В шатре у бедуина - Энни Уэст

Испуганная, Кэсси снова посмотрела на него.

— И что он будет строить? — глухо прошептала она.

— Больницу для женщин и детей. — Амир весело улыбнулся, и напряжение между ними испарилось как по волшебству. — Подходящее наказание, ты согласна?

Она не должна была чувствовать себя такой умиротворенной. Ее взбудораженное сознание пыталось напомнить ей о грозившей опасности. Но тщетно. Чувственный массаж Амира, его поддержка, само его присутствие — все это приносило ее душе спокойствие. Она наблюдала за ним, убеждая себя, что это абсолютно естественное любопытство. Ведь ничего же плохого не было в том, что она оценила его мужественную красоту, широкие плечи, игру мускулов под бронзовой кожей… Однако к ее восхищению примешивалась капелька беспокойства. Что такого особенного в Амире? Ее пульс учащался при одном только взгляде на его мощную грудь и сильные руки.

Темные глаза поймали ее блуждающий взгляд, и ее сердце замерло от неожиданности.

— Хочешь оставить лампу зажженной на ночь? Может, тебе так будет уютней?

Да, она ошиблась. В его взгляде не было ничего, кроме беспокойства. Кэсси постаралась заглушить в себе странное разочарование.

Она не хотела его интереса к себе, даже лучше, что он относился к ней со всей серьезностью!

— Я в порядке. Можешь выключить свет. — Она даже не знала, что всю прошлую ночь проспала при свете. И опять стало ясно, как он заботится о ней.

— Что ж, если ты уверена…

И комната погрузилась в темноту. Судя по звуку, Амир положил что-то на прикроватный столик, а затем зашелестели простыни.

Внезапно она снова столкнулась с жестокой реальностью. Она делила постель с незнакомцем. С мужественным, сильным человеком. Кэсси тихонько скользнула рукой под подушку, пока не наткнулась на холодную рукоятку великолепного кинжала.

— Ты уверен, что это необходимо? — спросила она. — Слуг сегодня не было. Никто не узнает, ночевали мы в одной постели или нет. Я могу спать на по…

— Нет. — Одним словом он заставил ее замолчать. — С этого дня к тебе будут относиться как к почетному гостю. Я дал Мустафе это понять. Кроме того… — Он остановился. — Ты могла бы расслабиться и отдохнуть. После пережитых испытаний тебе нужен отдых.

Тишина поглотила их. Кэсси пыталась не дышать так часто, чтобы не выдать своего волнения. Но даже во мраке она с абсолютной четкостью могла представить Амира во всей его красе.

— Кассандра? — раздался из темноты низкий голос.

— Да? — Она нахмурилась, не понимая, почему Амиру понадобилась называть ее полным именем.

— Я обещаю, что накажу этого человека за то, что он поднял на тебя руку. — Амир замешкался, подыскивая подходящие слова. — Если было что-то еще, ты должна сказать мне. Он будет привлечен к ответственности.

Кэсси нахмурилась. Откуда ей знать, совершил ли охранник другие преступления? Она бы не удивилась, если так оно и было. Этот человек был агрессивен.

— Кэсси?

— Я не знаю…

— Или те, кто привел тебя сюда. Если они причинили тебе вред, любой вред — они за это заплатят.

Ее наконец осенило. В его ласковом тоне звенели едва сдерживаемые гневные нотки. Кэсси была рада, что окутывающая их тьма скрыла ее полыхающие щеки.

— Никто ко мне не прикасался.

— Тебе нечего стыдиться, — начал он. — Если они принудили…

— Нет! — выдохнула она. — Нет, ничего подобного. — Она замолчала, не зная, что перевесит — желание говорить или смущение. Здесь, в чернильной мгле и тишине, рассказать о своих страхах было проще. В присутствии Амира ей было легко и комфортно. — Я была уверена, что они меня изнасилуют, — глухо прошептала она. — Каждый час я этого ждала. Всякий раз, когда охранник входил в шатер. И когда он смотрел на меня так… — Кэсси умолкла, вспоминая о похотливой ухмылке стражника, от которой она невольно чувствовала себя грязной, нечистой. — И когда меня вчера вечером повели к большой палатке, я подумала…

— Понимаю. — Он резко выругался себе под нос со всем жаром ярости.

Однако на этот раз она не испугалась. Его гнев был словно бальзам на ее уязвленные чувства.

— Вчера ты повела себя храбро, Кассандра. Множество женщин побоялись бы даже защищать себя, не то что напасть.

Ей нравилось, как он произносил ее имя. Она задрожала.

— Мне очень жаль, что я тебя ранила. — Она так и не извинилась за тот раз. Она была так занята собой, даже позволила ему позаботиться о своих травмах, забыв о том, что от ее руки он мог бы отправиться на тот свет. — Если бы нож вошел глубже… — Она содрогнулась, осознав чудовищность того, что чуть не натворила.

— Но он не вошел. Ничего не случилось, — сказал Амир как ни в чем не бывало.

Ее губы скривились.

— Почти…

— Да. Ты женщина, с которой необходимо считаться.

Сердце Кэсси пропустило удар. Это был самый прекрасный комплимент из тех, что он мог сказать девушке, от которой годами отмахивались, считали никчемной и пустоголовой.

— Еще болит?

— Я уже забыл об этом.

Конечно. Он был слишком занят тем, что лечил ее ушибы и защищал от людей Мустафы, даже некогда было о себе позаботиться.

— Напомни мне, чтобы я никогда не злил тебя, когда мы будем резать фрукты.

Кэсси засмеялась, и напряжение покинуло ее тело. В первый раз за сутки она почувствовала себя по-настоящему беззаботной.

— Спасибо, Амир.

— Тебе нет нужды меня благодарить, Кэсси.

Она расслабила пальцы, до того плотно сжимавшие рукоять кинжала, и вытащила руку из-под подушки.

— Нужда есть, поверь мне.

Кэсси с удовольствием вдыхала свежий воздух гор, наслаждаясь пряным ароматом растительности. Она так долго просидела взаперти в шатре, пусть и роскошно обставленном, что ей мучительно хотелось хотя бы одним глазком посмотреть на окружающий ее мир.

Она взглянула на скалы. Где-то там таилась стража, обеспечивавшая безопасность царственного гостя и, без сомнения, в любой момент способная пресечь на корню попытку побега.

— Нравится вид? — раздался откуда-то сбоку голос Амира.

Он потоком расплавленного золота пронесся по ее венам, сметая все преграды, которые она долгими годами устанавливала.

Она повернулась, заметив, что Амир держался на расстоянии, как обычно. На большем, чем необходимо для приличия. Смысл такого поведения был очевиден: он посылал ей сообщение. И все же, несмотря на вынужденную близость, она его ничуть не интересовала. Понял ли он, какие чувства вызвал в ней простым массажем? Знал ли он, какое желание в ней разбудил?

— Вид великолепен, — сказала она. — Спасибо, что привез меня сюда.