Как называются женщины. Феминитивы: история, устройство, конкуренция - Ирина Фуфаева

Загадочны блазонист и блокмакер (он же блокарь). Один создает гербы, другой – парусные блоки.

Календарщик, он же календарист, он же календарописец составляет календари. Этот крайне популярный жанр массовой литературы рассказывает читателям о погоде, о том, что предвещает расположение звезд, – словом, о том, что интересует публику во все времена.

Калкулятор, он же числитель занимается расчетами, например в обсерватории. Наперсточник делает наперстки, а не обманывает с их помощью людей. Корреспондент – “тот, кому поручено какое дело в другом городе или государстве и от коего получаются уведомления”. Материалист продает материалы – лекарства, краски, например киноварь.

Балетмейстер, импресарио, импровизатор, композитор, кларнетист, оперист и многие другие заимствования свидетельствуют о начале увлечения образованной части российского общества европейским балетом, театром и музыкой. Академик, или академикус; ботаник, он же ботаникус; математик, он же математикус, он же математист; литолог, он же минералог; ихтиолог, он же ихтиологист, – о том, что важной частью культурной жизни российского общества становится наука. Новые русские слова выдувальщик, бисерник, пронизочник связаны с началом производства в середине столетия отечественного бисера и стекляруса.

Конечно, вы уже заметили непривычные варианты привычных слов, и, возможно, они кажутся нелепыми или смешными. Вивлиотекарь, он же библиотекариус, он же библиотекарий, он же библиотекарь; перукмахер, он же прихмахтер, он же парикмахер; газетирщик, он же газетчик…

• Вариативность при вхождении заимствования в язык почти неизбежна. Иногда разные варианты слова заимствуются из разных языков, где звучат по-разному, имеют разные суффиксы. А иногда одно и то же заимствование по-разному адаптируется уже “по прибытии”.

Литец, он же лиятель, он же литейщик – мастер по литью из металла. Механик, он же механикус – ученый-физик, специалист по механике или мастер, изготавливающий/ремонтирующий механические устройства. Магазинщик, он же магазейщик – владелец магазина. Маляр, он же малер – обычно художник, но иногда и ремесленник по окраске, например, карет.

Между прочим, явление вариативности имеет прямое отношение к новым феминитивам. Но продолжим.

И снова те же вопросы: занимаются в этом новом мире женщины чем-то новым как профессионалы или продолжают по традиции прясть, печь пироги на продажу, принимать роды, вести дом, ворожить, лечить и т. п.? И как этих женщин называют?

Мы уже поняли: в новом мире гораздо больше места занимают светские развлечения. В частности, театр.

Время преследования глумцов (ср. сербохорватское глу́мац – актер), скоморохов, плясунов и арганников прошло. Уже никто не преследует артистов, с конца XVII века ставших комедиантами или комедианщиками. Они же действователи, игроки, лицедеи и собственно актеры. Роль женщины теперь куда важнее, и об этом вновь свидетельствует язык.

Еще к Петровской эпохе относится первое универсальное обозначение актрисы нового времени: камедианша, комедианка. Из показаний потерпевшей: “А грабежом те люди взяли у меня, камедианши Анны: сергу алмазную, цена 40 рублев” (“Московский театр при царях Алексее и Петре. Документы по истории театра за 1672–1709 гг.”). В переводе французского плутовского романа “Жильблаз” (в оригинале “История Жиль Бласа из Сантильяны”, автор – Рене Лесаж, роман создавался в 1715–1735 годах) словом комедианка переведено французское actrice. “Я женился на достойной любви комедианке”. Вскоре actrice, адаптированное как актриса, вытесняет свой синоним. Однако он иногда используется как пейоратив: “Старуха, разумеется, комедиантка. Зачем ей это нужно?” (Ю. Трифонов. “Старик”. 1978).

Впрочем, та же ситуация и у мужского варианта. “Вот комедиант! Меня это стало раздражать” (Б. Можаев. “Лесная дорога”. 1964).

Вообще-то в коротком сюжете с тремя театральными феминитивами и, главное, их суффиксами есть большой словообразовательный смысл. Об этом позже.

В волшебном мире театра мы видим танцовальщиков и танцовальщиц, они же танцовщики и танцовщицы (балерина войдет в язык позднее). Актеров и актрис, впервые вступающих на сцену (по-старинному говоря, на театр), называют дебютантами и дебютантками. Из удивительных, не существующих больше феминитивов – виртуоза (пара к виртуоз) и импровизатриса – женщина-импровизатор, из французского improvisatrice. Совсем диковинно сейчас выглядят термины оперист (из немецкого Operist) и оперистка (так пишет газета “Санкт-Петербургские ведомости” уже в 1738 году!) или оперная женщина – то есть оперные певец и певица.

Переходя к музыкальной сфере, отметим наряду с музыкантом (мусикантом) – музыкантку и музыкантшу. Оба слова могут обозначать как профессионального музыканта женского пола, так и любительницу играть на клавикордах, например. “Один шут требовал от музыкантши веселейшей арии”.

А как вам малерша из XVIII века? Она тоже имеет непосредственное отношение к искусству, но уже изобразительному. “Следующие персоны от академии жалованье получают: Библиотекарь 800 рублев Малерша 300 Аптекарь 200”. Кто это такая? Малер или маляр в то время – прежде всего живописец, художник, а иногда – научный иллюстратор: “При библиотеке и кунсткамере должно быть маляру зверей и цветов”. Об этом узнаем из “Материалов для истории имп. Академии наук (1716–1750)”. То есть Российская академия оплачивает работу женщины-иллюстратора.

Недавно в одном из многочисленных сейчас интервью о феминитивах я с недоумением прочла комментарий к фразе из “Идиота”, написанного Достоевским в 1869 году: “…средняя была замечательный живописец” – дескать, в русском языке нет феминитива к живописец, потому что эта профессия для женщин была под запретом. Возможно, журналист, бравший интервью, чего-то недопонял. И дело не только в занятиях женщин живописью ещё в XVIII веке. И даже не только в существовании вполне обычного и сегодня слова художница. Главное – запретный феминитив имелся! Та самая правильная пара к живописец, как истица – к истец.

В 1795 году Гавриил Державин пишет стихотворение “К Анжелике Кауфман”, начинающееся словами:

Дальше поэт просит знаменитую художницу XVIII века, “списавшую нам… данаев, древних богинь и красных жен”: