Наставник дезертиров - Владимир Мясоедов

Оборотень попытался перепрыгнуть с одного дерева на другое, но немного не долетел, плюхнувшись на землю. Мда, все-таки его животная ипостась – скорее наземный хищник, а не человекообразная обезьяна. Ничего себе не сломал хоть? Судя по тому, как проворно подскочил и вновь пустился вскачь, нет. А вот природные чары, опутывающие его, немного потускнели, они действительно слабеют на глазах, а значит, Симона не врет.

Катавасия и бедлам, не способные нормальным людям привидеться даже в горячечном бреду, продолжались еще где-то полчаса, во время которого эльфы все-таки сварили суп, весьма посредственный, на мой избалованный дворцовой кухней вкус, но вполне съедобный, после чего приземлившийся в кусты оборотень коротко выругался и вышел к костру уже вполне себе человеком, одетым в теплые, но изрядно поношенные меховые штаны и точно такую же куртку. Недовольную прекращением развлечения Симону он держал на руках и, судя по бросаемым на девочку взглядам, мечтал придушить, ну или как минимум пороть дня три без перерыва. Но разум у человековолка имелся, а потому он прекрасно осознавал свои перспективы в случае действий насильственного характера по отношению к владеющему магией природы на интуитивном уровне ребенку, находящемуся посреди леса, фактически в наиболее оптимальном для его сверхъестественных способностей месте.

– Следил за мной? – Таким был первый вопрос, заданный ему. Вступление, вроде узнавания имен друг друга или нейтральных бесед о погоде, в данной ситуации стало бы немыслимой роскошью. Не знаю, кто приставил опутанного чарами монстра к этой работе, но разобраться с ним надо срочно. Обладающие подобными возможностями недоброжелатели – абсолютно не те персоны, которых можно безбоязненно оставлять в живых.

Ксен попытался о чем-то расспросить двоюродную сестру, но стоило той прислониться к ближайшему дереву, как она тут же уснула, оставив своего старшего родственника негодовать. Будить ее принудительно молодой волшебник опасался, очень уж неприятные прецеденты, вроде муравьев в штанах или свалившегося на голову старого вороньего гнезда, случались после попыток прервать отдых маленькой дриады.

– За вами, мэтр Проглот. – Значит, ошибка действительно исключена, раз наблюдатель знает социальный статус и паспортные данные своей жертвы. Получается, его пославший имеет и некоторое представление о моих возможностях, но далеко не полное. Те, кто так или иначе связан с дворцом, знали бы о наличии Симоны, ни дня не способной прожить, чтобы не отчебучить чего-нибудь при помощи природной магии.

– По приказу старейшины вампиров Иогана Клеста. Он же и заклятие налагал, сам бы я по доброй воле никогда на такое дело не отправился.

– Ну, то, что тебя не приходится расспрашивать с применением специальных методов, вроде иголок под ногти или углей под ноги, уже хорошо, – задумчиво протянул я, не имеющий особого представления о том, как правильно надо пытать оборотней. Да и вообще пытать. Нет, набить морду или сломать пару пальцев, да просто убить на худой конец, конечно, могу, но допрос – это все же несколько иное, и профессионально подготовленный человек, ну или нелюдь, не суть важно, будет способен наплести разной убедительной чуши или же выдать заранее заготовленную дезинформацию. – Однако с чего такая откровенность?

– Я согласен с идеями этого старого спесивого кровососа, вот только не хотел претворять их в жизнь лично. – В голосе вервольфа не слышалось ни малейшего почтения в адрес того, кто отправил его сюда. Особого презрения или ненависти, впрочем, почему-то тоже не было. – Жить пока еще хочется, и желательно подольше. А следить за магом, да еще не каким-нибудь вчерашним подмастерьем, без конспекта не способным лягушку расплющить, а главой ковена, – это настоящее самоубийство!

– Так, давай по порядку, – вздохнул я, понимая, что разговор легким не будет. – Кто, где, как, кого и сколько раз. А то ничего не понимаю. И помни, что в этой стране мне родиться и вырасти, ну или хотя бы жить достаточно продолжительное время не довелось, и потому многих ваших реалий, известных вроде бы всем и каждому, могу банально не знать.

– Мм, – замялся оборотень. – Ну, тот факт, что в Азалии весьма терпимо относятся к темным искусствам и практикующим их, если у тех есть деньги, понятное дело, вам известен лучше, чем мне, так?

Согласный кивок был ему ответом. Могущественный маг и маг, ставящий опасные для себя и окружающих эксперименты, иногда даже на живом и разумном материале, – практически синонимы. Вспомнить хотя бы тех чернокнижниц, благодаря которым обзавелся живым артефактом. Да и потом, кто мог выйти из стен академии волшебства, где провинившихся студентов и подчас даже преподавателей, в общем, всех, вызвавших начальственный гнев, запирали в железные клетки, чтобы они умерли там от голода и жажды? Да и главенствующий в стране культ Ремеса Торговца, бога сделок и компромиссов, далеко обогнавший в популярности у жителей остальной пантеон, играл свою роль. Он тот еще субъект, способный извлечь пользу из всего на свете, судя по нашему опыту общения, состоявшегося после обнаружения на подземной базе передового отряда Виреи, скрытно размещенного на нашей территории. Да и вообще весь начавшийся конфликт, если не ошибаюсь, вызван именно пересечением интересов высших сил. Покровитель битв, вера в которого крайне сильна у наших соседей, пытается оттяпать территорию у своего младшего брата, пользуясь привычной ему грубой силой своих последователей, а тот отвечает интригами и подстраивает разные неприятные случайности, вроде визита Млфурия, уничтожившего авангард сил вторжения. Хотя, возможно, именно земные владыки затеяли бучу, причем абсолютно самостоятельно, а высшие сущности просто решили воспользоваться подвернувшимся поводом для выяснения отношений. Тут вопрос сложный, и вряд ли ответ на него когда-нибудь будет получен.

– Простите, мэтр, вы слушаете? – осторожно уточнил оборотень, так и оставшийся безымянным.

– Нет, отвлекся на воспоминания, – честно сознался я. – Повтори еще раз.

– Вместе с темными магами в Азалии несколько комфортней, чем в иных странах, чувствуют себя и те, кому темная ночь милее ясного дня, – вздохнул оборотень. – При условии, что соблюдаются некие правила приличия, разумеется. Нет, мы, конечно, не можем изменить свою природу, и потому вампиры осушают людей, а представители моего племени время от времени устраивают охоту на двуногую добычу, но все происходит не просто так, а упорядоченно. Пьющие кровь в основном маскируются под представителей низшей аристократии, проживающих в глубокой провинции, и питаются преимущественно никому не нужными бродягами или своими смертными слугами, стараясь как можно дольше сохранить жизни источников пропитания. С ними же нередко проживают и те, кто слышит зов луны. Сделать несколько прочных клеток в подвале, куда нас приходится помещать на время полнолуния, не так уж и трудно, да и с магией у детей волка, в отличие от этих пиявок, совсем туго дела обстоят, приходится идти к ним на поклон в случае необходимости. Но приносят те, кто таится от простых людей, не только вред, но и пользу, не пуская никого лишнего на свою территорию и ограничивая собственную численность и поступки довольно суровыми законами. В Азалии, в отличие от всех других стран мира, отдаленные поселки или городские канавы никогда не наполняются свежими упырями или разодранными в клочки телами, а взамен жрецы, стража и маги предпочитают не очень активно искать ночной народ.