Сэди после смерти - Эд Макбейн

И ни хрена ты со мной за это не сделаешь.

В ожидании суда Ральфа Корвина посадили в самую старую городскую тюрьму. И стражи закона, и его нарушители называли ее «Калькуттой». С какой радости городская следственная тюрьма для мужчин стала именоваться «Калькуттой», никто толком не знал. Естественно, первым делом приходило в голову, что эта тюрьма была грязной вонючей дырой, чем и заслужила свое название. На самом деле в «Калькутте» все обстояло не так уж и плохо по сравнению с другими городскими тюрьмами. Например, самоубийств среди заключенных там было явно меньше. Здание тюрьмы было старым, но его возвели в те времена, когда каменщики еще умели обращаться с кирпичами и серьезно относились к результатам своего труда. Тюрьма выдержала натиск непогоды и времени, не сумев дать отпор лишь городскому смогу, из-за которого стены здания из ржаво-красного кирпича были покрыты слоем сажи, напоминавшей ядовитую тропическую плесень. Внутри тюрьмы все было аккуратненько и чистенько, а в камерах, пусть и маленьких, поддерживался порядок. Для заключенных предусматривалась зона отдыха со столами для настольного тенниса и телевизором. Имелся дворик для прогулок, в котором разрешалось играть в гандбол. Охранники преданно служили своему делу – точно так же, как и в остальных тюрьмах. Иными словами, они были жестокими дебилами со склонностью к садизму. Ральфа Корвина содержали в крыле здания, предназначавшемся для лиц, совершивших тяжкие преступления. Кроме него, в тюремном блоке сидел джентльмен, до смерти заморивший голодом шестилетнего сына, которого он посадил в подвал своего дома в Калмз-пойнте, и господин, обвинявшийся в поджоге синагоги в Маджесте. Еще один заключенный являлся представителем сливок криминального общества. Во время ограбления заправки в Беттауне он выстрелил в оператора, в результате чего бедолага ослеп и, обливаясь кровью, выбежал на проезжую часть, где его и сбил двухтонный грузовик. Одним словом, как говорится в анекдоте, если б его не подстрелили, остался бы жив. Камера Корвина располагалась в самом конце коридора. Когда Карелла пришел к нему в среду утром, Ральф, опустив голову, сидел на нижней койке. Сцепленные руки он держал на коленях – словно молился. Чтобы добиться свидания с Ральфом, Стиву пришлось получать два разрешения – одно от окружного прокурора, другое от адвоката Корвина. И тот и другой сочли, что встреча Кареллы с заключенным никоим образом не сможет им навредить. Корвин ждал детектива. Стоило ему услышать в коридоре шаги, он поднял голову, а когда дверь камеры открылась, молодой человек встал с койки.

– Здравствуйте, – промолвил Карелла и протянул ему руку.

Быстро пожав ее, Корвин произнес:

– А я все думал, кто из вас придет. У меня в голове фамилии перемешались. Ваша и того другого полицейского, блондина. Я никак не мог вспомнить, кто из вас кто. Все, теперь разобрался. Карелла – это вы.

– Да, – кивнул Стив.

– Зачем я вам понадобился?

– Мне бы хотелось задать вам несколько вопросов, – ответил детектив.

– Мой адвокат говорит… – начал было Ральф, но Карелла не дал ему закончить:

– Я побеседовал с вашим адвокатом, и он в курсе…

– Да, я знаю. Он сказал, что я уже достаточно наговорил и больше ничего добавлять не нужно. Он даже хотел присутствовать на нашей встрече, но я ему сказал, что смогу позаботиться о себе сам. И вообще, он мне не нравится, – неожиданно признался Корвин. – Вы его видели? Сволочь такая плюгавая в очках. На таракана похож.

– А чего вы себе не попросите другого адвоката?

– А что, это можно? – удивился молодой человек.

– Ну конечно.

– И куда мне обращаться?

– В общество оказания юридической помощи.

– Можете за меня это сделать? – попросил Ральф. – Можете туда позвонить и сказать…

– Мне лучше этого не делать.

– Это еще почему? – Корвин с подозрением посмотрел на Кареллу.

– Подобный звонок могут истолковать как шаг, причиняющий вред интересам дела, – пояснил детектив.

– Чьего дела? Моего или окружной прокуратуры?

– И того и другого. Я даже представить не могу, какие выводы может сделать суд…

– Ладно, ладно, – оборвал его Ральф. – Как мне тогда связаться с этим обществом юридической помощи?

– Попросите кого-нибудь из надзирателей, – посоветовал Карелла, – или просто скажите своему адвокату. Нисколько не сомневаюсь, что если вы дадите ему понять, как именно к нему относитесь, то он не станет возражать против замены. Поставьте себя на его место. Вы бы стали защищать человека, если бы ему не нравились?

– Ладно, – Корвин пожал плечами, – мне просто не хотелось его обижать. Да, он похож на маленького таракана – ну и что?

– Корвин, вы понимаете, что́ стоит на карте?

– В этом все и дело, – вздохнул Ральф. – Так что какая, к черту, разница?

– Не понял, – прищурился Стивен.

– Я убил человека. Какая разница, кто у меня адвокат? Никто меня не спасет. По-моему, ситуация яснее ясного. – У Корвина дергалось веко. Он сцепил руки и снова сел на койку. – Приходится держать руки вместе, – поведал он, – иначе, боюсь, меня начнет так сильно колотить, что я рассыплюсь на кусочки. Понимаете?

– Совсем плохо? – сочувственно произнес детектив.

– В ломке вообще хорошего мало, а когда надо держать рот на замке, так совсем невмоготу, – поморщился молодой человек. – Стоит мне начать орать, как этот сукин сын в соседней камере, ну, тот, что заморил родного сына в подвале, говорит, чтоб я заткнулся. Он меня, в натуре, пугает. Вы его, вообще, видели? В нем весу – килограммов сто десять, не меньше. И эта туша посадила родного ребенка в подвал на цепь и заморила голодом. Представляете, что люди творят? Что их на это толкает?

– Не знаю, – опустил голову Карелла. – Вам лекарства дают?

– Нет, – мотнул головой Ральф. – «Тебе здесь не больница». Так мне и сказали. Типа, я этого сам не знаю. Я попросил своего адвоката-таракана, чтобы меня перевели в наркодиспансер в «Буэнависте», а он ответил, что тюремная администрация требует, чтобы я сдал анализы, – вдруг я не наркоман, а только притворяюсь. Короче, на это уйдет несколько дней. А через пару дней мне это уже на хрен не будет нужно. Через пару дней я выблюю кишки и склею ласты. Бред какой. Что за дурацкие правила? Не врубаюсь в них, хоть тресни. В наркомании один большой плюс. Вмажешься – и забываешь о всех сраных правилах. Иглу в вену, и все – никаких правил. Как же я их ненавижу!

– Вы готовы ответить на несколько вопросов? – спросил Карелла.

– Я готов сдохнуть. Прямо сейчас. На этом самом месте, – отозвался Ральф.

– Если так, я зайду в другой раз.

– Нет, не надо. – Корвин поморщился. – Давайте, валяйте со своими вопросами. Чего вы там хотели узнать?

– Как именно вы ударили ножом Сару Флетчер?