(не) Беременна от чемпиона - Мари Арно

этого Кулебяки или как его там звали?

Эта мысль каленым железом прожигает меня насквозь.

Я отвечаю на поцелуй Риты с каким-то больным остервенением, будто таким образом пытаюсь стереть себе память, пытаюсь забыть ту, что разбила мне сердце.

Целую, а на задворках сознания назойливо стучит — получится ли это сделать?

***Просыпаюсь от назойливого звука будильника и морщусь, понимая, что сегодня как раз тот день, когда утро наступило неожиданно. За столько лет тренировок пора бы уже привыкнуть к ранним подъёмам, но иногда «система» дает сбой.

Система — это мой молодой организм, требующий продолжения сна.

Твою же… Вспоминаю вчерашний вечер. Зверюшки и наш спонтанный поцелуй с Ритой.

Кажется, в этот раз сбой пошел прямо от мозга. От моего больного Яной мозга, который захотел выбить клин клином.

Подрываюсь и резко сажусь на кровати. Так, клин же дальше поцелуев не пошел, правда?

Нет, не то, чтобы я себя не контролировал, просто мало ли…

Наш с Ритой поцелуй длился недолго, потому как мы отпрянули друг от друга, едва дверь на задний двор распахнулась. Это помогло загладить тупизну момента — если честно, Рита застала меня врасплох. Нет, она была очень даже ничего, как девушка, но… я не думал, что готов так скоро броситься в новый омут с головой.

Оглядываюсь на кровать — отлично, я один.

Ну а клин не работает совсем. Потому что все то время, пока принимаю душ и завтракаю, не переставая думаю о Яне. Как поймал ее на льду, как донес до трибун. Все такая же хрупкая, тонкая, красивая…

Мои размышления прерывает звук входящего сообщения. Рита. Не удивлен тому, что текст исключительно рабочий. Она сразу показала себя профи.

«Тренировка через двадцать минут, надеюсь, ты уже в пути. Петрович рвет и мечет.»

Прекрасно, просто прекрасно! То, что мне нужно, чтобы выбить дурь из головы. На льду нужна концентрация, просчет ходов соперника, там точно нет места мыслям о Золотовой.

Тренировка, действительно, выходит продуктивной. Наверное, потому что Петрович гоняет нас, как молодых жеребят, то и дело, подстегивая крепким словцом. Ему можно, он легенда хоккея.

Я же сегодня реально в ударе — не пропустил ни одной шайбы, даже крученную, фирменную Витька, отбил, чем заработал одобрительный «хмык» тренера.

Уже под конец тренировки узнаем причину недовольства Сергея Петровича. Руководство решило заменить одного из игроков, нападающего Антона Прихоткина.

— Видите ли, нашли слабое звено команды! Чертовы манагеры! — последние слова тренер выплевывает с большой злостью.

Мы с ребятами недоумеваем решением сверху — Прихоткин был стабильным игроком, к тому же на кону матч с финнами, где стабильность явно не будет лишней.

— И кого же взяли на замену? — спрашиваю я, когда мы собираемся вокруг Петровича.

— Сам не знаю, должен прийти с минуты на минуту. Еще и на тренировки опаздывает, видать самого царя прислали…

Он не успевает договорить, потому что двери на арену с грохотом открываются, и на льду появляется тот, кого я меньше всего ожидал здесь увидеть…

— Посторонним сюда нельзя! — машет рукой Сергей Петрович.

— С чего вы взяли, что я посторонний? Я новый игрок вашей команды. Дима Дуров…

Я сдерживаюсь, чтобы не закатить глаза и с силой стискиваю клюшку — та же ухмылка, та же наглая морда моего бывшего сокомандника все так же, как прежде, выводят меня из себя. Там сверху, что, решили устроить мне проверку на прочность?

— Запомни, сынок, я не потерплю нарушений дисциплины. Здесь тебе настоящий спорт, а не парк развлечений, — наш тренер быстро ставит на место Дурова, чем вызывает у меня огромное чувство благодарности.

Правильно, Петрович, так его! В прошлой команде Диму тоже особо не жаловали за его любовь к разгильдяйству. Нет, игроком он был хорошим, но техника у него всегда хромала, и выезжал он в основном за счет своей дури и скорости. У него даже прозвище было «Пуля-дура».

Ну и в характере Димы было устраивать драки во время матча. Я поначалу прощал это другу, списывая все на его горячность, однако вскоре меня это начало выводить из себя — команда зачастую страдала от его выходок.

Последней каплей для разрыва нашей дружбы стала тайная связь Яны и Димы за моей спиной. Прекрасно помню, как Дуров всем в раздевалке рассказывал о том, как уложил Золотову на лопатки.

— Мне даже не пришлось ее долго окучивать, — ржал он в голос, не зная того, что я нахожусь через ряд шкафчиков и все прекрасно слышу. — Сколько раз я говорил Грому, что докажу ему, что она не такая чистая, как он вбил себе в голову? Золотая девочка Грома раздвинула свои ножки сразу, едва я поманил ее пальцем.

— Повтори, что ты сказал? — не выдержал я, подходя к Диме, окружённому нашими сокомандниками.

— Что слышал, Гром. Твоя Яна купилась на бабло.

— Я тебе не верю!

— Ну и зря. Хоть бы раз друга послушал, а не эту шала…

Он не успевает закончить фразу — я накидываюсь на него с кулаками. Все внутри меня клокочет от ярости.

— Не смей так говорить о Яне! Закрой свой поганый рот!

Я заезжаю ему прямо по губе, и если бы нас не оттащили по разные стороны ребята из команды, этим бы не ограничился. Мне хотелось как следует набить ему морду!

— Какого черта, Гром?! Возомнил себя рыцарем? — Дима сплевывает на пол кровавую слюну. — Решил, что Золотова — особенная? Кому ты нужен без своих денег и богатого папочки?

— Что, зависть поперла? — не выдерживаю я его оскорблений. — Все знают, что в спорте я всего добился сам. В отличие от тебя.

Ни для кого не секрет, что Дурова в команду привел я. Сколько раз мне приходилось заступаться за него перед тренерами? Потерял счет, честно говоря, а у человека, вон оно что, зависть годами копилась. Как жаль, что замечаю это только сейчас, когда он позарился на самое дорогое, что у меня есть.

— Знаешь, что, Громов?

— Что?

— Ты об этом еще пожалеешь. Обо всем пожалеешь. Каждое твое слово вернется тебе и поперек горла встанет.

— Это ты пожалеешь о своей лжи, придурок! Отпустите меня! — вырываюсь из хватки парней и быстрым шагом иду к выходу, не собираясь оставаться здесь ни на мгновение.

Мне нужно найти Златовласку. Нужно поговорить с ней глазу на глаз. Как же мы,