Изысканная свадьба - Патриция Уоддел

Джонатан заглянул ей в глаза и долго не отрывал от нее внимательного взгляда, потом с улыбкой сказал:

– В Индии совершенно особая структура общества. Если вы принадлежите к низшему слою, то совершенно безразлично, кто вы – мужчина или женщина. Жизнь одинаково сложна и трудна для тех и других.

– А где еще вы были? – спросила Реджина.

– В Китае, Европе, Африке, да мало ли где еще! – Он пожал плечами. – Я предпочитаю лично встречаться с людьми, с которыми веду дела. Мой самый любимый город – Копенгаген. Он уникален.

Реджина посмотрела на него. Черты его лица могли быть грубыми или красивыми в зависимости от настроения. В его серебристых глазах светились ум и сообразительность. Он много повидал за свою сравнительно короткую жизнь. Хорошего и плохого. Счастья и боли. В его улыбке было столько чувственности, что у нее по спине пробежали мурашки.

Во время своих многочисленных путешествий он, видимо, изучал жизнь во всех ее проявлениях. Она даже позавидовала ему. Он совершенно свободен. Ездит куда захочет, делает что хочет!

– А как вы оказались в Мерриам-Фоллс? – поинтересовалась она. – Ведь это скучный маленький городок.

– Вы недооцениваете возможностей, таящихся в маленьком городе, – возразил Джонатан, поднося к губам свой бокал.

Реджина обратила внимание на его сильные руки с длинными пальцами и ухоженными ногтями. Тыльная сторона ладони поросла темными волосками. Это напомнило Реджине темную поросль на его груди, и она постаралась прогнать наваждение.

И снова Джонатан догадался, какое направление приняли ее мысли. Приятно сознавать, что он произвел на нее такое сильное впечатление. Было видно, как бьется жилка у нее на шее и взволнованно вздымается грудь. Конечно, сцена в ванной шокировала Реджину и в то же время разожгла ее любопытство. Джонатан нисколько не сомневался и был полон решимости добиться своего.

– Мне очень нравится путешествовать, – продолжил он. – В Париж и на Восток непременно съезжу еще раз. В то же время у меня возникло желание «остепениться», так сказать. И Мерриам-Фоллс представляется вполне подходящим для этой цели местом. Не хуже любого другого.

Реджина чувствовала, что за этим желанием кроется еще что-то, но уточнять не стала. В конце концов, не ее это дело. Конечно, у него большой жизненный опыт, он повидал мир. Ее, без сомнения, влечет к этому мужчине. Она сама не знает почему. И все-таки они совершенно чужие друг другу. Она не решилась дать ему понять, что хотела бы узнать его ближе. Если у него возникло желание «остепениться» – значит, он подумывает о женитьбе. А замужество в ее планы не входит. Она слишком дорожит свободой.

– Когда вы стали интересоваться астрономией? – спросил Джонатан. В это время Бисби подавал на десерт воздушный пирог, политый карамельным соусом и украшенный измельченными орехами.

Реджина слегка вздрогнула.

– Мой отец увлекался астрономией, – сказала она. – Мать хотела продать телескоп, но я не позволила.

– А вы знаете, что древние народы верили, будто небесные тела влияют на их жизнь?

– Конечно, – ответила она, радуясь, что нашелся человек, который не смеется над ее необычным увлечением. – Астрологи утверждают, что звезды и луна непосредственно влияют на нашу судьбу.

– Но вы же не верите в астрологию, – заметил Джонатан.

– Нет. Не верю, будто далекая звезда может повлиять на мой успех или неудачу, – сказала она. – Наука – это астрономия.

– Значит, вы предпочитаете факты, а не догадки, – с легкой иронией заметил он. – Хорошо, что мы с вами хоть в чем-то сходимся. Я всегда предпочитал верить своим собственным глазам. Это гораздо надежнее, чем полагаться на чьи-то суждения. Вы согласны со мной?

Реджина не знала, что ответить. О чем бы они ни говорили, ей казалось, что Джонатан имеет в виду ее. Но Джонатан ждал ответа, и Реджина утвердительно кивнула.

На мгновение глаза его потеплели. Реджина как завороженная наблюдала за тем, как он поднес бокал к губам и отпил глоток. Она никак не могла разобраться в обуревавших ее чувствах.

– Расскажите о Копенгагене, – попросила она. Ей необходимо было как-то отвлечься, чтобы не опозориться и не упасть в обморок прямо за столом. – Почему вам так нравится этот город? Большинство предпочитают Лондон, Париж или Рим.

– Копенгаген очень красивый город. Дворец Шарлоттенборг – одно из самых замечательных зданий, какие мне доводилось видеть. А в Королевском театре чувствуешь себя как на приеме в королевском дворце: дамы блистают шикарными туалетами и фамильными драгоценностями, а мужчины – орденами и другими знаками отличия. В Дании я сделал большие инвестиции, поэтому часто бываю там. Люди там очень приветливые, еда превосходная, а с восточного побережья острова Зеландия открывается поистине фантастический вид на Балтийское море. Цвет ваших глаз напоминает мне цвет воды в этом море летом. Вода глубокая, синяя и таинственная.

Реджина покраснела до корней волос. Никто еще не говорил ей комплиментов так откровенно. И дело было не столько в словах, сколько в тоне, каким он произносил их. Голос у него был такой же мягкий и приятный, как французское вино, которое она пила за ужином.

– Не смущайтесь, Реджина, – сказал он, беря ее за руку. – Вы очень красивая женщина.

Его прикосновение взволновало ее. Оно было совсем другим, нежели прошлым вечером, когда Джонатан хотел утешить ее. Сейчас, хотя он едва касался ее, она ощущала силу и жар его руки. Странно, этот человек вызывает у нее самые противоречивые чувства. Реджина понимала, что он действительно желает ее, и это не игра воображения. Это можно было прочесть в его взгляде. И ее влекло к нему. Так свет маяка манит корабль в надежную гавань. Инстинкт говорил ей о его страсти, и в то же время предупреждал об опасности: не могут быть надежными объятия мужчины, готового обольщать едва знакомую женщину.

– Зачем вы пригласили меня на ужин? – задыхаясь, прошептала она. И Джонатан понял, насколько сильно подействовало на нее его прикосновение. – Если вы ищете себе любовницу, то напрасно теряете время, мистер Паркер.

– А если ищу жену? – улыбнулся Джонатан. Реджина с трудом перевела дыхание.

– Тем более напрасно теряете время, сэр. Я не собираюсь выходить замуж. Никогда.

Джонатан тихо засмеялся, его не испугала ее реакция.

– У вас острый язычок, – весело заметил он. – И острый ум. Думаю, мы с вами отлично поладим.

Этот человек упрям как мул. Реджина поднялась и бросила на стол салфетку.

– Думаю, мне лучше уйти, – заявила она, видя, что они остались одни в столовой. Бисби удалился, после того как подал десерт. По крайней мере дворецкий не видел, как она смутилась и покраснела, когда Джонатан назвал ее красивой. – Уже поздно, а бедную Хейзл…

– Хейзл мертва. Я сочувствую вашему горю, но пригласил вас не для того, чтобы грустить, – сказал Джонатан, тоже поднявшись. Он подошел к Реджине, и девушка почувствовала себя очень маленькой и беспомощной.