В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

– Откуда он у тебя?

– Отец дал. На всякий случай.

– А стрелять из него ты умеешь?

– Само собой. Если бы на нас начали нападать, я бы их всех перестреляла. Так что ты, можно сказать, спас жизнь этим шпанятам. Они должны быть тебе благодарны.

Марат молча любовался пистолетом.

Юношеское увлечение стремительно перерастало в абсолютное обожание этой изумительной девушки.

– Герда!

Властный голос прозвучал похлеще выстрела. Марат вздрогнул и выронил пистолет.

– Папа?! Откуда ты здесь?

– А где же мне еще быть, если мне позвонили из школы и сообщили, что моя единственная дочь сошла с ума? Что в нее влюбился сумасшедший мальчишка? И что они в обнимку ушли со школьного двора в неизвестном направлении? И что же я вижу, разыскав свою дочь?

– И что же ты видишь? – с вызовом спросила Герда.

– Я вижу, что ты нарушила данное слово и показываешь первому встречному пистолет, который я тебе дал вовсе не для этого. Вижу тебя в очень опасном районе, куда тебе запрещено заходить. Вижу тебя в совсем неподходящей компании. В компании юнца с дрожащими руками. Он даже не в состоянии удержать оружие.

Марат, не ожидавший такого напора, тупо смотрел на квадратный подбородок отца Герды, не решаясь встретиться глазами с тем, кто, по прогнозу шпанят, должен был вот-вот сделать из него покойника. И, судя по всему, шпанята говорили правду.

Сделав над собой титаническое усилие, Марат медленно наклонился, поднял пистолет и, не спеша, держа за ствол, протянул оружие Герде.

– На, бери. Ерундовая вещь. Только лягушек пугать. И как только девушка с хорошим вкусом позволяет себе таскать такое уродство?

Герда, приняв из рук Марата «вальтер», восхищенно смотрела на преобразившегося друга. За этот взгляд Марат был готов отдать все что угодно. И ему уж точно было наплевать на верную гибель от рук господина Филатова.

– Да ты, парень, я погляжу, за словом в карман не лезешь. Хам еще тот, – сказал Филатов.

Марат поднял глаза. И встретил не свирепую морду душегуба, а нормальное лицо со снисходительной улыбкой. Похоже, гибель Марата откладывалась на некоторое время.

– Он не хам, папа! Он даже наоборот! Его зовут Марат. Он меня от хулиганов спас… Он добрый. И смелый, – вступилась Герда.

– Не от тех ли хулиганов, что на заднем дворе школы болтаются?

– Ага, – кивнула Герда.

– Милые шпанята… Сам когда-то таким был, – ностальгически вздохнул Филатов. – Когда спросил, куда вы пошли, они меня в другую сторону направили… Друзья твои, что ли?

– Вроде того, – ответил Марат.

– Ты понимаешь, что про «вальтер» никому рассказывать не нужно?

– Да.

– А ты понимаешь, что Герда моя дочь?

– Понимаю, – удивился вопросу Марат.

– А раз так, то ты, паренек, должен знать, что если хоть один волосок… – начал было Филатов.

– Папа!.. – Герда топнула ногой.

– …Если хоть один волосок упадет с ее головы, – как бы продолжая мысль Филатова, сказал Марат, спокойно глядя отцу Герды прямо в глаза, – то виновнику я лично перегрызу глотку. Но уверен, до этого дело не дойдет. Я никогда и никому не позволю ее обидеть.

– А мальчуган-то с норовом! – одобрительно хмыкнул Филатов. – Что, правда, никогда и никому не позволишь?

– Да.

– А если что, глотку перегрызешь?

– Да.

– Ну, папа… Перестань же! Хватит! Марат и правда очень хороший и надежный парень. Я точно знаю. Можно, мы еще чуть-чуть погуляем? А?

Филатов вздохнул.

– Ладно, еще полчасика. Только чтоб мне без глупостей! Герда, я буду тебя в машине вон там ждать, у дерева.

– Хорошо, папа.

– Ну, пока, герой, может, еще свидимся! А насчет «вальтера» ты зря. Стоящая машинка. Ты уж мне поверь, – сказал Филатов. – Меня зовут Александр Александрович.

И протянул Марату руку.

3

Ночью Марат долго не мог уснуть. События прошедшего дня хаотично вертелись в голове, наскакивая одно на другое; новые чувства, новые мысли, доселе не приходившие на ум, тревожили мальчишескую душу. Все было так непонятно, так противоречиво… И вместе с тем логично, понятно и естественно.

Все не зря, все не просто так. Все в этой жизни взаимосвязано, одно событие порождает другое… И его идиотские походы через «запретную территорию» – тоже не зря, без этого он бы так никогда по-настоящему и не подружился с Гердой, не познакомился с ее отцом!

Ну и что из того, что он беден? Что нет отца-матери? Плевать, что живет в полуразваленной хибаре с полуслепой бабушкой. Да, у них нет денег на учебу в университете. Но выход-то всегда можно найти. Было бы желание. А оно у него есть. Значит – все будет в порядке. И – самое главное – он точно знал, что любит Герду! Самую лучшую девушку на свете! И отец у нее ничего, вроде нормальный мужик. Они обязательно подружатся. Марат с гордостью вспомнил, как Александр Александрович протянул ему руку. Это было первое настоящее мужское рукопожатие в жизни Марата!

Да, а еще Герда говорила о его великом предназначении! Какое оно? Ни дипломатом, ни священником Марату становиться почему-то абсолютно не хотелось… Может, полицейским?.. Нет, правда? А почему бы и нет! Марат задумался. Настоящим, смелым, талантливым сыщиком, защитником слабых, кошмаром для убийц и… насильников! Все, решено! Стану полицейским. Или даже самим шерифом! Главное – что есть цель. Все остальное в моих руках. Хорошо-то как, спасибо тебе, Святая Анастасия!..

Уснул Марат совершенно счастливым человеком.

Но когда он утром пришел в школу, Герды не было. Учительница сказала, что она уехала в Англию. На учебу. И в эту школу больше не вернется. Никогда.

Марат молча собрал учебники и, не говоря никому ни слова, вышел из класса. Яркий и счастливый мир, нарисованный прошлой ночью, исчез. Казалось, вместе с этим миром исчез и сам Марат. Проходя мимо знакомой стайки шпанят, он лишь кивнул в ответ и уныло пнул лежавший на его пути камешек. Камешек бойко подпрыгнул, приземлился и, прочертив небольшую полоску пыли, растерянно замер.

Марат вышел к берегу реки. Сел на траву. Положил рядом с собою ранец. Тот, как и полагается порядочному ранцу, смирно лег подле хозяина.

Марат, не отрываясь, смотрел на темную воду. В ней отражались неторопливо проплывающие над головою облака. В лицо тихо подул ветер. Марат закрыл глаза, медленно поднял голову, подставляя нежному ветру лицо. Ему почудилось, что это теплое дыхание долгого воздушного поцелуя Герды. Но вот ветер стих. Марат открыл глаза. Герды не было. Осталось лишь воспоминание о нежном поцелуе, который только что касался его.