У ручья Черешневого леса (сборник) - Антон Евтушенко

– Вот ещё! – фыркал в негодовании енот. – Панамки и шорты замёрзнут. Лето пока не пришло. А гетры с шароварами в самый раз – они же тёплые!

– А давай отправим вместе с делегацией весточку Лету, – предложил котёнок и протянул еноту воздушный шарик, найденный по случаю в картонке из-под соломенной шляпки, ещё пока маленький, сдутый, но готовый в любую секунду рвануться с посланием ввысь.

Шарик оказался лиловым, и когда его наполнили воздухом и выпустили навстречу Лету, на его боку красовалась надпись, сделанная наспех, кривенько, но от чистого сердца:

Пока летел воздушный шарик, ни одна хмурость, ни один случайный поток холодного ветра не мог с ним справиться. А потому, подгоняемый тёплыми ласковыми лучами солнца, он уносился в голубое безоблачное небо всё выше и выше. Делегация деловито махала рукавами и шляпами, енот и котёнок кричали троекратное «ура» и радовались, и обнимались совершенно счастливые.

А между тем, шарик поднялся так высоко, что теперь его лиловые бока заглянули за горизонт и отражали весь Черешневый лес, водную гладь Безбрежного океана и даже далёкие тёплые края в стороне, откуда летели последние перелётные птицы, опаляя хвосты и теряя перья. Вслед за ними, на всех парах, локомотивом добрых желаний уже неслось Лето – с шёпотом океана, с по-катушками на роликах, с солнечными зонтиками, черешней с косточкой и долгими ночами у костра. Это и было отражение всего волшебного и чудачного, что есть в нас самих, когда мы радуемся приходу лета. То, что едва уместилось бы на боках лилового шарика, но без труда пролезло в дырку от бублика, того самого бублика, съеденного на пустой желудок поутру мохнатым, полосатым, хвостатым и совсем не таинственным енотом в причудливой шляпе и повязанным на шее шарфом.

Цветущим и веселым называют последний месяц весны – май. Куда ни пойдешь в лесу, всюду цветы! В белоснежном наряде черемуха и рябина, бело-розовым облаком смотрят исподлобья сады плодовых деревьев. Букетик полевых ландышей или несколько веточек сирени, сорванных по случаю на опушке – частые гости и украшение стола. Море красных тюльпанов волнами накатывает на луга. И вдруг разом всё проходит, всё проносится, словно и не было вишен в цвету, искрящихся рубиновых бутонов тюльпана, нежного серебристого ландыша, ароматной сирени. Но зато чудо – и на смену прежним краскам и запахам приходят новые: ирисы, пионы, лилии, ахиллеи, гвоздики. Это вестники лета. Прошла весна, умчалась, а на смену ей пришла совсем другая пора – лето.

Лето – замечательная пора всеобщего заслуженного безделья. Лето – это пора самых длинных каникул, а значит самых долгожданных в году. Лето – это пора, когда школяры, забросив ранцы на антресоль, до самой осени горланят песни и уезжают в детские лагеря шумными стайками. Лето – это не просто пора. Это целая маленькая жизнь, которую каждый хочет прожить на «пять с плюсом», что красной отметкой стояла бы в дневнике напротив таких предметов как «летоведение», «игромания», «морекупание» и «солнцезагарание». Ах, море! Как без него можно представить себе лето? Лето без моря, что песенка без слов. А слова в этой песенке были бы такие:

Ёж завсегда пел эту песенку дуэтом, как в небезызвестном мультфильме это делали Черепаха и Львёнок. Потому как петь про себя фразу «рядом львёночек лежит и ушами шевелит» решительно невозможно. «Мы в лесу ежа, быть может, встретим» проходила красной нитью через всю песенку о лете, в этих словах, по мнению ёжика, был заключён глубокий вселенский смысл бытия (ежей). Прошлым летом пальма первенства в распевании одиннадцатой строки досталась еноту. Именно он своим высоким тенором подкупил самолюбивого ежа. А ёжику, много ли надо: лишь одиннадцатая строка больше всего остального волновала колючего нарцисса.

Этим летом енота не сыскать, полосатую мордаху зверька в лесу не отыщешь. Нора у ручья наглухо забита досками крест-накрест. На бересте, прибитой к дверному косяку, лаконичное: «УКАТИли на юга». Порожки поросли травой, под крышей свила гнездо ласточка. Почтовый ящик забит «Вестником шкипера» и «Лесными ведомостями». За последние два месяца сюда никто не заглядывал, разве что, паук сплёл паутину и теперь хозяйничал на первых полосах вчерашних газет.

Едва в школе прозвенел последний звонок, друзья, котёнок и енот, собрали дорожный узелок и заспешили к Безбрежному океану, стричь морских барашек и кататься под парусом в шхерах.

Запыхавшийся ёжик долго обивал пороги енотовой норы, мочил лапы в ручье, фыркал от возмущения и думал о нерадостной перспективе остаться в этом году без одиннадцатой строки.

Пение лесных птах, радующихся погожему июльскому дню, разбавил неспешный, почти ленивый цокот копыт и тоненький звон колокольчика. Звон колокольчика становился всё громче, пока на полянке у ручья, где стояла норка полосатого, не показался пони с пушистой длинной гривой, тянущий почтовую повозку. Повозка, управляемая пожилым бобром в красивой тёмной шубке с серебристой проседью, остановилась. Пони обрадовано вытянул шею и принялся щипать траву. Бобёр выудил из потайного кармашка на шубейке атласный платок и обмакнул тяжёлые бусины пота на лбу.

– Ух, что право за мука – ходить летом в шубе!

– Твоя правда, – фыркнул ёж бобру и от бессильной злобы ещё раз пнул берестяную дощечку, отчего та не выдержала и упала в густую траву.