Крисп Видесский - Гарри Тертлдав

— Прошу, ваше величество, не забудьте, что мы сделали это по вашему повелению.

— Почему? Вы думаете, я об этом пожалею? — спросил Крисп.

Савиан промолчал, но брови его были весьма красноречивы.

Несмотря на предупреждение прелата, Крисп решил, что хорошо поработал в тот день. Однако радоваться ему пришлось недолго.

Когда он вернулся в императорские палаты, его уже поджидал гонец. На лице солдата отпечатались боль и усталость; левая рука висела на окровавленной повязке.

С первого же взгляда Крисп понял, что случилось несчастье.

Последний раз гонец прибыл в такой спешке, когда Арваш Черный Плащ и его банда дикарей вырезали деревню, где вырос Крисп, а с ней — его сестру, зятя и двух племянниц. Откуда придет горе теперь — снова ли с севера, или с запада?

— Лучше говори прямо, — тихо приказал Крисп.

Гонец отсалютовал по-солдатски, приложив к сердцу кулак.

— Слушаюсь, ваше величество. Отряд, который вы послали в поместье Петрония… господин, они его там и нашли. И командир, и большинство его людей… — Гонец умолк, покачал головой и волей-неволей продолжил:

— Они перешли к мятежнику, ваше величество. Немногие бежали. От одного из них я и услышал этот рассказ. Нас преследовали; мы разделились, чтобы хоть один доскакал до столицы. Я вижу, что я первый. Простите.

Крисп попробовал принять невозмутимый вид. Он и не подозревал, что его разочарование так заметно.

— Спасибо тебе за то, что остался мне верен и принес эту весть… — Он остановился, чтобы гонец мог назваться.

— Меня Фемистием прозывают, ваше величество. — Гонец отсалютовал снова.

— Я у тебя в долгу, Фемистий. Сперва найди жреца-целителя, чтобы тот занялся твоим плечом. — Крисп вытащил из кармана на поясе табличку, начертал на воске приказ и приложил к табличке императорскую печать. Закрыв табличку, он отдал ее Фемистию. — Отнеси это в казну. Тебе должны будут дать фунт золота. А если кто-то будет против, выясни, как его звать, и сообщи мне. Второй раз он будет обеими руками «за».

Фемистий поклонился.

— Я боялся, что головой отвечу за то, что принес дурную весть. Я и не думал, что получу награду.

— А почему? — удивился Крисп. — Как быстро прибудут добрые вести, неважно — они сами о себе заботятся. А вот чем быстрее я узнаю о каких-нибудь проблемах, тем быстрее смогу за них взяться. Так что ступай, найди жреца-целителя, а то ты, кажется, готов рухнуть на месте.

Фемистий отсалютовал в последний раз и заспешил прочь.

— Теперь, твое величество, когда ты знаешь, где сидит Петроний, и можешь быстро за него взяться — что станешь делать? — спросил один из шедших позади Криспа халогаев.

Криспу всегда нравилось, с какой невидесской прямотой подходят к делам светловолосые северные варвары. Он постарался не ударить в грязь лицом.

— Пойду и расправлюсь с ним, Вагн.

Вагн, а с ним и остальные гвардейцы, потрясая топорами, разразились одобрительными криками.

— Когда ты был еще вестиарием, твое величество, — заявил Вагн, — я сказал, что ты думаешь, как халогай. Я рад, что, став Автократором, ты не изменился.

Остальные северяне шумно выразили согласие. Позабыв об императорском достоинстве Криспа, они хлопали его по спине и хвалились, как они прорубят себе дорогу сквозь те жалкие ошметки войска, которые собрал Петроний, а самого мятежника изрубят в куски на корм псам.

— В маленькие такие кусочки, — величественно провозгласил Вагн. — Для щеночков, что только что от сучьих сосков.

Слушая их, Крисп ухмылялся, зараженный кровожадностью северян, и почти поверил, что избавиться от Петрония будет и впрямь так легко. Но к тому времени, когда он поднялся по лестнице, ведущей к императорским палатам, улыбка его померкла.

* * *

Барсим стоял у Криспа за спиной и возился с незнакомыми застежками.

— Вот так, — произнес он наконец. — Вы выглядите весьма воинственно, ваше величество.

— Да, похоже на то. — Голос Криспа даже ему самому показался удивленным.

Плечи императора напряглись, принимая вес панциря, который Барсим только что закончил застегивать. Крисп подозревал, что к вечеру плечи попросту заболят. Ему уже приходилось биться — с кубратами-кочевниками, — но броню он надел впервые в жизни.

И какую броню! Не для него простая кольчужная рубашка. Даже в блеклом свете, сочившемся сквозь алебастровые потолки императорских палат, играла бликами позолота. Когда Автократор Видесса вел свои войска в бой, каждый видел, кто командует армией.

Крисп взял островерхий шлем и пристроил его на голове так, чтобы тот не давил на уши. Шлем тоже был позолочен, а чуть выше висков к нему была припаяна корона из чистого золота. Позолота блестела и на ножнах, перевязи и рукояти меча. Отсутствовала она лишь на клинке, на красных сапогах и на копье, которое Крисп сжимал в правой руке. Это копье он нес с собой, когда впервые вступил в город Видесс. Оно, да еще золотой «на счастье», который Крисп носил на шее, — вот и все, что осталось от места, где он вырос.

Дара обняла его, но через кольчугу и подбивку Крисп не мог ощутить прикосновения ее тела. Осторожно, чтобы не причинить боли, он прижал ее к себе.

— Возвращайся поскорее, целым и невредимым, — прошептала она — издревле женщины провожали своих мужей на войну этими словами.

— Скоро вернусь, — ответил Крисп. — Придется. Лето подходит к концу, а с ним и военное время. Надеюсь только, что успею разбить Петрония, прежде чем начнутся дожди, и дороги превратятся в клей.

— Я не хочу, чтобы ты уезжал, — проговорила Дара.

— Я тоже. — Крисп еще не избавился от крестьянской неприязни к войне и приносимым ею разрушениям. — Но при мне солдаты будут сражаться лучше, чем без меня. — «Лучше, чем под каким-нибудь генералом, который, не приведи Фос, решит встать на другую сторону», — подумал Крисп. Все офицеры в отряде Криспа были молоды и честолюбивы — те люди, которые быстрее получат очередной чин при новом императоре, выпалывающем из армии ростки измены, чем при старом солдате, у которого хватит старых приятелей на каждый высокий пост. Крисп надеялся, что это поможет им сохранить верность. О своей судьбе в противном случае он старался не думать.

Дара тоже понимала это.

— Да хранит тебя благой бог.

— Твои бы слова да Фосу в уши.

Крисп прошел по коридору, мимо галереи портретов давно почивших императоров. У одного он на секунду задержался. Император Ставракий был изображен в том же облачении, что носил теперь Крисп. С обнаженным мечом в руке Ставракий походил на солдата на одного из тех ветеранов, которые научили Криспа всему, что тот знал о военном деле. Сравнивая себя с этим могучим и опытным бойцом, Крисп ощутил себя самозванцем.