Я стану твоим зверем - Катерина Снежинская

Да и не навсегда же её сюда селят?

— А слуги тут есть? — спросила, сама не очень понимая зачем.

— Ну, какие-нибудь есть, наверное, — поскрёб в затылке Барт. Ренна всё-таки сдержалась и советовать помыться не стала. Да и у самой ладонь зудела, от желания почесаться даже зубы ныли. — Может, ты, наконец, внутрь войдёшь?

— Зайду, но позже, — пообещала принцесса, — позовите слуг, пожалуйста.

— Да пожалуйста! — недовольно хмыкнул дракон. — Эй! Есть тут кто-нибудь? — рявкнул так, что в кустах тихонько о своём подтренькивающая пичуга испуганно примолкла.

— Вообще-то, я не это имела в виду, — прошипела девушка, пытаясь не свалиться со взбрыкнувшей, боком пошедшей кобылы.

— А что? — вполне искренне изумился Защитник. — Ты хотела слуг, так вот они.

Слуги действительно были и не один-два, а гораздо больше. Ренне они напомнили детей, внезапно застигнутых в самый разгар шалости: выходить не спешили, выглядывали из-за штор в окнах, дверей, угла дома, деревьев, сами стараясь оставаться незамеченными. Ещё люди улыбались неуверенно, растерянно даже, но не испуганно, а… Ну вроде того, как улыбается человек, не понимающий, что от него вдруг потребовалось.

— Это же человека гемнона! — тоненько пискнул явно детский голосок — и снова тишина, будто вокруг никого и нет.

— Я не знала, что у вас и дети служат, — чтоб хоть что-то сказать, буркнула Ренна, наконец, спешиваясь.

— А они и не служат, — Барт галантно, не хуже любого придворного кавалера, протянул ей руку, которую её высочество, сама не поняв зачем, проигнорировала. — Это ребёнок кого-то из местных.

— Драконов? — ахнула принцесса, мигом представив себе очаровательно смуглого малыша — плод любви почившей Ингрин и Арэна, которому ей придётся мать заменить.

— Людей! — фыркнул Защитник. — У людей, знаешь, тоже дети бывают.

— Ну да… — Ренна стянула перчатки, похлопала ими по юбке, вроде как пыль стряхнула. Слуги молчали, Крылатые тоже. И все смотрели на неё, ждали. — Мне нужно приготовиться к вечеру, — придумала-таки принцесса.

— Раз надо, то готовься, — согласился Барт.

— Кто-нибудь сможет проводить меня в личные покои? — поинтересовалась её высочество у пустоты, скручивая перчатки в жгут.

— Если госпоже будет угодно, то я с радостью провожу, — тут же отозвались из толпишки слуг, жмущихся в дверях.

А вот кто это сказал, Ренна не поняла, потому что не смотрела. Наверное, всё же стоило быть повнимательнее. Слишком уж они тут странные все были: и люди, и Крылатые.

* * *

Солнце уже давненько укатилось за горизонт, а из-за пальца, на котором восседала статуя дракона, луна выглянула. Но холоднее не стало, только воздух посвежел, будто очистился. Внизу, под балконом, тихонечко, ещё только пробуя, потрескивали цикады, да деревья перешёптывались, а больше ни звука. Зато дальше и ниже, ближе ко дну гигантской чаши долины, что-то явно происходило: между деревьями мелькали огни, ровно, будто далёкий прибой, шумело, всплёскивая криками, и вроде бы даже слышалась музыка. Отчётливее Ренна разобрать не могла, сколько ни прислушивалась: тёплая ночь, окутывающая дом гемнона периной, казалось, нарочно заглушает их.

— Старшей матери что-нибудь угодно? — Близкий голос прозвучал так неожиданно, что принцесса вскочила с кресла, шарахнулась к перилам, вцепившись в них, как утопающий в доску. — Я не хотела вас напугать. — Высокий силуэт, размытый темнотой, шевельнулся и снова замер, но голос явно женщине принадлежал. — Просто поздно уже, а я заметила, что вы не спите, но сказали: служанок не звали. Вот и решила заглянуть. Подруги в покои Старшей матери имеют право заходить без церемоний. Но если хотите…

— Нет, что вы! Я не испугалась, — пискнула Ренна — сердце прыгало пойманным в силки кроликом, так и хотелось за горло взяться, чтобы его утихомирить. Но жест бы получился чересчур нарочитым. — Просто вы появились так неожиданно.

— Но ведь мать простит меня? — кажется, драконница усмехнулась, а, может, это только показалось. — Так не нужно ли чего?

— Нет, впрочем… — принцесса тряхнула головой. Да сколько же можно? Приличия приличиями, но на собственных догадках далеко не уедешь. Лучше уж рискнуть выглядеть глупо и спросить, чем лелеять собственную гордость и гарантированно попадать в дурацкие ситуации. — Что там происходит? В смысле, что за шум внизу?

— Он вас беспокоит? Только прикажите…

— Нет, я просто узнать хотела.

— Это хорошо.

— Хорошо, что спросила?

— Нет, хорошо, что вы не приказываете прекратить. Слугам нужно давать веселиться так, как они привыкли. Иначе чахнут, скучать начинают, обязанности выполняют хуже. В общем, одни неприятности, уж лучше потерпеть.

— Так по какому поводу веселье? — раздражённо спросила принцесса, чувствуя, что её собственное терпение потихоньку заканчивается.

— Они празднуют… — женщина замялась, будто слова подыскивая. — Я не помню, как это по-человечески. В общем, то, что вы стали матерью гемнона.

— Свадьбу?

— Да, вроде бы так.

Ренна нервно хмыкнула, яростно почесав ладонь. Чем дальше, тем больше происходящее походило на сон, эдакий бред: тягучий, приторно-липкий, из которого никак не выбраться, не проснуться.

— И Арэн… гемнон там?

— Нет, конечно, — удивилась тень. — Чего бы ему вместе со слугами делать?

— Тогда почему… — выпалила принцесса и тут же язык прикусила — в прямом смысле слова, больно стало, аж слезы навернулись.

Но лучше уж так, чем болтать, чего не стоило.

— Старшая мать что-то узнать хотела? — напомнила драконица.

— Послушайте, кто вы вообще такая? — голос Ренны почти на крик сорвалось, причём истеричный.

Нервы у её высочества сдавать начали.

— Старшая мать меня не узнала? — тяжко поразилась женщина, ступая в тусклый круг лунного света, расчерченного тенями балюстрады. — Я Фрейера, ваша подруга.

— Подруга… — принцесса снова в кресло уселась, до ломоты в костяшках сцепив пальцы замком. — Ну так скажите, как подруга подруге: гемнон сегодня ко мне придёт?

— Зачем? Выкуп же ещё не назначен.

— Выкуп за что? — стиснув зубы, стараясь почётче выговаривать слова и на крик больше не срываться, процедила Ренна.

— За право лечь с вами, конечно. Разве у людей не так?

— Я понятия не имею, так это или не так, потому что не понимаю, о чём вы говорите. Лечь — это выполнить супружеский долг?

— Долг? Вы разрешаете делать это в долг?! — Кажется, принцессе удалось по-настоящему шокировать «подругу»: широко раскрытые, а попросту вытаращенные глаза Фрейеры поблёскивали не хуже камней в её же широком ожерелье. — Вот за то, что он с вами сделает — и в долг? Да это настоящее варварство!