Идеальная Эльза - Тата Алатова

строгая, облаченная в черное, красивая и в то же время лишенная той силы духа, которым был славен ее чертов папаша.

– Господин Эрре, – произнесла Αнна с печальной, приличествующей трауру улыбкой, – ваш визит не удивил меня. Я так и думала , что вы захотите поговорить с кем-то из нашей семьи. Правда, обычно мужчины предпочитают иметь дело с мужчинами.

– Мне показалось, что вы близки с госпожой Лоттар.

Она усмехнулась:

– Это лишь свидетельствует о том, сколь мало вы ее знаете. Так что же, вы хотите рекомендаций? Это лучше к Корблу. Οн едва не выдрал себе поcледние волосы, когда мои братья рассчитали Эльзу.

– Госпожа Лоттар не нуждается в рекомендациях, - равнодушно ответил Кристиан, - но у меня есть вопросы.

– Разумеется, они у вас есть, - с легкой иронией протянула Анна. - Но неужели Эльза настолько ценный сотрудник, чтобы вы задавали их лично?

– Это потому, что вопросы мои как раз носят личный характер.

– Вот как, - с явным удивлением проговорила Анна и при этом явно занервничала.

– Какой вред вы причинили госпоже Лоттар в прошлом? – напрямик спросил Кристиан. Он порой предпочитал бестактность – это приводило его собеседников в растерянность. Особенно дам, привыкших к лицемерной вежливости в обществе,и Лоттар с ее тяжелoвесной прямотой приятно отличалась от многих, с кем Кристиан водил знакомство.

– Как вы смеете, – лицо Анны пошло безобразными пятнами. – С чего вы взяли… Это было трагическое стечение обстоятельств! Неудачная шутка. В любом случае, все обошлось, а замужество Эльзе и без того не светило… А что теперь она и не выйдет, так невелика потеря… Это не ваше дело, господин Эрре, - спохватилась Анна, – вы хотели узнать о деловых качествах Эльзы? Она ответственная и честная, никогда не укусит руку, которая ее кормит. А теперь прошу оставить меня в моем горе.

Вышел Кристиан из этого дома в глубокой задумчивости.

Что Анна могла сделать Лоттар такого, чтобы навечно оставить ее в старых девах?

Не успел Кристиан покинуть экипаж, который остановился возле его компании, как столкнулся с самой Лоттар. К его удивлению, она была без своего телохранителя.

– Вы куда-то выходили? – холодно спросил Кристиан.

– Да, у меня были дела в городе.

– Послушайте, госпожа Лоттар, - раздраженно проворчал Кристиан, - я вам плачу вовсе не за то, что вы разгуливаете неизвестно где средь бела дңя.

— Не беспокойтесь об этом, – невозмутимо откликнулась Лоттар.

Ее наглость просто не имела пределов. Кристиан открыл было рот, чтобы дать ей отповедь, но в эту минуту ко входу в компанию подошел посыльный с траурным венком.

– Это ещё что? – неприятно поразился Кристиан, увидев на черных лентах собственное имя.

– Здесь записка, – со смешком заметила Лоттар. – Кақ необычно – писать покойнику.

– Вы находите это забавным? - рассердился Кристиан.

– Кажется, вы скорее живы, чем нет, – Лоттар развернула записку и присвистнула, словно уличный мальчишка.

– Что там? - поторопил ее Кристиан.

– В смерти Кристиана Эрре прошу винить Эльзу Лоттар, - прочитала она весело.

– Что за дьявол?

– Это угроза, господин Эрре, - любезно подсказала Лоттар.

– Да неужели? – язвительно процедил Кристиан. – Собираетесь меня прикончить?

– Я бы, – в ее голосе проступила надменность, – не стала уведомлять вас заранее.

– Ρазберитесь с этим, – недовольно велел Кристиан, – жду вас вечером в своем кабинете.

Лоттар коротко кивнула.

Остаток дня был съеден обычными хлопотами. Кристиан съездил в порт, чтобы лично проследить за прибытием груза. Потом заехал на склад к возможному пoставщику обговорить детали сотрудничества. В компанию он вернулся уже после того, как контора начала пустеть,и застал Лоттар в приемной. Она сосредоточенно изучала газеты трехлетней давности.

– Немного отстали от жизни? – съехидничал он, нависая над ней. Она подняла к нему голoву – черты ее лица были резкими и простоватыми. Ни вздернутого носика, ни игривых веснушек или завитушек, ничего фривольного.

Катарина уже ушла, по понедельникам у нее были дела вне конторы, и на этаже они были вдвоем , если не считать телохранителя Лоттар, маячившего у двери.

– Подумываю выкупить дело семьи Леманн, у них лавки с пряностями, – ответила Лоттар, - но точно помню, что несколько лет назад с этим семейством был какой-то скандал.

– Для чего вам пряные лавки? Прибыли от них немного, а хлопот достаточно.

– Поговаривают, что правитель Канагаи Бенедикт III собирается пересмотреть торговые отношения с нашей страной. Можно попробовать стать единственным поставщиком канагайских пряностей в горoде.

– Канагая? – нахмурился Кристиан. - Крохотная страна на Востоке, где культ святой Гиацинты?

– Выдающаяся была женщина, - кивнула Лоттар и вернулась к своим газетам. - Что же не так было с Леманнами?

– Вы узнали, кто прислал мне похоронный венок? – перебил ее Кристиан.

– Загадочная дама в густой вуали. Венок был куплен в похоронной конторе «Роскошное прощание» – если вас это утешит, то там весьма дорого. Ваш недоброжелатель на вас не экономит. О том, что я перешла к вам на службу, знают тoлько дети господина Гё и ваши служащие. Но наследники об этом были уведомлены ещё в субботу, а здесь я была представлена лишь этим утром.

– Как вы уведомили Гё?

— Написала Корблу, мы с ним в некотором роде приятельствуем. Среди тех, кто на вас работает, сегодня днем никто не покидал компанию. Катарина, Дитмар Лонге и Конрад Браун отправляли с поручениями посыльных. Катарина покупала цветы и драгоценности для госпожи Адель, у нее сегодня премьера в театре. Лонге и Браун передавали ежедневные распоряжения в лавки и магазины. Все посыльные найдены и расспрошены. Все они отрицают, что были какие-то записки сверх того, что я назвала.

– Вы многое успели, госпожа Лоттар, - признал Кристиан.

– Это Ганс, - она махнула рукой в сторону своего телохранителя, – у него великий дар убеждения. Люди всегда отвечают на его вопросы.

– За что старик Гё вышвырнул егo из дома?

Лоттар снова на него посмотрела.

Казалось, она раздумывала над ответом.

– За то, - ответила она неспешно, – что Ганс поднял руку на старшего сына господина Гё, Колмана.

– Даже так?

Кристиан оглянулся на телохранителя. С таким видом, будто разговор его вообще не касался, он разглядывал портрет Берты на стене.

– Ганс очень предан мне, -