Во власти речных ведьм - Ирина Арбузова

– Так почему же это явление ученые не изучали?! – удивилась я. – Этим должны были и местные власти заинтересоваться.

– Даш, не все так просто. Местные власти сами, извини за каламбур, во власти речных ведьм. Ученые приезжали, даже академик из Москвы. Только веды речные хитрые, они свой шабаш на другие ведные циклы переносили и на глаза им не показывались. Они же в будущее заглянуть могут, а прошлое с настоящим запросто читают. Вижу неверие в твоих глазах, но учти, два из ведных цикла самые главные. Их тебе опасаться надо, когда второе новое отражение Седмицы до нашего берега доползает. Подбирается оно по направлению к каменному кресту, к главным должникам – семье Воробьевых. Вот он. – Катя показала на каменное могильное изваяние у обрыва.

– Здесь похоронены две сестры, дочери купца Воробьева, это предок папы Сережи. С купчих и пошло проклятие должников.

Я подумала: «Уф-ф-ф! Хорошо, что Олег машину убрал. Зрелище жутковатое. Мы чуть не разбились у этого мрачного могильного надгробия». Я рассказала об этом Кате и как мы чуть под молнию не попали.

– Даш, а ведь это знак! Слушай, может, тебе лучше уехать отсюда? Причем немедленно, пока ты завещание не приняла?

Я увидела в ее глазах слезы.

– Ты чего?

– Даш! Я так устала от этой чертовни! А давай попробуем обмануть речных ведьм. Давай вместе отсюда уедем, все продав. Пусть новый хозяин дома с этим разбирается!

Я оглянулась на свое неожиданное наследство. Какой богатый и красивый дом! Моя мечта! Олег прав – обеспеченная жизнь, не надо даже работать. Можно строить семью, появятся дети. Местные легенды – чушь какая-то. Наконец-то, когда судьба улыбалась самой своей счастливой и солнечной улыбкой, мне предлагают все бросить! Я думала, что ответить Кате.

– Скажи, а моя мама… Ты уверена, что она призрак? Что может ее удерживать здесь?

– Не что, а кто! Даш, здесь все мы во власти речных ведьм, вся наша жизнь. Седмица – эпицентр аномальных происшествий с радиусом в 21 км. Чтобы не связывать тебя с этим местом, мне лучше больше тебе ничего не говорить. Поверь, узнавая о них что-то новое, ты привязываешь и себя к ним. Они начинают тебя чувствовать! Уезжай немедленно!

– Я хочу знать…

– Если хочешь знать, то придется объяснять все как есть. Ну, так как?

– Да.

– Ладно. Глотай! Я говорила, что есть два главных ведных дня в году. Седмица-вещунья и Седмица – молчунья, этот день реально опасный. В Седмицу– молчунью только самые отчаявшиеся к ней с вопросом приходят. И еще не факт, что дух, одна из их семейства, на него ответит. Она, ведьма эта, в голову человеку забирается, память прочитывает, о судьбе его прогноз делает, может предостеречь об опасности. Прямо как фильм в голове крутится. После этого некоторые слегка двинутыми оставались. А еще в этот жуткий день она – дух внутри этого человека – по земле бродит. Мол, я тебе помогла, и ты мне службу сослужи. Такого бедолагу по глазам определяли – желтые, с изумрудными искорками, как фонарики светящиеся. И это не сказки, не байки, Даш. Это правда!

Вниз по тропинке, за разговором, мы спустились к реке. Может, мне показалось, но птицы приумолкли. Соловей так громко славно пел в кустах! И вдруг выдал хриплую трель и улетел. Солнышко скрылось. На землю упала тень. Она встряхнула ветер, тот оторвался от травы и задул, путаясь в ветвях деревьев. Их кроны вскинулись, тревожно шелестя листьями. «Се-се-т…» – шуршала листва в непрерывных рвущих потоках. «Т-т-ми-ца-а-а…» – загудело с реки через острые каменные пики скалы. Я поежилась, не столько от холодного ветра, сколько от пугающего шумового эффекта. Катя побледнела:

– Кажется, Седмица сама тебе представилась!

А тень, упавшая на землю, сгущалась, слизывая яркие краски зелени и цветов. К реке, проглотив перья райских облаков, приползла туча. Одна-единственная. Но какая! Серо-сизая, подвижная пенная глыба. Она тяжело распласталась, своим краем цепляясь за крону дуба на вершине обрыва. На нас быстро надвигались лохматые лоскуты этой небесной громады. Угрожающе! Как штормовые волны! И ветер совсем обнаглел – толкал в спину, гнал к реке, засыпая песком и мусором! Катька опасливо посмотрела на небо и констатировала:

– Видишь, как она тебя встречает? А ведь не ее день!

Я удивленно посмотрела на сестренку:

– Слушай, но нельзя же до такой степени остро реагировать. Это всего лишь туча. Да, мы без зонтика, ну, ничего, не растаем.

Катя подняла дрожащий указующий палец:

– Посмотри-ка на свое наследство…

Внимательней!

Седмица торчала из белейшего речного песка у самого берега. Скала. Да, пожалуй, весьма высокая. И именно торчала – как воткнутая острием в реку, неустойчиво наклоненная над ней, капля неправильной формы. Поверхность была выщерблена, объедена ветром. На верхнем пологом склоне угадывалась тропинка. По бокам Седмица ощетинилась острыми горизонтальными гребнями сколов. Между ними с каждой стороны виднелись идеальные глубокие желоба, словно выточенные чьей-то искусной рукой. Скала была мрачная, из серого камня, похожего на застывшую грязную пену. На ней ничего не росло, даже трава. Лысая каменная голова. Ни одной былинки! На реке стало неспокойно. Ветер морщил и мутил воду. Складками к Седмице покатили буруны. У скалы поднялись высокие тяжелые волны. Они разбивались в брызги о камни с доносящимся до нас глухим шумом. Там крутились водовороты, оголяя острые каменные пики, позеленевшие от водорослей. И как же Седмица была сейчас похожа на тучу над ней. Словно они отразили друг друга!

– Сердится…

С тяжелой грустью Катя, не отрываясь, смотрела на скалу. Глубоко ушла в свои думы. При этом ее глаза стали сильно косить. Может, с нервов, но это показалось мне забавным: «Вот-вот в лунки закатятся, а окулиста еще найти надо. Наверное, так и выглядит паранойя, так что и невропатолога придется пригласить. Сделаю я пару снимков, чтобы потом вместе посмеяться». Достала сотовый. Щелк, щелк со вспышкой, а Катя даже не отреагировала! Надо спасать сестренку. Я подошла и взяла ее за руку – какая холодная! От ледяного прикосновения у меня мурашки побежали по спине, и уж действительно напугали странные слова, произнесенные будто и не Катиным голосом. Словно сама с собой, в трансе Екатерина заговорила нараспев, растягивая слова:

Катя медленно, словно во сне повернулась ко мне. Наши глаза встретились… Видимо, мой встрепанный видок привел ее в чувство. Теперь у неё с усмешкой во взгляде крутился веселый чёртик: