Первым делом самолеты! Истребитель из будущего - Александр Баренберг

— А вот это уже твоя забота, Паша. Потому что если пойдешь один, то вряд ли вернешься. Убедительных доказательств у тебя нет. Сразу в психушку упекут или товарищу Берии на разбирательство передадут.

— А у тебя есть, что ли?

— Найдутся, — пообещал прокручивавший и такой вариант за два дня вынужденного безделья Андрей.

— Ну и какие?

— А этого тебе лучше пока не знать. Просто для того, чтобы когда товарищ Сталин грозно спросит кому я это уже успел рассказать, я бы мог ему честно ответить, что никому, даже товарищу Рычагову. Вот он стоит, отвесив челюсть.

— Ну, знаешь! Во что ты меня втягиваешь, Андрей? — генерал в сердцах стукнул кулаком по столу. — Чую, добром это не кончится! Ладно, собирайся, там посмотрим.

Собирать Воронову было нечего. Он только сходил попрощаться с Завриком и последовал за генералом.

Почти весь вечер и всю ночь в купе поезда Киев-Москва Рычагов донимал Андрея расспросами, заказав в вагоне-ресторане еще бутылку водки и какую-то закуску, для плавности беседы. Говорили почти шепотом, не надеясь на звукоизоляцию купе вагона. Андрей как мог, избегал тем и подробностей, которые, по его мнению, генералу незачем было знать пока, или вообще. В основном, старался направить разговор в область профессиональных интересов Рычагова: ТТХ наших новых самолетов по сравнению с самолетами противника, их недостатки, тактику применения. От обилия подробностей, которых не смог бы придумать даже самый смелый фантазер, у генерала пропали последние остатки недоверия к Андрею. Наконец, в четвертом часу утра он не выдержал:

— Все, Паша, больше не могу, надо отдохнуть. Успеем еще наговориться, дай бог.

— Вот именно, — мрачно ответил тот и выключил свет.

Утро застало их уже на подъезде к Москве. Ни из окна вагона, ни из окна машины, которая встречала Рычагова на Киевском вокзале, Андрей почти ничего знакомого ему по его Москве, не узрел. Улицы узнавал в основном по мелькавшим на домах названиям, опознал пару-тройку зданий. Впрочем, ехали они недалеко.

Дома их встретила жена Рычагова, Мария Нестеренко, тоже известная летчица. Она не очень понравилась Андрею грубоватым лицом с короткой стрижкой, но приняла его очень радушно, не высказав удивления по поводу того, зачем муж притащил домой какого-то младшего лейтенанта. Она утащила Воронова на кухню завтракать, а Рычагов засел за телефоны.

Машина пришла за ними около восьми вечера. Рычагов смог таки добиться приема в тот же день, причем для обоих. Каким именно образом, он не распространялся. Перед выходом, отозвав надевшего выстиранную и отутюженную форму Андрея в сторону, он еще раз проинструктировал "пришельца" о том, как надо себя вести разговоре с Хозяином.

— Да ладно, не беспокойся, он же не английская королева, чай, — успокоил Воронов генерала. — Гораздо важнее что говорить, а не как. Кстати, скажи честно, ты жене что-нибудь рассказал? А то что-то она какая-то беспокойная.

— Я что, похож на идиота? — возмутился Рычагов.

Ехать пришлось не в Кремль, а на ближнюю дачу Сталина в Кунцево, где тот пребывал по случаю выходного дня. Подъезжая к красивому белому, пока еще одноэтажному (второй этаж вождь пристроит только через несколько лет) зданию, Андрей не мог отделаться от чувства все увеличивающейся тревоги. Шутка ли, встреча с самим великим и ужасным Сталиным. Хотя он всячески пытался убедить себя, что все ужасы о "злобном тиране", прочитанные в разнообразных статьях и книгах, надо поделить, как минимум, на десять, все равно ему было не по себе. Рычагов, судя по его мрачному и злому выражению лица, тоже испытывал подобные чувства.

Первый пост охраны встретил их у высокого деревянного забора. Генерал предъявил документы и их пропустили дальше. Второй пост находился в нескольких десятках метров за первым, у ограды из колючей проволоки. Здесь простой проверкой документов не отделались, пришлось выйти из машины и подвергнуться тщательному обыску. Рычагов сдал свой пистолет, Андрею сдавать было нечего.

Подкатили к стоянке у крыльца здания. Андрей, вылезая из машины, встретился взглядом с человеком, садящимся в стоящую рядом.

— Добрый вечер, товарищ Берия, — вылетело у него еще до того, как он окончательно осознал, кто этот человек.

— Добрый, — удивленно блеснул стеклом знаменитого пенсне тот.

— Здравия желаю, Лаврентий Павлович, — подключился, к радости несколько оробевшего от неожиданной встречи Андрея, подошедший Рычагов.

— А, товарищ Рычагов! Добрый вечер. На доклад? — приветливо поздоровался Берия.

— Так точно! — по-военному четко ответил генерал.

— Ну, удачи! — нарком захлопнул дверь автомобиля.

— Говорил тебе – не суйся вперед! — зло прошептал Рычагов на ухо Андрею. — Очень знаменательная встреча перед таким разговором! Пошли.

Пост у входной двери проверил их в третий раз и они попали в довольно большой зал, с высоченными шестиметровыми потолками.

— Товарищ Сталин примет вас в кабинете, — сообщил сопровождающий охранник, направляясь к одной из трех выходящих из зала дверей.

Кабинет представлял из себя сравнительно небольшое помещение, с письменным столом, двумя немаленькими диванами и несколькими стульями. Андрей вошел туда вслед за Рычаговым. За столом, прихлебывая чай из большой чашки, сидел ОН.

Он мало походил на запомнившиеся Воронову фотографии и, тем более, портреты. Пожилой усатый мужик, с усталым, покрытым оспинами, лицом.

— Добрый вечер, товарищ Сталин, — поздоровался генерал. Андрей тоже хотел было, но приветствие почему-то застряло у него в горле. "Нет, так дело не пойдет!" — решил он. "Ну, где вся моя решимость? Это же всего лишь исторический персонаж, не более того." — подбадривал он себя.

— Здравствуйте, товарищ Рычагов! Как съездили? И кто этот молодой летчик? — благожелательно спросил вождь. Видно было, что он в хорошем настроении.

— Товарищ Сталин! С младшим лейтенантом Вороновым случилась необычная история, — начал, показывая на Андрея и заметно волнуясь, Рычагов. — Я вначале сам не поверил, но он привел убедительные доказательства. Дело настолько важное, что я решил немедленно доложить вам.

— И что же с ним случилось?

— Он утверждает, что его сознание перенеслось из двадцать первого века в тело его двоюродного дедушки, ну, то есть, младшего лейтенанта Воронова. Получается, что это вообще другой человек, — сбивчиво продолжил генерал, с лицом человека, поднимающегося на плаху.

— Вы, товарищ Рычагов, пришли рассказать сказку на ночь товарищу Сталину? — Сталин, как это часто у него бывало, упоминал о себе в третьем лице. Говорил он спокойно, но в голосе уже проскальзывали нетерпеливые нотки. — Так товарищ Сталин уже давно вышел из этого возраста.

— Товарищ Сталин! Он предсказал ход воздушного наступления немцев в прошлый четверг и потери сторон, с точностью до самолета. А потом рассказал такие вещи, что не поверить ему я не мог.