Крутая дамочка, или Нежнее, чем польская панна - Екатерина Вильмонт

Лев Александрович был поражен тем, что Римма почти совсем некомментировала вчерашний обед и завещание отца. Неужто сочла его справедливым?Не похоже на нее. Или… Или она заметила, как мне понравилась эта Аля и решилазатаиться, тем более, что завещание не оспоришь… Надо быть начеку. А эта Аляпрелестна, эдакая провинциальная интеллигенточка, нежная, наивная… Но что-то вней есть, какая-то скрытая изюминка. Недаром, видно, Серега тогда с ума спятилиз-за нее. Ее бы, конечно, привести в божеский вид, одеть, постричь и что тамеще надо, и будет просто чудо… Марго, конечно, все это сделает и тогда держись,Левка. Но, главное, чтобы Римма не успела мне ее обгадить, она это умеет, апосему надо ничем себя не выдать.

– Знаешь, а давай-ка мы с тобой на той недельке махнемв Финляндию, поглядим, что там папа нам оставил. Понравится, будем там бывать,нет, продадим за хорошие деньги. Марго, помнится, говорила, что там дивнаяприрода.

– Обязательно! Надо же понять, обидел тебя твойзнаменитый папочка или, наоборот, облагодетельствовал. А он правильно сделал,что завещал квартиренку этой провинциалочке, все ж таки там родная внучка…

О, не расслабляйся, Лева, сказал он сам себе. Это неспроста.

– Жалко ее, какая-то она недокормленная, что ли, илинедотраханная, убогая, одним словом. Ресницы бесцветные, другая бы красила, аэта… Небось и на приличную тушь заработать не в состоянии. А одета… это вообщетихий ужас… Надо будет посмотреть, может, найду ей что-нибудь из вещей, как тысчитаешь, она не обидится? Я же по-родственному.

– Боюсь, может обидеться, – едва сдерживаябешенство, проговорил Лев Александрович, – а впрочем, попытайся, еслипо-родственному… Но лучше передай через Марго, она это сделает тактичнее.

Неужели я ошиблась? – подумала Римма Павловна. Если быон на нее запал, он сейчас взвился бы от злости… Скорее всего, ошиблась, этавечная настороженность тоже до добра не доведет… Да и старовата она для него, азначит не опасна. И все-таки расслабляться нельзя, не тот человек Лева. Егоможет просто заинтересовать, что в ней когда-то нашел его братец.

Обычно в выходные дни Марго отключала тот мобильник, покоторому ее могли вызвать по рабочим делам, но едва к воротам подъехал«Фольксваген» Даниила Аркадьевича, она его включила, прекрасно понимая, чтопоговорить, объясниться им просто не дадут. Она безумно боялась этогообъяснения. И действительно, телефон тут же засвистел, и она вышла навстречудочери и мужу, держа возле уха мобильник.

– Мам! Привет! – повисла у нее на шее Тошка.

Даниил Аркадьевич в это время вынимал из машины какие-топакеты и огромный букет пионов.

– Тетя Марго, вы знаете…

– Знаю, Тасенька, Матильда мне звонила, я страшно затебя рада, но маме ничего пока не говорила, ты сама должна ее обрадовать.

– Мам, тут такое дело…

– Здравствуй, солнышко, я так соскучился, смотри, твоилюбимые пионы… Ну вот, опять телефон, выключи его наконец, – взмолилсяДаниил Аркадьевич.

– Привет, у меня важные звонки, выключить не могу.Отнеси все на террасу, я сейчас…

Не хочет объясняться, ну и прекрасно, и замечательно,обрадовался Даниил Аркадьевич, великолепно поняв маневр жены, и с удовольствиемнаправился к дому. Марго сразу выключила мобильник.

– Что там у вас, девочки?

– Мам, Тася говорит, что ее мама не хочет иметьталантливую дочку.

– Что за чушь?

Перебивая друг дружку, девочки объяснили, в чем дело.

– Какие вы еще дурочки, – улыбнулась Марго. –Это же говорилось теоретически, а теперь Аля только обрадуется. Кстати, у мамыдля тебя тоже есть хорошая новость.

– А где мама?

– За домом, в гамаке. Беги к ней. Да, а как «Пиковаядама»?

– Да Лиза какая-то малахольная была, – ответилаТошка, а Тася уже бежала к матери. – Мам, ты знаешь, она такая классная… Мыс ней так подружились…

– Значит, ты хочешь, чтобы летом она жила у нас?

– Аск! А тетя Аля согласится?

– Уже согласилась.

– Ты у меня самая суперская мать на свете!

– Вы что-нибудь ели?

– Ели! А потом еще Даниил Аркадьич возил нас в кафе.

– Вот даже как!

– Мам, ну он же клевый!

– Ты находишь?

– Ты его разлюбила, да?

– Тошка…

– Знаю, не мое дело.

– Ты у меня самая суперская дочь на свете.

– Значит, у нас нет проблем отцов и детей?

– Ты меня уморишь, ладно, пошли в дом, тетки ужеистосковались по тебе.

– А как вчера прошло?

– Нормально, я даже не ожидала.

– И Риммочка не возникала?

– Нет, представь себе.

– Ох, не к добру это, ох не к добру! – дурашливымстарушечьим голосом проговорила Тошка.

Как я ее люблю, с некоторым даже удивлением сказала себеМарго.

– Мама, ты знаешь кто такая Матильда Пундик?

– Как? Матильда Пундик? Что-то я слышала, папа твойрассказывал… Кажется, какая-то полоумная певица, влюбленная в твоего деда. Ачто?

– Она вчера водила нас в театр…

– И что?

– Мам, ты знаешь, что она сказала?

– Откуда же мне знать? – слегка рассеянноулыбнулась Аля. – Так что она сказала?

Ей не до меня, подумала Таська. Неужто так из-за квартирыпрется? Девочке расхотелось говорить…

Аля вдруг почувствовала, что дочь обиделась.

– Таська, сейчас же говори, что такое важное сказалаэта самая Матильда?

У Таськи сверкнули глаза.

– Она сказала, что у меня голос! Настоящее оперноесопрано! И слух! И внешность! И она будет меня учить! Вот!

Аля растерялась, но не подала виду и схватила дочь вобъятия, нельзя разочаровывать девочку.

– Таська, неужели это правда?

– Самая-самая настоящая правда! И она хочет, чтобы тыобязательно с ней встретилась, поговорила… Она считает, что мне еще полгодиканадо помолчать, освоить азы, и тогда…

– Помолчать? У тебя еще будет ломаться голос?