Как на ладони - Алисия Эриан

на столе всякую косметику. Она усадила меня в кресло рядом с окном, а папе велела уйти и ждать, пока его не позовут.

— Может, я останусь? — попросил он, но она не разрешила, сказав, что так эффект будет сильнее.

Как только папа ушел, она начала надо мной трудиться. Рассказывала все, что она со мной делает и как она это делает.

— Начнем с увлажнения, — заявила она, легонько касаясь руками моего лица. — А теперь нанесем основу. Запомни, никогда не наноси основу прямо на кожу. Сначала надо заполнить поры кремом.

Я согласно кивала, хотя не очень-то вслушивалась в ее советы. Вместо этого я смотрела в окно, где миссис Вуозо и Зак выходили из дома, собираясь в церковь. Он намочил волосы и зачесал их на одну сторону, а она вырядилась в голубое платье с воротничком. Я заметила, что у нее совсем плоская грудь, и задумалась, не потому ли мистер Вуозо так хотел потрогать мою.

Через пару минут после их отъезда во двор вышел мистер Вуозо с лопатой и начал копать. Наверное, на эти выходные его в армию не вызвали.

— Закрой глаза, — велела Тэна. Я послушно прикрыла веки, а она начала меня пудрить.

— Всегда наноси пудру после тональной основы, — сказала Тэна, — чтобы закрепить ее.

Я опять кивнула. Мне ужасно хотелось открыть глаза, но она мне запретила, потому что как раз начала красить мне веки.

— Светлые тени на уголок, а темные — по краю, — учила она меня, нежно дотрагиваясь пальцами до век. Ее прикосновения мне очень нравились, и я сразу вспомнила Барри, когда он меня брил. У меня даже мурашки пошли по затылку, и я перестала расстраиваться из-за того, что не вижу мистера Вуозо.

Под конец она накрасила мне ресницы и губы. Потом протянула маленькое зеркальце и спросила:

— Ну, что скажешь?

Сначала я ничего не сказала. Я так странно выглядела. Кожа стала глаже, глаза больше, щеки порозовели, а губы выглядели так, словно я только что съела что-то красное и влажное и забыла вытереть рот. Вроде та же я, но лучше.

— Мне нравится, — наконец вымолвила я.

Она кивнула:

— Мне тоже.

Потом она повернулась в сторону кухни и крикнула:

— Ну все, Рифат, можешь смотреть!

— Что это, черт побери, он делает? — спросил папа, как только вошел в комнату.

Тэна проследила за папиным взглядом, устремленным в окно, и сказала:

— Ну, Рифат, как тебе Джасира?

— Что? — встрепенулся папа.

— Правда, красавица?

Он посмотрел на меня секунду и сказал:

— Да. Очень мило.

— Из нее и правда выйдет модель, — продолжала Тэна.

— Это он, — сказал папа Тэне, кивая в сторону окна, — тот самый резервист.

Тэна выглянула в окно.

— А, — промолвила она.

— Роется у себя на заднем дворе, наверное, нефть ищет, — сказал папа, и они с Тэной рассмеялись.

— Можно, я пойду? — спросила я. Мне не нравилось, что они смеются над мистером Вуозо.

Папа обернулся:

— А ты Тэне спасибо сказала?

— Спасибо, — поблагодарила я Тэну.

— Не за что. Косметика — мой конек.

Вернувшись к себе в комнату, я открыла шкаф и уставилась на свое отражение в зеркале. Внезапно оказалось, что теперь, когда рядом не стояла Тэна, повторявшая, какая я красивая, я уже не казалась себе такой уж привлекательной. У меня в голове только вертелись папины слова, когда он сказал: “Как мило”, хотя совсем так не думал. Не знаю, почему я поверила ему, а не ей, но так уж вышло.

Раздался стук в дверь, и папа, просунув голову в проем, сказал:

— Я отвезу Тэну домой, а ты иди и смой эту краску с лица.

— Хорошо.

Он взглянул, как я рассматриваю в зеркале свое отражение, и добавил:

— Никакой моделью ты не будешь.

— Знаю, — ответила я.

Я пошла в ванную и пустила воду, но макияж смывать не стала. А потом, когда убедилась, что папа уехал, пошла к соседям. Мистер Вуозо все еще копался в саду, так что я постояла немножко и понаблюдала за ним. Мне нравилось, как перекатываются под кожей его мускулы, когда он занят тяжелой работой. Целую секунду я видела каждый дюйм его мышц, а потом раз, и все, они снова скрывались из виду.

— Что вы делаете? — спросила я наконец.

— Копаю, — ответил мистер Вуозо.

— Нефть ищете?

Он рассмеялся:

— Нет, хочу флаг поставить.

— А-а…

Через пару минут он решил передохнуть.

— А ты изменилась, — заметил он.

— Накрасилась.

— Папа разрешает тебе краситься?

— Нет, — сказала я, — это все его девушка.

— Так вот кто это был.

Я кивнула.

— Он повез ее домой.

Мистер Вуозо промолчал. Только вытер пот со лба рукой и снова начал копать. Я уж думала пойти домой смывать макияж, но тут он сказал:

— Джасира?

— Что?

— А сколько тебе лет?

— Тринадцать.

— А когда исполнится четырнадцать?

— В июне, — ответила я. — А вам сколько?

— Тридцать шесть, — признался он. — Я намного старше тебя.

— Да.

— Но с макияжем ты выглядишь гораздо взрослее.

— Правда?

Он кивнул.

— Примерно лет на шестнадцать.

Я не очень поняла, комплимент это или нет, так что не стала его благодарить. Вместо этого я сказала:

— А я скучаю по вашим журналам.

Он помолчал секунду, а потом спросил:

— Почему?

— Потому что мне было хорошо, когда я их смотрела.

Он опять промолчал.

— У меня из-за них были оргазмы, — продолжила я.

И снова он ничего не сказал. Только копал и копал. Потом я пошла домой. Смыла всю косметику с лица, вытерлась полотенцем и поменяла трусики, потому что старые после разговора с мистером Вуозо все промокли. Как только я застегнула молнию, раздался звонок в дверь. Когда я ее открыла, там никого не было. Зато на коврике внизу лежал бумажный пакет. Когда я его вскрыла, то нашла внутри номер “Плейбоя”.

глава третья

Когда папа обнаружил, что мистер Вуозо установил у себя во дворе флаг, то сделал то же самое. Пристроил его точно в том же месте перед домом, что и Вуозо, и приделал прожектор, который на ночь включал.

— Если хочешь, чтобы флаг развевался всегда, приходится ставить прожектор, — заявил он мне. — А иначе придется на рассвете поднимать, а на закате опускать.

Именно так поступал мистер Вуозо, и это сводило папу с ума.

— Что он хочет этим сказать? — бушевал папа, выглядывая из окна столовой. — Что он больший патриот, чем я? Чепуха. Когда флаг висит круглые сутки, это гораздо более патриотично!

Я-то знала, что папа вовсе никакой не патриот. Что ему хочется досадить мистеру Вуозо, проучить его. Но мне