The One. Единственный - Джон Маррс

Не в силах совладать с горем, Мэнди разрыдалась и проплакала всю ночь – до самого утра. Она разглядывала фотографии Ричарда, сокрушаясь о том, что он мог привнести в ее жизнь, но не привнесет. У них никогда не будет первого свидания, они никогда впервые не займутся любовью. Она никогда не услышит, как он скажет ей, что любит ее. Они никогда не построят совместную жизнь, у них никогда не будет детей. Она никогда не узнает, что это такое – быть самым любимым человеком в чьей-то жизни. Ее самый жуткий страх воплотился в реальность – она останется там, где оказалась после развода: одна, без каких-либо шансов на будущее, никому не нужная в свои тридцать семь.

Мэнди расхаживала по гостиной, не зная, что ей делать со своей жизнью. Она не была готова принять то, что случилось. Ей нужно узнать больше о человеке, который был украден у нее. Поэтому, пропустив его похороны, она решила без всякого приглашения посетить поминки.

Когда речи наконец завершились, друзья прошли по проходу к открытой двери. Мэнди увидела столы с бутылками безалкогольных напитков, пластиковыми стаканчиками, бумажными тарелками и салфетками. Понимая, что не принадлежит к скорбящим, она заколебалась, но тем не менее что-то заставило ее пойти туда.

Из настенных динамиков тихо звучал легкий рок. Пестрая компания людей, старых и молодых, накладывали на тарелки угощения и болтали. Мэнди не знала, где ей встать. Впрочем, вскоре она поняла, что тяготеет к оживленной группе, состоявшей из мужчин и молодой женщины. Женщина эта оживленно вспоминала время, когда Ричард собирал деньги для приюта бездомных собак, для чего даже совершил несколько прыжков с парашютом – и это притом, что страшно боялся высоты.

Стоя в пределах слышимости их беседы, Мэнди впитывала в себя из истории женщины новые, доселе не известные ей факты о своей половинке. Другой человек в группе рассказал о том, как Ричард убедил некоторых из своих личных учеников принять вместе с ним участие в ежегодном лондонском голом велопробеге – опять же ради сбора средств на благотворительность. Буквально у каждого имелось смешное воспоминание о Ричарде, и, слушая их, Мэнди не могла сдержать зависть.

– А он рассказывал вам о том, когда его обстрекала медуза? – Слова эти слетели с губ Мэнди еще до того, как она испугалась их.

– Нет, – ответил мужчина с челкой, свисавшей до его носа. Взгляды всех тотчас обратились в ее сторону. – А что там случилось?

Ее мысли тотчас помчались к фотографиям Ричарда на «Фейсбуке». Одна особенно врезалась ей в память: на ней он стоял рядом с большим белым катамараном, готовый запрыгнуть на борт и отправиться на морскую экскурсию.

– Мы плавали в океане, в Кэрнсе, – начала она, – как вдруг, откуда ни возьмись, появилась стая медуз. Увидев, как я барахтаюсь в воде, пытаясь вернуться к берегу, он пригреб ко мне на доске и помог добраться до берега, хотя для этого ему сначала пришлось пробираться сквозь этих медуз, и он обстрекал себе ноги. – Мэнди с легкостью, четко и ясно представила сказанное.

– Типичный Рич, – сказала молодая женщина и остальные кивнули, улыбаясь. Мэнди тоже улыбнулась, чувствуя однако, как по ее спине пробежали мурашки. Ложь сошла ей с рук, никто не смог опровергнуть ее.

– Это не помешало ему вернуться в воду, – добавила она. – Никогда не забуду, как мы с ним сидели в Сиднее в ресторане напротив моста через залив и пили до самого утра, рассказывая друг другу истории о путешествиях. Мне его будет страшно не хватать. – По крайней мере, в ее последних словах была доля истины.

– Извините, нас не представили, – сказала женщина и, нежно положив руку на локоть Мэнди, повела ее прочь от остальных.

– Я – Мэнди, – сказала она и протянула руку.

– Хлоя, – ответила женщина. – А как ты познакомилась с Ричем?

Мэнди попыталась скрыть панику, которая нарастала в ней, подобно цунами. Нужно срочно что-то придумать…

– Мы… э-э-э… познакомились в Австралии, где он тогда путешествовал, потом, вернувшись, поддерживали связь.

– И долго ты была там?

– Ммм… несколько месяцев.

– А где именно вы с ним познакомились?

– Мне кажется, он был с друзьями в Кэрнсе, приехал увидеть Большой Барьерный риф[21], а потом мы вместе немного позависали в Сиднее.

– В самом деле? Как интересно. – Женщина изобразила улыбку. – Дело в том, что я присоединилась к Ричу для австралийского этапа его путешествий, и мы никогда не выпускали друг друга из поля зрения в Сиднее.

Мэнди поняла, что завралась. Живот тотчас словно стянуло тугим узлом. Женщина смерила ее возмущенным взглядом.

– А теперь, будь добра, скажи мне, кто ты на самом деле и почему лжешь людям на поминках моего брата.

Кристофер гордился многим в себе – внешностью, решимостью, умением манипулировать людьми и тем, что он умел держать свои эмоции в кулаке. Он привык думать, что ничто не способно выбить его из колеи. Когда он сталкивался с чем-то, что отвлекало его от плана, который он намеревался осуществить, инстинкт помогал ему приспособиться, где это было необходимо, и идти дальше к намеченной цели.

А вот признание Эми в том, что она – сотрудник полиции, стало для него ударом ниже пояса. Кристофер так увлекся своими другими делами, что ему даже не пришло в голову проверить, кто она такая. Он привык думать, что все женщины точно такие же, как те, на кого он охотился, – доверчивые, наивные, не слишком умные. Офицер полиции явно не из их числа.

Тот факт, что нашлась его ДНК-пара, для Кристофера мало что значил. В его планы не входило встречаться с ней снова. Их свидание было лишь следствием легкого любопытства с его стороны, однако внезапно он ощутил неподдельный интерес. Да еще какой!

– Служите в полиции? – повторил он с застывшей улыбкой. – Должно быть, это жутко увлекательно.

– Бывает, – гордо ответила Эми. – Я сержант. Это тяжелая работа, особенно когда служишь в столичной полиции. Порой сутками не знаешь ни сна, ни отдыха. Зато карьера на всю жизнь.

– Я мало что знаю о внутренней работе полиции, – соврал Кристофер. – И чем же занимается сержант? Или правильнее сказать, «что расследует»?

– Можно и так, и так, – сказала Эми, потягивая через соломинку водку с апельсиновым соком. – Последние шесть месяцев меня прикомандировали в отдел по борьбе с мошенничеством.

– И каковы ваши обязанности?

Кристофер не слушал ответ Эми; тонкости ее роли в этом отделе были ему до лампочки, так как никоим образом его не касались. Тем не менее он включил автопилот и изобразил интерес: пока она говорила, поддерживал зрительный контакт, кивал там, где, как он думал, следовало кивнуть, и улыбался, где было нужно. Все его мысли были о другом. Это надо же! Сидевшая напротив него женщина была ДНК-парой того, кого газета «Сан» окрестила «самым гнусным убийцей Британии». Ирония судьбы, ничего не скажешь…