Коп из захолустья - Борис Громов

– Ну, и что ты на меня смотришь влюбленными глазами? – оборачиваюсь я к напарнику. – Все слышал? Тогда – бегом, пока Команданте не передумал!

Хавьера будто канзасским торнадо сдуло. А вот я – приуныл. Потому как последняя фраза, что, уже уходя, через плечо, бросил мне Аслан, прозвучала локальным приговором.

– Разминайся пока. И нос разминай…

Ох, мама дорогая. Спарринг против Шадижева, да еще после двухмесячного перерыва… Нет, без шансов! Сломает пополам, как сухую ветку. Разве что по голове, несмотря на многозначительный намек, бить не будет. Знает, я – детектив, я головой работаю. Но от этого как-то не намного легче. Ладно, пойду-ка разминаться. Для начала – пробежка. Думаю, трех миль в среднем темпе будет достаточно…

Всего через пару часов, измочаленный и на собственной шкуре прочувствовавший все ощущения боксерского мешка, я оседаю у стенки, пытаясь восстановить сбитое дыхание. Откуда в этом буйволе такая силища? Причем, в сочетании с легкостью и скоростью? Другие в пятьдесят лет из всех физических нагрузок разве что по лестнице пешком поднимаются. А Аслан… Зверюга. Впрочем – сам виноват, прогуливать занятия меня никто не заставлял. А всего три-четыре месяца назад я с ним почти на равных тягаться мог. Ну, может и не совсем на равных, но вот так безнаказанно себя избивать – точно не позволял.

– Ола, Натти!

Я обернулся на приятный девичий голос.

– О, Исабель! Ола, роза сердца моего. Как поживаешь?

– Неплохо, в отличие от… – Исабель Мартинез с легкой улыбкой осматривает мое бренное тельце. – Кстати, а где твой отважный, хоть и не очень хорошо воспитанный юный друг?

– Юный друг, получив дополнительное внушение и прослушав лекцию о пользе хороших манер, смылся, от греха подальше, к парням из штурмовой группы. И сейчас отстреливает на «флэте» террористов. Или заложников… Со стрельбой у него пока не очень…

– Затиранили мальчика? – укоризненно смотрит на меня своими выразительными глазами эта красавица. – Зачем? Это было даже забавно: такой самоуверенный, такой крутой… И хорошенький.

В глазах девушки завиляли хвостами озорные бесенята.

– Забавно? Mi corason[24], ты ж его чуть в больничку не отправила! Он же неделю ходил, на один бок скрючившись…

– Ой-ой-ой, какие все стали нежные! – фыркнула она, смахнув упавшую на глаза прядь волос. – Куда же подевались настоящие мачо?

– Фиалка души моей, ты ослепла? Да они вокруг тебя бродят натуральной тигриной стаей… – увидев усмешку Исабель я жестом оборвал ее еще до того, как она начала говорить. – Вот только не нужно мне лекций по зоологии читать, я знаю, что тигры в стаи не сбиваются. Но ты отлично поняла, о чем я сейчас.

Исабель лишь снова фыркнула.

– Это не мачо, Натти, это – hermanos, братики. Ну, и, – она бросила короткий взгляд на мощную широкую спину приседающего под внушительной штангой Аслана, – папочка. Это la familia, семья, понимаешь?

– Понимаю, – согласно киваю в ответ. – А чего ж тогда Хави отшила, да еще так жестко?

– Чтобы слишком много о себе не понимал, – продемонстрировала девушка образец безупречной женской логики. – Я ему не какая-нибудь…

Исабель тонкими пальчиками изобразила в воздухе нечто этакое, видимо, должное обозначать крайнюю степень несерьезности.

– Теперь, думаю, в следующий раз он себя вести будет по-другому…

Нет, принципы женской логики, похоже, для мужчин навсегда останутся загадкой! При первой попытке флирта крушить парню ребра, чтобы на второй раз он был более куртуазным и романтичным… С ума сойти! А он будет вообще, второй «заход», при таких-то результатах первого? Но черноокую красавицу подобные вопросы явно не волнуют. Она в своей очаровательной голове что-то там уже напланировала, и твердо уверена, что жизнь просто обязана развиваться в полном соответствии с этими планами. А как же иначе?

Вот смотрю на нее и думаю, стоит ли Хавьеру намекать на возможность продолжить знакомство? А то ведь девочка, конечно – картинка, но в голове тут не то, что завихрения, а конкретный ураган. Впрочем, я им не брачная контора, пусть сами разбираются. Дело молодое.

Негромко кряхтя и одной рукой придерживаясь за стену (а второй, придерживая пострадавший в ходе спарринга ливер), встаю.

– Натти, милый, ты как? – проявляет заботу Исабель. – Что, совсем тебя папочка замучил?

– Нормально, – отмахиваюсь я. – Сам виноват, меньше тренировки прогуливать надо было.

– Ничего, – участливо кивает девушка, и сдувает вновь упавшую на глаза непослушную прядь, – походишь к нам, потренируешься… Пузико свое сбросишь.

От возмущения у меня аж дух перехватило.

– Да что ж такое! Далось вам всем мое пузико! Исабель, родная, скажи честно, оно у меня что, и правда есть?!

Красавица внимательно меня оглядела и вынесла короткий и по-женски безжалостный вердикт.

– Да.

В раздевалке Хави горячо спорит о чем-то с заместителем командира штурмовой группы «мобильников» сержантом Тэо Риттером, светловолосым здоровяком с ярко выраженными немецкими корнями. Типичный случай, когда национальность в прямом смысле – налицо.

Я прислушался. Понятно, как обычно – о политике и войне. А если конкретнее – о пиратах, которые, судя по контексту спора, опять совершили налет на какой-то мелкий планетоид в нашем секторе. Нет бы о девушках красивых…

– О, привет, Нат, – оборачивается ко мне Тэо. – А вот ты как думаешь: какого черта наши никак не могут с янки объединиться, и всю эту шушеру совместными усилиями к ногтю взять? Ладно, в политических моментах у Конфедерации со Штатами разногласия есть, но ведь пираты – проблема общая. Опять же, всего двести лет назад мы с ними одним народом были… Неужели это совсем ничего не значит?

– Брось, Тэо, – легонько похлопывает оппонента по плечу Хавьер. – Нэйт у нас по этому поводу вообще ничего не думает, он политикой не интересуется.

Все верно, Хави, я не думаю… Вот только причина несколько иная. Я не думаю, потому что знаю.

За окном – хорошо, за окном – красота. Над океанской гладью висят в чистом, без единого облачка, небе неподвижно, будто презрев закон всемирного тяготения, местные альбатросы. Вообще-то у этих крупных морских птиц имеется какое-то собственное название, как водится – длинное и на латыни. Но кто сейчас помнит ту латынь, кроме ученых? Которых ни в Академии, готовящей будущих стражей закона, ни в небольшом курортном городке Палм Парадайз, рядом с которым Академия расположена, как-то не наблюдается. Все остальные, не забивая себе головы разными глупостями, называют птиц просто «альбатросами». К чему плодить сущности, правда?

Свежий ветерок с океана лениво качает верхушки новоаризонских пальм… В такую погоду нужно лежать с бокалом чего-то холодного (черт, можно даже безалкогольного) на шезлонге посреди пляжа. Или хотя бы по спортплощадке с футбольным мячиком бегать, походя сшибая с копыт парней из команды-соперника[25]. Я же стою навытяжку в кабинете коменданта.