Просто если ты думаешь, что можешь заполучить все самое лучшее только потому, что у тебя есть деньги, то ошибаешься.

— Я никогда так не думал.

— Я тебе не верю и потому хочу предупредить: если ты решил увиваться за Мирандой Фишер, тебе не поздоровится!

Услышав имя Миранды из уст этого человека, Дилан был ошеломлен. Неужели они знакомы? Что еще такого есть на свете, о чем он не имеет понятия, что в очередной раз способно разрушить его мечты?!

Невероятным усилием воли взяв себя в руки, он спокойно произнес:

— Я вас не боюсь.

Незнакомец ухмыльнулся.

— Нет, боишься.

Это была правда, которую знали оба.

— Я не желаю продолжать этот разговор. Дайте мне пройти! — нервно произнес Дилан.

— Так иди. Тебя же никто не держит.

Его в самом деле никто не держал, и Дилан понял, что вновь позволил завлечь себя в ловушку.

Нелл с замиранием сердца открыла дверь комнаты. Похоже, Хлоя спала или делала вид, что спит.

На небе ярко сияла луна, ее блики усыпали помещение, как бриллианты.

Нелл чудилось, будто она отделена от прежнего мира прозрачным, тонким, но твердым и прочным стеклом. Как быстро это произошло! И едва ли она теперь сможет достучаться до Хлои!

Вопреки ее ожиданиям, свидание закончилось хорошо. На обратном пути Кермит ни словом не обмолвился о фильме (который очень понравился Нелл), зато немного рассказал о себе, а также спросил, как и где она жила до приезда в Галифакс. А после продолжил увлекательное повествование о городе.

Нелл с изумлением услышала, что на кладбище Фэрвью-Лоун похоронено больше ста жертв крушения «Титаника»! Она мало что знала об этой катастрофе (как и вообще о том, что творилось на свете), и Кермит подробно рассказал о том, как считавшийся непотопляемым корабль столкнулся с айсбергом. Он столь красочно описывал, как волны захлестывают палубу тонущего судна, в то время как из груди несчастных пассажиров рвутся вопли о помощи, что девушке чудилось, будто она видит все это своими глазами.