Трон фараона - Эмилио Сальгари

И опять засмеялась она серебристым смехом. А потом прозвучали ее слова:

«Да будет так, как ты хочешь! То, что ты предпочел мою красоту этим сокровищам, спасло тебе жизнь. Иди же, плыви домой! Через три дня в полночь ты вернешься сюда, и мы не разлучимся больше никогда».

И, повинуясь ее приказанию, он побрел к выходу из храма царей Нубии.

— Он вернулся к тебе? — спросил Меренра, с жадным вниманием слушавший рассказ Нефер.

— Да, он возвратился ко мне! — ответила чародейка. — Но слушай. Он уже готов был отчалить свой челн, как чьи-то сильные руки схватили его и свалили. Его окружали седобородые жрецы храма. Один держал в руках раскаленный медный прут.

«Ты хотел всегда видеть нашу царевну? — сказал он злобно. — Хорошо же! Твое желание будет исполнено! Ничей образ не затемнит теперь в твоем воображении черты ее божественного лица!»

И раскаленный бронзовый прут вонзился сначала в правый, потом в левый глаз несчастного.

А потом те же сильные руки развязали его, подняли и бросили в лодку. И когда плывшие по Нилу торговцы амфорами, знавшие его, подобрали его челн, беспомощно несшийся по течению, они нашли на дне челна безумца, бредившего прекрасной царевной, проклинавшего злых жрецов, молившего богов вернуть ему зрение. И вот, он, мой жених, вернулся ко мне. Вернулся слепым, вернулся безумным.

— Что было дальше? Говори же, Нефер.

— Он умер. А я… я поклялась отомстить тем, кто погубил его.

— Но… они в союзе с духами!

— Мои чары сильнее их, мой гнев могущественнее их!

— Я… я пойду с тобой, Нефер, в этот храм! — пылко воскликнул юноша.

— Хорошо! — ответила, задумчиво глядя вдаль, чародейка.

— Ты слышишь? — сказал в это время Оунис молчаливому Ато.

— Верно, на острове поселилась какая-нибудь секта приверженцев неведомого нам, вымирающего культа.

— Не в том дело! — нетерпеливо отозвался Оунис — Важно то, что в храме действительно могут оказаться сокровища. И важно, чтобы ими не завладели посланцы Пепи, уже истощившего, как я знаю, государственную казну. Мы должны опередить их. Наших спутников будет, должно быть, достаточно для того, чтобы разогнать всех этих жрецов и алией, разыгрывающих роль царевен, и завладеть драгоценностями. Я решил отыскать этот таинственный остров. Нефер знает его.

— Как ты решишь, так и будет! — бесстрастно ответил Ато.

День клонился к вечеру, а ветер с севера, мешавший барке Меренра спускаться вниз по течению, все еще не унимался, и по поверхности Нила бежали короткие сердитые волны мутно-зеленого цвета с жемчужными пенистыми гребнями. Эти волны разбивались с неумолчным рокотом о грудь барки и лизали ее крутые борта; но качка была почти неощутима, так что ничто не мешало пассажирам судна весь этот день провести на палубе.

Ато и Оунис совещались, обсуждая, какие предосторожности надлежит предпринять для обеспечения успеха предполагаемой экспедиции на Остров Теней. Нефер и Меренра бодрствовали, оглядывая жадным взором впервые увиденные ими берега этой части Нила.

— Ого! Славную добычу заполучил толстый соук! Должно быть, он — царь над другими амфибиями и потому выбирает себе царские кусочки! — засмеялся один из гребцов, показывая рукой в сторону близкого берега. В то же мгновение до слуха Меренра, глядевшего в другую сторону, донесся странный звук: жалобно ревело какое-то, должно быть очень большое животное, но его голос звучал очень глухо.

— Что такое? Что случилось? — заинтересовался юноша.

— Крокодил схватил за морду неосторожно подошедшего слишком близко к омуту верблюда и увлек его в воду! — коротко ответил Оунис, бросив мимолетный взор на разыгравшуюся сцену.

Эта сцена живо напомнила Меренра другую: как он спас от нападения такой же гадины ту женщину, которая потеряла потом на прибрежном песке золотой урей, мистический символ принадлежности к роду фараона. И он с невольной гордостью сказал Нефер:

— Я боролся с соуком, большим, чем этот вор верблюдов, я убил его мечом и вырвал у него его добычу. Но та добыча действительно была царственной добычей!

— Она была дочерью Пепи? — вспыхнув, как зарево, сказала Нефер изменившимся голосом. И потом в волнении добавила: — Конечно, ее ты мог спасти! А если бы опасность грозила мне?

— Тебе? Но тебе не грозит никакая опасность!

Едва Меренра произнес эти слова, как случилось нечто, чего юноша не предвидел: Нефер, покачнувшись, упала через борт, погрузилась в мутную воду, потом ее тело всплыло, и волна прибила его к илистому берегу, покрытому редким тростником. А в десятке шагов от нее из воды показалась пасть крокодила.

— Нефер! Нефер! — вскрикнул Меренра. И раньше чем Оунис успел сообразить, что происходит, отважный юноша, схватив лежавший подле него тяжелый боевой топор, прыгнул в воду и поплыл по направлению к островку, у берега которого в прибое колыхалось, то всплывая, то полупогружаясь, тело чародейки.

— Несчастный!.. — всплеснул руками Оунис. — На помощь! Спустите лодку! Бросьте якорь! Ато! Мой меч! Стрелки!.. Подстерегайте появление каждого крокодила! Цельтесь в глаза! Но горе вам, если хоть одна стрела коснется тела моего… тела фараона!

Лодку спустили на воду, и Ато первым вскочил в нее. Оунис последовал за ним. Стрелки держали наготове стрелы, а гребцы производили адский шум, ударяя веслами по поверхности воды, чтобы отогнать амфибий. Но все это не могло предотвратить опасности: крокодил, услышавший падение в воду другого тела, тела Меренра, на минуту застыл в нерешительности, как будто соображая, какая добыча достойнее его внимания, потом бросился на отважного юношу, который успел добраться до берега и загородить своим телом доступ к бесчувственной Нефер.

— Берегись, Меренра! — тоскливо пронесся крик старика, обезумевшего от горя.

И этому крику ответил ликующий победный клич юноши: в то самое мгновение, когда амфибия раскрыла свою ужасную пасть, чтобы наброситься на Меренра, в воздухе молнией сверкнул боевой топор, лезвие его впилось в пасть чудовища, и смертельно пораженный крокодил с яростным ревом рванулся и исчез в мутной воде, оставляя кровавый пенистый след. Лодка ткнулась носом в берег, Ато подхватил и положил на дно ее бесчувственную Нефер, а Оунис дрожащими руками ощупывал голову Меренра, как будто не веря своим глазам, и бормотал:

— Ты жив? Ты невредим? Безумец!.. Но как ты мог… как ты решился…

— Разве я — не фараон? — гордо ответил Меренра, сверкая глазами. — Разве ты не учил меня сам, что мой долг защищать всех? Разве я не был бы в твоих собственных глазах презренным трусом, если бы покинул на произвол судьбы эту несчастную?

— Иди же, иди! Садись в лодку! — увлекал его старик.

— А она? — спросил Меренра.

— Не беспокойся! Жива, но в обмороке, который скоро пройдет! — отозвался Ато.