Происшествие в курятнике. Дело расследует Хилмар Кукарексон - Карина Вестберг

— яснее некуда. Тебя разорвут на кусочки.

— Это кто же? Ты, что ли? Или твои тупые вороны? — Я, конечно, храбрился, но меня мучило отвратительное предчувствие.

Отчайка заухмылялся:

— Нет, Хилмар. Мы тебя не тронем. А вот наш приятель только и ждёт, чтобы с тобой познакомиться.

— Какой приятель? — Я сглотнул.

— Гуго. Ты скоро его увидишь. Он способен вырвать у птицы сердце и показать его бедняге, пока тот не умер. Это он расправился с Грегори.

Отчайка с воронами скрылись, и я медленно обернулся.

В дальнем углу клетки сидел кто-то тёмный. Сперва я разглядел два мощных века. А затем — острый загнутый клюв. Так вот кто убил старого петуха. Спикировал на него с неба. Острым когтем разорвал несчастному Грегори глотку. И исчез, оставив лишь несколько серых перьев. Чудовище, о котором говорили полушёпотом. Один из нанятых Эдгаром убийц, специально вызванный из Пернатов-стана.

Это был филин — птица с крючковатым клювом и метровым размахом крыльев. И самыми острыми когтями. При виде его я содрогнулся и забился в противоположный угол.

Гуго спал, но веки его подрагивали. Вот-вот он проснётся — наверняка голодным.

Сперва меня сковал ужас. Как поступить, я не знал. Ни организованность, ни обзывания против такого врага не помогут. Единственная надежда — отступление. Если я отсюда выберусь, то филину, огромному и грузному, уж никак не вылезти.

Я попробовал протиснуться между прутьями, однако был чересчур крупным. Тогда я попытался раздвинуть прутья — казалось, достаточно чуть отогнуть их в стороны.

Но не вышло: прутья были толстыми и прочными. Я дёргал, толкал, пинал и тянул, пока совсем не выбился из сил. Ничего не помогало.

Вдруг на меня надвинулась чёрная тень. Пока я занимался прутьями, Гуго проснулся. Я обернулся и уставился в холодные, широко распахнутые глаза.

В когтях врага

Всё кончено. Филин разинул клюв. Теперь я мог заглянуть гигантскому чудовищу прямо в глотку. «Вскоре этот клюв вонзится мне в тело», — пронеслось в голове, а сам я стоял, будто заколдованный, не в силах сдвинуться с места.

Но потом во мне пробудились инстинкты бойцового петуха. Я принялся прыгать по клетке, словно опять вернулся на ринг. Гуго растерялся, закрыл клюв и вытаращил глаза. Размахнувшись, я засветил ему в левый оранжевый глаз. Филин отшатнулся, но вскоре пришёл в себя. Взгляд его светился яростью. Мой противник бросился вперёд и клацнул клювом. Я подскочил к самому потолку.

Филин метнулся за мной. Острые, будто бритва, когти блеснули в опасной близости от моего гребня.

Гуго расправил крылья, так что проскочить мимо стало невозможно, и медленно двинулся на меня.

Ускользнуть я не мог.

Оставалось лишь молиться. И я забормотал:

— О хранитель земных и небесных пташек…

— Ой, да захлопни уже свой кривой клюв! — послышалось совсем рядом, но откуда именно, я так и не понял. — Тебе всё равно конец! Ты б только видел себя! Просто клоун. А прыгаешь как славно! Что, сплясать решил напоследок?

— Заткнись, Отчайка! — огрызнулся я.

— Сам заткнись! — не унимался он. — Придержи свою кривую хлеборезку!

Я так разозлился, что засветил филину промеж глаз, и громила покачнулся.

— Ты прямо как нежная цыпочка — где тебе сильнее ударить-то? — верещал Отчайка. — Слабее петуха на ринге сроду не бывало! Варёный бройлер!

Нет, это невыносимо! От гнева глаза у меня застилала пелена, а тело ныло.

Гуго снова пошёл в наступление, но я наградил его таким ударом, какого от себя и не ожидал. На этот раз филин повалился навзничь и замахал лапами.

Варёный бройлер, значит! Ещё чего! Сейчас я покажу Отчайке, кто из нас нежная цыпочка! Я ухватился за прутья клетки. Уж я проучу эту мерзкую чайку — пускай даже жить мне осталось недолго!

Надо только слегка отогнуть прутья — и он у меня огребёт! Мне бы лишь добраться до этого облезлого чучела.

Я ухватился за прутья, и от напряжения в глазах потемнело.

— Заткнись! — завопил я. — Ты вообще соображаешь, с кем говоришь?! Да я один из самых крутых бойцовых петухов во всём Пернатов-стане! Я твою чаячью глотку сейчас навсегда… — Один прут заскрипел и слегка погнулся.

Закряхтев от усилия, я протиснулся между прутьями и услышал, как щёлкнул у меня за спиной огромный клюв. Но мне уже было до лампочки — я спешил расправиться с Отчайкой. Сейчас он у меня огребёт по полной. Я огляделся.

И куда, интересно, подевался этот безмозглый падальщик? Ни Отчайки, ни ворон в каморке не было.

Зато откуда-то сверху на голову мне опустился крошечный вьюрок.

— Это всё я кричал, Хилмар. Хотел, чтобы ты разозлился, потому что злость придаёт сил, — проговорил Фьюи, передразнивая голос Отчайки.

Вон оно что! Ну ясное дело — маленький хитрец умеет разговаривать самыми разными голосами!

— Второе «О», верно? Обзывания!

— Так ведь обзывать-то не меня надо было.

— Ой, смотри! — ахнул вьюрок, вытаращив глаза. — Он хочет выбраться!

Я обернулся и увидел, что Гуго просунул между прутьями крыло.

В тот же миг раздался грохот, и каморка пошатнулась. С потолка свалилась толстенная балка — прямо на сетчатую крышу клетки, ударив Гуго по голове. Филин упал на пол. Неужто землетрясение? Я сжался. Сверху полетели щепки. Одна из стен рухнула. А потом до меня донеслись голоса.

Я испуганно щурился, но из-за пыли и щепок разглядеть ничего не мог. Наконец я понял, что клетка моя стояла в старом, ветхом туалете: возле уцелевшей стены белел унитаз.

— Кто там? — голосом простуженной мыши пропищал я.

— По-моему, я его слышу! — кажется, это сказал Андрей.

Вскоре заревел мотоцикл и кто-то захлопал крыльями. Из облака пыли вынырнули собака и енот. Симона и Мочалка.

— Супер! — обрадовалась Симона. — Ты жив! Быстро сматываемся, пока филин не оклемался!

Два раза меня просить не пришлось. Мы выскочили из туалета — оказалось, что он стоял в яблоневом саду неподалёку от курятника.

Из-под горы щепок, которые остались от двери, Мочалка вытащил мотоцикл. Как выяснилось, енота освободили вернувшиеся Андрей с Симоной.

— Я ужасно раскаиваюсь. Прямо побитой собачонкой себя ощущаю, — тихо проговорил он.

— Нет… — возразила Симона. — Побитая собачонка — это я. Бедняга Магда… Эдгар и его громилы, как только нас увидели, сразу её в машину запихнули. Мы наизнанку вывернемся — лишь бы всё исправить.

Я задумался.

— То есть Майк с Марго ещё не возвращались?

Андрей помотал головой:

— Мы их не видели.

— Ясно. У вас мотоциклы заправлены?

— Полные баки, — кивнула Симона, —