Карта нашей любви - Изабель Брум

– Я не смеялась над… Я просто… Вот.

Холли протянула ему кружку.

Он сделал глоток, глядя на нее поверх кружки.

– Хороший чай. Чего греки точно не умеют делать, так это готовить чай. Их кофе, наверное, самый вкусный в мире, но их чай на вкус как ослиная моча.

– Спасибо, что починил э-э-э… проблему в ванной. – Холли покраснела.

– Без проблем, – ответил он. Он пил чай очень быстро.

Бедняга, хотел побыстрее сбежать от нее. Холли знала, что нужно поговорить о чем-то отвлеченном, например, о погоде. Но так сложно сосредоточиться на светской беседе, когда мужчина настолько неприлично красив. Как только эта мысль пришла ей в голову, она сразу почувствовала себя виноватой. К тому же что-то в самом Эйдане заставляло ее чувствовать беспокойство. Когда он смотрел на нее, казалось, он может увидеть ее сквозь ту броню, которую она так старательно создала вокруг себя. Хотя это глупо – они только познакомились. Наверное, она просто чувствует себя уязвимой, потому что он застал ее в таком ужасном виде.

– Что ж, – в итоге сказал он. – Когда ты последний раз говорила с тетей Сандрой?

Холли сглотнула. Соврать? Почему-то она знала, что с Эйданом это не пройдет.

– Я никогда ее не видела, – сказала она, резко отхлебнув из чашки и чуть не подавилась, когда обжигающий чай попал в горло. – Я узнала о ее существовании неделю назад.

Впервые с момента, как она открыла ему дверь, Эйдан потерял свою невозмутимость и самообладание. Он внимательно смотрел на нее, во взгляде читалось недоверие.

– Но ты ведь ее племянница, правильно? Ты Холли?

– Вообще, да, – ответила она. Он умело прочистил унитаз, но ни при каких обстоятельствах она не была готова рассказать ему всю семейную историю.

– Она говорила, что хочет оставить дом тебе, – продолжил Эйдан, осторожно поставив чашку на стол. – Когда у нее обнаружили рак, она точно знала, кто получит дом, – это будешь ты.

Холли теребила драный край шорт и боролась со слезами, которые неожиданно подступили при этих словах. Значит, это рак унес жизнь тети. Видимо, Эйдан предполагал, что она уже знала об этом, но будь она проклята, если даст ему понять, как этот неожиданный взрыв бомбы ударил по ней. Она годами хорошо скрывала свои истинные чувства, даже от тех, кто был ближе всех, а этого парня она знала всего пару часов. Шумно выдохнув и пожав плечами, она злобно сказала:

– Слушай, я здесь, чтобы просто прибрать дом и продать его. Я не знаю, почему Сандра оставила его мне – и по большому счету мне плевать.

Эйдан вздрогнул, словно его ударили.

– Эй, не руби сплеча, ладно? Хорошо, что Сандры нет с нами и она этого не видит.

Ох, это уже ниже пояса. Холли смотрела на него какое-то время, пытаясь сдержать поднимавшуюся в груди волну гнева. Последнее, чего бы она хотела, – выпустить наружу этот ужасный, непонятный гнев – тот самый, с которым она училась бороться с того момента, как потеряла маму.

– Слушай, мне все равно, что ты обо мне думаешь, – тихо ответила она. – Я даже не знаю, кто ты такой. Ты приходишь сюда на рассвете, лупишь в дверь, как сумасшедший, смеешься надо мной…

– Ты обозвала меня! – перебил он ее.

– Я ругалась на чертов стол! – парировала она.

– И я починил твой чертов унитаз! – заявил он, поднимая голос на октаву.

Разъяренный, он постепенно успокоился и даже попытался улыбнуться, хоть и не Холли. Достав ключи из кармана шорт, Эйдан посмотрел на нее несколько секунд, затем бросил их на стол, где они прокатились до самой вазы с цветами и замерли с тихим звоном. Когда входная дверь за ним закрылась, Холли с ужасом поняла, что, наверное, это он поставил в вазу свежие цветы, а теперь он считает ее полной козой.

Слезы были готовы хлынуть из глаз, но это только укрепило решение Холли не обращать внимания на случившееся. Вообще не важно, что Эйдан о ней думает. Через пару недель она вернется обратно в Лондон, продав этот странный мавзолей, и сразу забудет и про Сандру и про Эйдана.

Однако то, как легко он довел ее до того, что страшная злость чуть не вырвалась на волю, обеспокоило ее. Она провела с Рупертом целый год, и он ни разу не видел даже намека на ее плохое настроение. Всякий раз, когда Холли чувствовала приближение вспышки ярости, она всегда находила способ побыть одной – уходила на пробежку или в магазин. Она боялась того, что случится, если она допустит выхода волны гнева. А с Эйданом, впервые с юности, она почти потеряла контроль над собой. Нет, определенно, он был плохой новостью. Нужно сделать все, что возможно, чтобы не встречаться с ним до конца пребывания здесь.

– Дорогая! Наконец-то! Я уже думал, что тебя похитили!

Холли поморщилась.

– Извини. Я забыла положить зарядку, потребовалось время, чтобы купить новую. – Удивительно, как иногда бывает просто обмануть Руперта.

– О, бедняжка. Это было ужасно?

Холли подумала, что да, учитывая больной палец, чертов скарб умершего человека, затопление туалета и несколько десятков комариных укусов: пока все идет просто отвратительно – но решила, что соврать еще разок будет гораздо проще.

– Все нормально, – ответила она. – Наверное, немного непривычно, но все очень добры. – «Кроме Эйдана», – подумала она. Но его никак нельзя было упоминать.

– Что там за дом? – спросил Руперт. Его голос на большом расстоянии звучал по-другому, словно он говорил со дна очень глубокой ямы.

Холли раздумывала, что ответить, осматривая первый этаж дома со своего места на диване.

– Красивый, – ответила она наконец. – У меня не было пока возможности осмотреть остров. Собираюсь пойти сегодня.

На другом конце послышались голоса.

– Дорогая, извини, мне пора идти. Совещание.

В горле притаился вздох.

– Все в порядке. – Она заставила себя улыбнуться в надежде, что он услышит улыбку в ее голосе. – Я позвоню вечером.

Когда он повесил трубку, Холли сидела какое-то время, уставившись на вазу с цветами на столе. Несколько лепестков опали и начали заворачиваться по краям. Их поставил Эйдан – он не может быть плохим человеком – прошептал голосок внутри.

Она не могла отделаться от ощущения, что сердится на тетю Сандру. Почему она только сейчас решила сообщить о себе, когда уже слишком поздно? Почему решила оставить Холли дом, который и так сильно усложнил ее жизнь? В этот момент – покусанная, униженная, страдая от похмелья, Холли пожалела, что вообще открыла это чертово письмо.

Но так не пойдет. Холли никогда не позволяла себе долго сидеть и жалеть себя. Пришло время встать и встретить реальность лицом к лицу. А начать стоило с небольшого исследования. Мысль о том, чтобы вернуться в спальню тети, заставляла ее волосы шевелиться. Возможно, день на солнышке придаст ей смелости. Если она действительно приезжала сюда раньше, как ей самой уже кажется, стоит пройтись по округе и попробовать воскресить воспоминания.