Аннабель. Терновые истории - Ника Ёрш

гаданиями, на старшую сестру, уехавшую на заработки в роли компаньонки дальней родственницы и переставшей писать, на младшую — ученицу школы благородных девиц, также дающую о себе знать слишком редко. На Варю жаловаться не пришлось — Раймонд понимал все и сам.

Он пробыл у меня допоздна, а уходя крепко обнял и сладко поцеловал. Мы не прощались словами: я не желала хорошей дороги и красивых невест в столице; он не говорил о том, будет ли вспоминать меня после отъезда. Никакого лукавства и натянутых улыбок.

Раймонд ушел через лес. Я провожала его взглядом, а потом долго смотрела в небо, разглядывая звезды и стараясь не разрыдаться. А еще вспоминала слова мамы: «Нужно уметь быть благодарным миру за все хорошее, даже если оно быстротечно». Мудро. Но как же больно…

Потом я вернулась в дом, убрала остатки ужина и легла в постель, в которой мне суждено было всегда засыпать одной. Там я все же дала волю слезам…

15

* * *

На следующий день я проснулась разбитая и встревоженная. Раймонд должен был уехать, и эта мысль не давала покоя. Пришлось несколько раз напомнить себе, что я — взрослая умная девушка, не склонная к излишней сентиментальности или истерикам. Честно сказать, уговоры не сильно помогли. Хотелось бежать через лес, ворваться в дом, арендованный леди Василианной, и, размазывая по щекам крупные слезы, уговаривать Раймонда остаться.

Но я держалась, цепляясь за силу воли и остатки здравого смысла.

Помощница по хозяйству также не помогала с преодолением трудностей: с самого утра она особенно недовольно гремела посудой и очень красноречиво молчала. А потом, когда я села завтракать, и вовсе выдала невероятное:

— Если бы оставила его ночевать, могла бы сказать, что ждешь ребенка! И все.

— Что «все»? — прищурившись, уточнила я.

— Он стал бы твоим, балда! — назидательно ответила Тара.

— Ты серьезно думаешь, что добиться расположения любимого мужчины шантажом — хорошая идея? — закипая, спросила я.

— Любимого⁈ — Из ее рук выпала поварешка. — Так ты еще и влюбилась! Когда только успела, горемычная?

Я открыла рот, чтобы продолжить праведно злиться, но, осознав услышанное, в ужасе умолкла.

— Это все от одиночества, — продолжала сокрушаться Тара. — Ты здорового мужика в доме сколько не видела? Вот и запала на первого встречного. Нет, он конечно, красивый. И богатый. И насмешить может в раз. Слушай, вообще-то я понимаю, почему ты влюбилась. К нам такие редко приезжают и вряд ли приедут снова. Жаль, что ты его упустила, Анни.

— Жаль, — шепотом повторила я и поднялась из-за стола, так и не съев ни ложки.

— Куда ты? — всполошилась Тара. — На тебе же лица нет.

— Прогуляюсь до тети Марианны, — ответила, осторожно убрав с плеча руку помощницы. — Не волнуйся, со мной все хорошо.

Она больше ничего не сказала, а я, взяв велосипед, поехала к тетушке, второй раз за последние годы страстно желая получить от нее предсказание. Мне было ужасно страшно самой предполагать, что ждет там, в будущем, потому я решила довериться ясновидящей. Если скажет плохое — можно решить, что ошиблась. А хорошее — жить станет легче. Наверное.

К тетушке добралась быстро. Поставив велосипед у ее дома, быстро вошла, и… замерла, увидев до боли знакомый яркий пиджак Раймонда. И, пока неверие расползалось в душе, услышала его голос!

— Никуда не годится! Мистер Гаерр, так запускать дела — это преступление.

— Я старался, как мог, — ответил наш местный законник.

— Лучше бы вы ничего не делали, клянусь, было бы меньше вреда! — сердито ответил Раймонд.

— Вот именно! — встряла в разговор тетушка Марианна. — Я всегда говорила тоже самое. Но выбора то у нас нет… Мистер Гаерр — единственный, кто может помочь в случаях жалоб и исков…

— Уже нет! — категорично припечатал Раймонд. — Я со всем разберусь.

— Как это, «со всем» — уточнила тетушка.

— С каждой из жалоб, — ответил Раймонд. — И составлю новый типовой договор для оказания услуг приезжим. Работать будете только через контору — это обязательное условие. Пропишу как следует права магов и обязанности просителей. Меня поражает столь вопиющая правовая безграмотность и уничижительное отношение к древнему дару!

— А ваш поезд? — напомнил мистер Гаерр. — Если хотите успеть на него…

— Будут еще поезда, — прервал его Раймонд.

— Но на работу с имеющимися жалобами и прочим уйдут не дни, а месяцы! — воскликнул мистер Гаерр.

— Да, придется знатно потрудиться, чтобы исправить ошибки ваших предшественников, и ваши! Я понимаю.

— Молодой человек, что вы себе позволяете? Я в профессии уже…

Раймонд снова не дослушал законника.

— Насколько понимаю, сейчас у вас еще семь подобных жалоб, — сказал он. — И все на местных стариков за их помощь просителям из столицы. Уму непостижимо! Они решили ввести это в практику, а вы в ус не дуете. Нет, так никуда не годится. Положитесь на меня, я все исправлю. Завтра же начнем прием в конторе мистера Гаерра, проведем ревизию всех прошлых дел и займемся проработкой новых материалов. А поезд… что ж, через неделю будет еще один — на нем действительно придется уехать, чтобы завершить дела в столице. Близких я уже предупредил, так что одной головной болью меньше.

— Вы предупредили? — удивилась тетушка Марианна. — Каким же образом?

— Тетушка отправила им телеграмму.

— Не жалеете вы родных! — воскликнула она.

В этот момент я сделала еще несколько шагов и встала в двери, так что увидела очень серьезного Раймонда с кипой бумаг в руках.

— Анни? — удивилась тетушка. — Ты чего так рано? Что-то случилось?

— Да, — ответила я, не сводя глаза с Раймонда и все еще пытаясь осознать все, что только что случайно услышала.

— Что ж, мы наверное пойдем, — засуетился мистер Гаерр, принимаясь собирать с журнального столика оставшиеся бумаги. — У нас с милордом еще много…

— Доброе утро, — прервал его Раймонд, так же не сводящий с меня взгляда. — Как вам спалось, Анни?

— Ужасно, — призналась я.

— Я тоже почти не спал, — кивнул он. — Принял очень важное для себя решение. Единственно правильное. Хотите знать, какое?

— Хочу, — прошептала, едва шевеля губами.

— Я переезжаю в Терновые глубинки. Открою здесь свое дело. Как вы считаете, Анни, мне будут здесь рады?

— Конечно! — вмешался мистер Гаерр, но тетушка с силой дернула его за рукав и так громко шикнула, что даже я вздрогнула.

А Раймонд все смотрел в ожидании ответа.

— Я считаю, вы здесь жизненно необходимы, милорд, — сказала я, мягко улыбнувшись.

— Всем? — уточнил он, чуть склонив голову.

— И всем остальным тоже, — кивнула я.

Он не глядя протянул бумаги мистеру Гаерру и, шагнув ко мне, спросил:

— Как насчет прогулки? К своим новым обязанностям я планирую приступать завтра, а сегодня хотел бы насладиться вашим обществом, Анни. Если у вас нет важных дел.

— Предлагаю всем выпить успокаивающего чая, — снова вмешался неугомонный мистер Гаерр.

— Нет, — покачал головой Раймонд, — лучше всего для здоровья — прогулки на свежем воздухе. Как Анни и рекомендовала нам с тетушкой Василианной. Так что скажете?

— Я совершенно свободна, — ответила, протянув ему руку. — Куда хотите пойти?

— За вами — хоть на край зачарованного леса, — улыбнулся Раймонд, переплетая наши пальцы.

Эпилог

Раймонд

Через неделю я снова не уехал.

После пары дней уговоров, Аннабель согласилась, что помолвка не обязательно должна длится месяцами. На предложение пожениться в эту пятницу, она ответила решительное «Да», так что подготовка к скромному торжеству шла полным ходом.

Как признала сама Анни, дом ненадолго отпусткал главного в роду, а значит, после свадьбы, она могла поехать со мной и познакомиться с новыми родственниками. Так что в день прибытия поезда в Бурсурканы мы мирно спали. Вдвоем. В обнимку. Пока не услышали крики, способные поднять мертвого из могилы.

Вниз я не спустился — сбежал, на ходу запахивая длинный халат и готовясь отразить нападение на тетушку.

Однако на последних ступенях пришлось остановиться и даже сделать пару шагов назад — из-за тесноты окружающего пространства. В холле арендованного тетушкой дома было людно. Даже слишком. И если часть прибывших я знал довольно неплохо — все же благодаря им появился на свет — то двое мужчин и женщина — явно аристократы по внешнему виду — вызывали много вопросов.

— Сын! — возопила матушка, увидев меня и разрыдавшись в белый платок. — Ты жив!

— Я ведь говорил тебе, — сказал отец, пробегаясь по мне обеспокоенным взглядом и потирая грудь в области сердца. — Все